Savin' Me

Шуну отчего-то казалось, что он испытывал дежа вю. Что почти тоже самое происходило с ним когда-то, правда, нечто более реалистичное и привычное, чем таковое – застрять при транспортировке. Но он старался сдержать свои эмоции, не давал себе сорваться, паниковать и так далее. Потому что это было в его стиле, ведь он – не Дэн, дающий волю чувствам при экстренных ситуациях. Он привык скрываться за хладнокровным выражением лица, несмотря ни на что. Но все же, когда взгляд непроизвольно падал на Руно, внутри, казалось, все скручивало, образуя странную пустоту на том месте, где должны были находиться некие органы. Было неприятно, кратко говоря, замечать сухую почву и другие детали ландшафта сквозь тело своей подруги. Он хотел спасти ее. Но лишь только из дружеских побуждений, никакой романтики, никакого скрытого подтекста — ничего не было. Он, несмотря на свою оппозицию «одиночки», все же не мог себе позволить находиться в стороне и спокойно наблюдать за происходящим. Все-таки отзывчивость затесалась среди его хороших качеств. Мысли переполняли всю голову; различные варианты, предположения, способные хотя бы как-то помочь, — сейчас все это было, так или иначе, связано с Руно. С ее спасением, конкретнее. И, быть может, только в этом случае ему все же удалось дать хотя бы какую-то небольшую свободу чувствам и эмоциям. В каждой своей фразе он слышал какие-то непривычные и вообще несвойственные ему ноты отчаяния и слепой надежды, и этот факт воспринимался со злостью. Не хотелось показывать свои несколько щенячьи и детские стороны. Правда, благо, никто этого не замечал, даже бровью не повел Дэн, знавший его лучше всех, наверное. Видимо, того тоже мучала нынешняя ситуация. Впрочем, тишина и спокойствие вокруг тоже вряд ли способствовали утешению, ведь… Ненормально это было. Вексы банально не могли не услышать тех криков Руно и Джули, тех фраз доктора Майкла, ведь они были слышны по всей Вестрое, наверное. «Возможно, они решили напасть исподтишка, но это лишь усугубляет ситуацию. Ведь мы даже не имеем понятия о том, когда это произойдет, сколько их будет, откуда… Ненавижу неизвестность». Надо было на ходу продумывать план обороны и пытаться искать выход из трудного положения. Задач полегче не придумаешь, ага. Хотя жаловаться на неудобства было вообще не в привычке и не в стиле Шуна, потому что он сам-то не был похож на нытика. Ответы на его вопросы рушили большинство надежд, одну за другой, так жестоко и беспощадно. Те вероятности, на которые он ставил больше всего надежд, в одно счастье оказались неправильными и опровергнутыми. Так и напрашивался вопрос: «А что тогда?». Но некий страх узнать все же останавливал. Ведь после объяснений профессора, что и когда, каким образом вообще обстояли их дела, ничего нового узнавать не хотелось. На подсознательном уровне явно чувствовалось, что ответ не принесет облегчения, но Шун все же задал вопрос. Взял себя в руки, так сказать, решив «будь что будет». — Этот человек должен хотя бы как-то соприкасаться с самим собой из этого же параллельного мира. И этот «Я» должен быть жив. «Быть не может. Это сюрреально. Сплошная глупость». Сила самоубеждения — страшная и вполне действенная штука. Но, когда неудачи отчего-то посыпались на тебя так много и сразу, стоит ли на нее рассчитывать? Ведь, кто знает, может ситуация станет лишь намного хуже… Все же закон подлости имеет принцип появляться в ненужное время, в ненужный момент и начинать действовать. А он, похоже, одна из самых сильнейших и могущественных загадок мира. Казами пытался отрицать многое, полученное и узнанное им сегодня. Потому что верить в это просто не хотелось, да и все же тот ранее упомянутый страх присутствовал. А именно по этой причине он и оттягивал момент истины. Когда он все должен будет узнать. Вопросов было много, интересных и нет для него, умных и бессмысленных, в голове. – И какую же цену мне надо заплатить за спасение? И уже даже без слов ему вдруг стало ясно, какую именно цену. Догадка, правда, не хотелось, чтобы подтверждалась, ведь в таком случае ему все равно придется кем-то пожертвовать. А этот факт, сам по себе, угнетал. Притом жутко. В горле пересохло, внезапно появилось желание зажать уши руками, чтобы абсолютно ничего не услышать. — Скорее всего, это жизнь. Шун даже как-то не мог представить, с каким трудом давались эти слова доктору Майклу, ведь ради спасения, можно сказать, чужой для него девочки, ему требовалось отдать жизнь своей внучки. И это угнетало. А вдруг не согласится? Вдруг в последний момент откажется? Ведь за такой выбор все равно его осудить нельзя будет, с какого это перепугу он обязан жертвовать таким дорогим для него?.. Дальнейшие диалоги, ответы и вопросы, возражения, расслышал он плохо. Будто из отвратно работающего динамика. Мысленно он все возвращался и возвращался к тому моменту, когда многое узнал. Что же, зато теперь можно было не бояться насчет того, что он знает, как правильно переходить через миры. Это был полный провал. Своеобразная дилемма. — Но, доктор Майкл, скажите, каким это образом Элис может спасти Руно? Быть может после объяснения, нам удастся найти намного удачливый способ выбраться из этой ситуации? Шун ждал ответа с нетерпением, каждая секунда казалась ему до невозможного длинной, медленной, мучительной… Но ответ все же был дан относительно скоро и быстро, видимо, дедушка Элис вспоминал весь процесс и думал, как бы объяснить его более доступным и понятливым языком. — Хм, ну, возможно… На самом деле всё довольно просто. — И как же? — Принцип действия схож с самим перемещением через портал… То есть Элис тоже придется пройти схожий путь с Руно, только координаты будут несколько изменены на… более многочисленные точки окончательной перетранспортировки. Душа альтер-эго, несмотря ни на что, узнает более знакомые ему пути и начнет как бы метаться от одного мира к другому, а дальше… Уже ясно, что будет дальше. Тело Элис будет рассыпаться постепенно, пока Руно полностью не окажется в своем мире. Это займет пару секунд где-то. Шун понимал, что он опять ничего не мог поделать. А что ему оставалось? Шун не мог повернуть время вспять, не мог мигом перенести Руно нормально в обратное состояние, просто не мог. Этого не было ему дано. Ему опять приходилось наблюдать за происходящим, не в силах чего-либо поменять в лучшую сторону как и для него, так и для несчастного человека. Это правда повторялось. Что больше половины лет назад, когда его мать умирала, что сейчас, когда стоял вопрос: кому умереть — Элис, или же Руно? Отдавать в лапы смерти никого не хотелось. Потому что они были друзьями. И это причина, скорее всего, была вполне себе веским аргументом. И именно поэтому перебив доктора на полуслове, так как все уже было ясным и понятным, он спокойным тоном произнес: — Это неправильно, доктор Майкл. Мне кажется, что должен быть другой выход из ситуации. — Но, Шун… Мы не можем тратить время на болтовню!! Вексы, они могут прийти в любой момент! Казами глубоко вдохнул воздух. Он понимал, что Дэну тоже сейчас было не совсем комфортно, но все же… Кузо не мог его понять в отношении Элис. Так же, как и ему, Шуну, не дано было понять сами отношения Дэна и Руно. — Мы отобьемся. Просто, Дэн, я хочу, чтобы мы все вернулись обратно нормальным способом, а не за счет чьей-либо жизни. Я надеюсь, ты меня поймешь. Ответа со стороны Кузо Шун не ждал. Было уже понятно, что тот с ним был полностью солидарен. А так как ни он сам, ни его лучший друг сейчас не могли ничем подтолкнуть к удобному выходу, следовало хотя бы помолчать. Так думается спокойней. Надо было действовать. Срочно. Бросив взгляд на Миру, которая простым кивком ответила на неозвученный вопрос насчет их безопасности. Этот жест заметили остальные и, вроде бы, несколько расслабились. Почти незаметно. — Доктор Майкл, знаете ли Вы, что такое Тессеракт? — внезапно спросил Маручо, после добавив, теперь обращаясь к Кузо. — И нет, Дэн, это не та вещь, о которой ты подумал. Шун слабо усмехнулся. Ему самому было прекрасно понятно, какая ассоциация пронеслась в голове парня. — И чем же он может нам помочь? — Это лишь предположение, но помните ли Вы проекции Тессеракта на различные пространства?