Призраки Основателей

На следующее утро Гарри чувствовал себя совершенно разбитым. Вчера он вернулся уже глубокой ночью, можно даже сказать, утром — уже рассветало. Да и то, вернулся он скорее потому, что его заставили Основатели. В буквальном смысле этого слова. Юноша разговаривал с ними. Он рассказал им о том, что произошло за эти годы. То, что сам он знал. Основатели, особенно тихая Ровена и сдержанный Салазар, были прекрасными слушателями. Возможно, это и стоило того, чтобы на следующий день Гарри практически спал на Трансфигурации. Он был погружен в какую-то туманную дрему, его голова была тяжелой и постоянно пыталась лечь на парту, а ноги и руки практически не слушались. Декан Гриффиндора отнюдь не обладала ангельским терпением, поэтому она сняла баллы с собственного факультета. Не сказать, что это слишком расстроило Поттера — он не был уверен, что сегодня сможет воспринимать хоть что-то. А ведь после уроков он обещал вернуться к Основателям! Гарри весь урок ловил на себе странные взгляды Гермионы — она, вопреки обыкновению, села не рядом с ним, а на другом конце класса, рядом с Парвати Патил. Рон отчего-то тоже не стал садиться рядом с другом (или уже бывшим другом), вероятно, обидевшись. Поэтому, рядом с Гарри сел тихий Невилл, а Рон остался один. Невилл молчал практически весь урок, что позволило Гарри спокойно подремать. Однако, уже ближе к концу, Невилл все же спросил Поттера: — Что, опять кошмары, Гарри? Поттер даже сначала не понял, что обращаются к нему, продолжив молчать. Лонгботтом повторил свой вопрос, и тогда Гарри пришлось на минуту разомкнуть слипающиеся веки и расфокусированным взглядом посмотреть на товарища. — Ты что-то спросил, Невилл? — Потом он покачал головой и сонно пробормотал, — прости, да, кошмары. Кошмары — это ужасно, Невилл. Совершенно отвратительно… Невилл испуганно уставился на второго гриффиндорца — кажется, его напугала именно интонация, с которой Поттер пробормотал эту чушь. Поэтому, юноша сразу после урока рванулся к Гермионе — «хорошо хоть не к МакГонагалл» — подумал Поттер. Через пару минут он заметил пробирающуюся к нему Гермиону: — Гарри! — Испуганно воскликнула она, — что ты сделал со своим лицом? — А что я сделал с моим лицом? — Растерянно спросил Гарри. Гермиона и Невилл переглянулись. — Гарри, может быть, тебе не стоит сейчас идти на травологию? — Осторожно спросил Невилл, — я уверен, профессор Стеббль разрешит тебе пойти в Больничное Крыло. Гермиона сначала долго смотрела на него, видимо придумывая гневную тираду, но переведя взгляд на друга, была вынуждена согласиться, что Поттер сейчас не в самом лучшем состоянии, чтобы идти на урок. — Хорошо, пойдем, я отведу тебя в Больничное Крыло, — Гермиона взяла его за руку и потащила по направлению к лестницам. В Гарри внезапно проснулась ясность ума, и юноша твердым взглядом посмотрел на нее. — Я сам дойду, Герми, — попытался улыбнуться он. Но, похоже, получилось это ужасно. — Ладно, — до начала урока оставалось каких-то десять минут, а ведь нужно было еще добежать до Теплиц, поэтому девушка и согласилась так просто, — только пообещай мне, Гарри Поттер, что сейчас пойдешь в Больничное Крыло. Гарри не стал протестовать, поэтому Грейнджер взяла за руку Невилла, одиноко стоящего в сторонке и настороженно глядящего на гриффиндорца. И они побежали к теплицам, лишь проводив его нечитаемыми взглядами. Гарри же, пожалев, что не взял с собой Мантию, собрался идти к себе в Башню, поспать. Он мог с уверенностью сказать, что вся его слабость и заторможенность мыслей — следствие долгого недосыпания. Сегодня, после встречи с Основателями, кошмаров ему не снилось, и юноша не знал, что это — следствие влияния Основателей или же простое переутомление. Однако, на полпути к Башне, он развернулся и направился вниз, в Старое Восточное Крыло, в котором и сидел вчера, почти всю ночь, разговаривая с Основателями. На самом деле, сегодня Поттер бы не поручился на сто процентов за то, что эта самая встреча, разговор и сами Основатели ему не предвиделись — слишком уж странно это было. Поэтому шел он туда с некоторой неуверенностью, но проверить шестикурсник был просто обязан. Дорогу он понял, это уже было хорошо. К счастью, Гарри не встретил по пути никого из профессоров. Только на третьем этаже он услышал странные звуки — наверное, это Пивз шнырял где-то по коридорам и проказничал. Наконец, гриффиндорец оказался около запыленной части замка. Гарри вновь нерешительно переступил порог. Однако он не ожидал того, что произошло в следующий момент — на него фактически налетел призрак Годрика Гриффиндора. — Гарри! — Радостно провозгласил он. Но потом, вернув себе строгое выражение лица, он сурово добавил: — И почему это вы не на занятиях, молодой человек? — Я бы тоже хотел это знать, — к ним подошел, вернее, нет, проскользил второй призрак. — Эмм… Ну… Я… — Замялся Поттер. Говорить призракам о том, что он не выспался и поэтому не пошел на урок было глупостью. Лгать — тоже, так как Ровена и Салазар, да и скорее всего все остальные прекрасно чувствовали ложь. И он рискнул сказать полуправду, — я просто плохо себя чувствовал, меня отправили в Больничное Крыло, но это скорее всего из-за того, что я совершенно не выспался… Я собирался вернуться в Башню… Но потом вспомнил вас и решил проверить… — Значит, у нас уже можно не ходить на уроки просто потому, что ученики не выспались? — Строго спросил Салазар. — Да ладно тебе, Сал, ты только посмотри на него, парню ведь и правда плохо, — Годрик мигом вернулся в благодушное расположение духа. Но Салазар не обладал такой способностью, он все еще хмурился: — Но даже это не позволяет тебе, молодой человек, находиться здесь в учебное время. Если ты и впрямь плохо себя чувствуешь, ты должен был обратиться в Больничное Крыло, но никак не идти просто спать или, тем более, спускаться сюда! — Что тут у вас происходит, мальчики? — К ним подлетела довольно настроенная Хельга. Тут она заметила Гарри и еще более расплылась в улыбке, — Гарри, милый, и ты тут? Давай, проходи. Мальчики тебе тут, наверное, уже устроили допрос с пристрастием, не так ли? — «Мальчики», не слишком довольные таким обращением перед своим потомком, переглянулись между собой и хотели уже высказать все, что они думают о Хельге, но разом захлопнули рты, увидев выражение на лице Поттера. А Гарри Хельга чем-то напомнила миссис Уизли — кроме того, что Хельга была такой же рыжей, она обладала сходным характером и также заботилась о нем, Гарри. О вообще нем мало кто заботился. Особенно, после смерти Сириуса. — Гарри, что случилось? — Рискнул спросить Годрик. — Что? — переспросил юноша. — Ты выглядишь каким-то грустным, Гарри, — заметил Салазар. Причем сказал он это на редкость мягким для себя тоном. — Ничего страшного, — тускло улыбнулся юноша, — может быть, пойдем? Хельга, удостоив обоих мужчин мрачным взглядом, полетела рядом с Гарри, что-то тихо ему говоря. Салазар и Годрик остались стоять на месте. — Да, не таким я представлял своего Наследника, — грустно заметил Годрик. — Что, для тебя прогулять урок — недостаточно глупый и безрассудный поступок? — Презрительно хмыкнул Салазар. — Нет, — Годрик оставил без внимания подколки Салазара, что было редкостью, — он какой-то зашуганный, одинокий и несчастный. — Не ожидал, что ты заметишь, — снова хмыкнул Слизерин. — Да ну тебя! — Воскликнул Годрик, — ты со своей бесчеловечностью совершенно ничего не понимаешь! — И призрак полетел следом за Хельгой и Гарри, всем своим видом выражая гнев и недовольство. Салазар снова остался на месте, паря невысоко над каменными плитами. Он тоже заметил то, что его Наследник был совершенно несчастным и одиноким. Но он не знал, как ему можно помочь. Наверное, он и правда был лишь жестоким и бесчеловечным человеком (и теперь призраком), который не мог сделать ничего, чтобы помочь людям или кому-нибудь еще.