00 mile

ренджуновы рыжие волосы будто светятся в темноте. знаете, как кошачьи глаза или флюоресцентные наклейки на велосипедах, вот точно так же. джено даже по груди себя ударяет в знак правоты и важно вздёргивает нос. — хён, а ты точно не приходил никому во снах? у ренджуна лицо в этот момент — глупое, ну невозможно просто. глаза огромные, рот приоткрыт и клычок, будто играя в прятки, выглядывает из-за ярко-малиновых губ. — чего.. — одному человеку точно приходил, — джено подмигивает и его лицо больше напоминет «; }», чем нормальное выражение живого человека. — и кому же? — ренджун даже руки на груди складывает, предчувствуя тупой подкат, где джено распинается о том, сколько раз и когда конкретно он ему снился. но кое-что ренджун забывает. что джено непредсказуемый и девиз его определённо «слабоумие и отвага». — менделееву, когда ему снилась периодическая таблица и фосфор. и снова это «; }». ренджун мысленно прикладывает ладонь к лицу и орёт. — идиот, — вымученно. донхёк притаскивает откуда-то светящиеся в темноте пластыри и довольно улыбается, приклеивая один прямо ренджуну на лоб. говорит, мол, тебе идёт, а сам плюётся, стараясь сдержать смех. джемин делает донхёку ярко-розовой лентой чокер и смех стихает, сменяясь на неясный тихий шепот. если честно, то устраивать вечеринку было очень тупой идеей, потому что завтра воскресенье, а воскресенье, на секундочку, день отдыха, а не головной боли, бесконечных воплей джено и звонка в дверь. потому что минхён, ужасно правильный минхён, с укладкой и в одежде будто с иголочки, собирает донхёка по кускам. под диваном, на барной стойке и где-то на кровати. влепит подзатыльник и будет смерять нерадивого брата строгим взглядом, смягчающимся после пары неясных «хён, ну прости» и «пожалуйста», приправленными щенячьим взглядом и грустным выражением лица. минхён, конечно, прощает, машет всем ладонью и скрывается за тяжёлой металлической дверью. а ренджуну в одиночестве придётся терпеть цирк из двух актёров. но один, к счастью, поднимается с пола и убегает, покачиваясь, вслед за минхёном, чтобы попытаться отобрать друга «из ужасного братского плена», потащить куда-нибудь в «бургер кинг» и нажраться по полной, только на этот раз двойной порцией картошки и большой колой. (и только попробуй взять кисло-сладкий, сволочь.) как итог, ренджун остаётся один на один с человеком-эмоджи на целый день, потому что джено уходить явно не собирается, а выгнать его рука не поднимется. ренджун ведь добрый, порядочный хён, друзей любит, не обижает, откармливает и разрешает даже шутить над собой. не всегда, правда. но это всё завтра, а сейчас только донхёк и джемин, потягивающие одну бутылку вишнёвого пива на двоих и джено, откупоривающий что-то странное, определённо не предвещающее ничего хорошего. что-то яркое и светящееся. — юта-хён сказал, что это хорошая штука, не особо крепкая, но действенная, — довольно морщится, наблюдая за лопающимися пузырьками. ярко-оранжевыми. ренджун никогда особо не выделялся любовью к интернациональным друзьям джено, а теперь и вовсе чувствует к этому юте странное недоверие и островыраженную неприязнь. потому что на вкус эта штука как обычный лимонад с чуть подкисшими фруктами, но через несколько минут он понимает, что никакой это не лимонад и что всё, что предлагает джено юта — лучше не пробовать никогда, а лучше вообще замуровать в бункере около ядра земли и хранить как самое страшное оружие против человечества. ренджуна не на шутку штормит. силуэт джено мелькает перед глазами и последнее, что запоминается — то самое «; }». // просыпается по классике от звонка в дверь. минхёновы глаза-бусинки смотрят заинтересованно, выискивают, вероятно, донхёка. но сначала застывают на ренджуновой голове. — ренджун? — минхён-хён? — тебе даже идёт, — он смеётся фирменно, как будто тряпку мокрую по стеклу возят, и хлопает по плечу, проходя в комнату. джемин вцепляется в донхёка мёртвой хваткой, вопя «не смей брать! моё!», но минхён — чемпион города по тэквондо и негласный по армреслингу, вытаскивает донхёка, обклеенного тем самым скотчем, светящимся в темноте. джемин вопит, что его друга забирают на войну — донхёк только мычит, обнимая минхёна руками и ногами, еле разлепляя глаза ото сна. — доброго утра, хён. — доброго, спиногрыз, — оба морщатся и дверь захлопывается после еле заметных махов руками в сторону ренджуна. джемин ищет свой рюкзак, поглядывая в окно, уехала ли минхёнова хонда и пулей убегает за дверь, кинув на прощание «классные ушки, хён». ренджун думает, что уши у него самые нормальные и обычные, и почему все так смотрят на его голову, будто произошло что-то новое. но когда с кухни выходит джено и из его рта выливается весь утренний чай, ренджун думает — «пиздец». ещё думает, что жизнь его определённо точно ненавидит, потому что человек, смотрящий на него из зеркала ну явно не хуан ренджун, ну вот совершенно точно нет. ренджун бы не стал расхаживать в отвратительных светящися ушках, он же адекватный, в конце концов, восемнадцатилетний парень, наливающий молоко в хлопья и никак иначе, да он вообще золото, даже песни без мата слушает и отрицает понятие корейского хип-хопа. джено же (тот самый джено, который насыпает хлопья в стакан с молоком и пьёт размякшие шоколадные шарики залпом) смеётся и говорит, что вчера это выглядело лучше. ренджун плюёт на то, что он хороший друг и выгоняет джено из квартиры. (но ушки оставляет.)