Сокровище

Дождь барабанил по стеклам с такой силой, что казалось, еще немного, и они просто-напросто разобьются. Тогда вода хлынет в комнаты, а неистовый поток снесет все на своем пути. Госпожа Аретнап усмехнулась: так и не смогла избавиться от этого страха с детских лет. Она ненавидела дождь. Больше всего на свете Аретнап боялась оставаться в комнате одна, особенно ночью, если шел дождь. Поправив теплую шаль, которая постоянно спадала с плеч, она встала, подошла к окну и задернула портьеры. Вот так гораздо лучше, теперь можно совсем не думать о дожде. Аретнап вздохнула: да, слишком тяжелый выдался день, да и вообще… К чему скрывать: эти тяжелые и безрадостные дни давно уже тянутся нескончаемой вереницей, с тех самых пор, как во дворце начались неприятности. Говорят, будто жизнь состоит из черных и белых полос, но Аретнап последнее время стало казаться, что у королевской семьи белых полос, кажется, попросту не осталось. Впрочем, хвала небесам, маленький сын ее величества королевы Анидаг и кузена Ргита живым и невредимым вернулся домой. Честно говоря, госпожа Аретнап поднималась на верхнюю площадку дозорной башни старого замка полная дурных предчувствий. Когда же она увидела, что и принцесса Азокертс, и мальчик живы, то вздохнула с облегчением. Принцесса же словно сбросила маску, показала свое истинное лицо — лицо хладнокровной и безжалостной убийцы, которая совершенно не способна на сострадание. Судя по всему, ненависть окончательно отравила и выжгла душу этой несчастной девушки. Она фактически убила королеву Росинку, которая к тому же ждала ребенка, затем Азокертс отравила своего родного деда, а когда ей это не удалось — повторила попытку. Она втянула в эту грязную игру воспитанника господина Гурда, который во всем шел у нее на поводу, и наконец похитила ребенка, тем самым причинив немалые страдания своей собственной матери. Принцесса заявила, что всегда ненавидела свою семью, поскольку брат и дед якобы погубили ее любимого человека. Наверное, это и стало последней каплей: Анидаг сказала дочери, чтобы та забрала государственную печать, ради обладания которой принцесса и затеяла этот ужасный спектакль, и отдала малыша. Аретнап обрадованно улыбнулась, когда увидела, как Анидаг взяла ребенка на руки. Принцесса Азокертс же тем временем продолжала безучастно смотреть на мать. — Уходи же, — велела Анидаг дочери. — Я тебе уже сказала, что нужно делать, не трать времени попусту. — Прощайте, матушка! — проговорила Азокертс и ушла, обронив на прощание лишь одну фразу. О том, что никогда не навредила бы брату. — Мой малыш, — тихо проговорила Анидаг, укачивая мальчика на руках, — все хорошо, мы с тобой едем домой. — Что ж, если принцесса Азокертс призналась, что не смогла навредить малышу, то может быть, еще не все потеряно? — спросила Аретнап. — Теперь это уже не имеет никакого значения, — отозвалась Анидаг. — Идемте же, госпожа Аретнап, давайте спустимся вниз, это место… Мне не по себе здесь. — Да, конечно, госпожа, как скажете! Они спустились вниз, Анидаг приказала позвать слуг и велела им заложить карету. — Нам пора двигаться в обратный путь. — Мы прямо сейчас отправимся обратно? — спросила Аретнап. — Нет, немного подождем, — отозвалась Анидаг, — сначала нужно покормить и успокоить малыша. Ну и еще хотелось бы удостовериться в том, что все прошло так, как нужно. Аретнап поняла: речь идет о так называемом побеге принцессы Азокертс. Если все пойдет как задумано, то Ргит и господин Нушрок перехватят ее в саду Абажа и отдадут под стражу. Если же вдруг что-нибудь случится, то они непременно узнают об этом; им тут же сообщат обо всем, ведь при помощи подземного хода посыльный с новостями сможет очень быстро добраться до замка. По прошествии нескольких часов Анидаг сказала, что, пожалуй, можно трогаться в обратный путь. Судя по всему, план удался, и принцессу наверняка уже поймали. Анидаг попросила старого управляющего замком сопровождать их, так как вместе с ними ехала Орбод. — Вы просто поможете нам присмотреть за ней, — пояснила Анидаг. — А что до тебя, — гневно взглянула она на Орбод, — то только из-за того, что некогда ты была так преданна нашей семье, я не везу тебя назад в кандалах! Но будь уверена, ты сразу же отправишься за решетку, как только вернемся. Составишь там компанию Алису! — Ваше величество, — зарыдала Орбод, — простите меня, умоляю! — Как ты могла это сделать?! — воскликнула Анидаг. — Я… я не знаю, — заламывая руки и безостановочно всхлипывая, залепетала Орбод, — ведь бедная девочка так страдала! Она же… была в отчаянии. А ее — в башню! Будто она преступница какая. Я думала, она просто уедет куда-нибудь далеко-далеко. Начнет новую жизнь… — Новую жизнь теперь начнешь ты, Орбод, — отчеканила Анидаг. — В качестве прачки или стряпухи на рудниках! — Нет, нет, госпожа, только не на каторгу! — И это только потому, что я прекрасно помню, как ты была добра к моим детям, и что ты сделала в свое время для Гурда! Впрочем, твою судьбу будет решать король. А сейчас — довольно болтовни! Аретнап с одной стороны было жаль эту женщину, но с другой — разве можно было вести себя столь легкомысленно? — Вы сами себе навредили, сударыня, — тихо проговорила она, обращаясь к Орбод. — Я хотела как лучше, — всхлипнула та, — ведь я же люблю малышку Азокертс, как родную дочь! До столицы они добрались без приключений, Орбод Анидаг тут же приказала отправить в темницу и пристально наблюдать за нею. — Матушка, — поприветствовал Анидаг его величество, — вы вернулись! Ну, как все прошло? Как себя чувствует мой брат? — С ним все хорошо, дорогой, — улыбнулась Анидаг. — Отец и Ргит уже вернулись? — Пока нет, я, признаться, начинаю волноваться. Что там с Азокертс? — Нужно дождаться их возвращения, — вздохнула Анидаг, — и они, думаю, расскажут все подробности. — Я прикажу ее четвертовать! — принялся горячиться король. — Никогда в жизни не прощу ей гибель моей жены и сына или дочери. Теперь, — погрустнел он, — я уже никогда не узнаю… — Понимаю, сынок, — грустно взглянула на него Анидаг, — тебе это говорили много раз, но ты должен быть сильным! Мужайся! Господин Нушрок и Ргит вернулись во дворец ближе к ночи, оба выглядели очень уставшими. Все это время Аретнап не отходила от королевы: во-первых, ей хотелось поддержать ее, а во-вторых, она волновалась за своего кузена и господина первого министра. Ей хотелось удостовериться: с ними все в полном порядке. Ргит тут же обнял жену так крепко, словно вот-вот должен был потерять ее навеки, и успел спасти в последний момент. — Какое счастье, что ты жива и невредима! — воскликнул он. — Вы, как я понимаю, благополучно добрались до города? — спросил тем временем Нушрок у Аретнап. — Да, господин Нушрок, — кивнула она, — все хорошо. С ребенком тоже ничего плохого не случилось. Он сейчас спит… А вам удалось задержать ее высочество? Нушрок, коротко вздохнув, проговорил: — Да. Собственно, все получилось практически так, как мы и планировали. По подземному ходу Азокертс добралась до замка Абажа, где мы и ждали ее. — Она такого нам наговорила! — вставил Ргит. — Будто бы она убила нашего малыша, а ты, дорогая, не выдержав такого ужаса, покончила с собой. — Признаюсь честно, — прибавил Нушрок, — хотя я не до конца ей поверил, но все равно… Мы страшно перепугались! — Какая же дрянь! — пробормотала Анидаг. — Подумать только… моя родная дочь! — Где она сейчас? — тихо спросила Аретнап. — Честно говоря, — отозвался Ргит, — мы поначалу решили, что она вновь сумела нас перехитрить. Ведь услышав о гибели Анидаг и ребенка, мы с Нушроком со всех ног бросились в старый замок по подземному ходу. Там мы узнали, что, к счастью, самого страшного не произошло. — Я подумал было, Азокертс нас одурачила, чтобы, воспользовавшись моментом, потихоньку улизнуть. Она могла, скажем, как-нибудь обмануть солдат, или что-нибудь в этом роде. Но к счастью, ей это не удалось. Ее доставили в Башню смерти и заперли в камере на среднем ярусе. — И поделом! — воскликнул король. — Никакой пощады этой дряни! Я с превеликим удовольствием подпишу ей смертный приговор, она заслужила это! — Увы! — вздохнул Нушрок. — Если бы мне сказали об этом всего лишь пару лет тому назад, я решила бы, что это самая большая глупость, какую только можно придумать, — отозвалась Анидаг. — Но увы, это правда: моя дочь, если так можно выразиться, совсем потеряла человеческий облик. Ненависть уничтожила ее. А ведь если бы она раскаялась… если бы я увидела хоть тень сожаления в ее глазах, хотя бы намек на то, что она поняла, сколько горя и боли причинила людям, я бы… Да, я простила бы ее. — Очевидно, — тихо проговорила Аретнап, — в ее сердце не осталось места для сожалений, хороших воспоминаний… Ведь все вокруг были добры к ней, любили ее, до последнего не верили, что она способна совершить столько злодеяний. Если подумать, то это — самая огромная ценность, какой только может владеть человек. Но увы, ее высочество так этого и не поняла… — Вы правы, — задумчиво взглянул на нее Нушрок, и Аретнап, почувствовав, что у нее почему-то кровь резко прилила к щекам, торопливо отвела взгляд. Через день после этих событий в Зеркальном королевстве был объявлен траур, и состоялись похороны ее величества королевы Росинки. Все члены королевской семьи и придворные, одетые в черное, провожали ее в последний путь; королева нашла свое последнее пристанище в фамильном склепе. На короля было больно смотреть, он поминутно вытирал глаза платком, долго стоял у гроба, поглаживая гладкую крышку, и что-то тихо говорил, прощаясь с любимой женой навсегда. Глядя на него, никто не мог сдержать слез, и это было понятно и объяснимо: королеву успели полюбить все, от придворных до простого народа. Она была милой, доброжелательной и жизнерадостной женщиной. Кроме того, такой молодой, могла бы жить, радоваться жизни, дарить любовь своим близким… Целый день шел проливной дождь, который не желал прекращаться. — Это небо оплакивает мою милую Росинку, — проговорил его величество, когда скорбная церемония окончилась, и все вернулись во дворец. — Теперь она обрела свое последнее пристанище, — тихо проговорила Аретнап. — Должно быть, ее душа спокойна… — Мне от этого не легче! — огрызнулся король. — Извините, — тут же спохватился он, — я не хотел. Разумеется, она не сердилась: у кого угодно могут сдать нервы в подобных обстоятельствах. Аретнап поспешила откланяться и отправилась к себе. Она смертельно устала, но ей не хотелось запираться в своих покоях и предаваться грустным воспоминаниям. Она решила заняться делами, это помогло отвлечься. Первым делом она наведалась в детскую, дабы проверить, как дела у госпожи Аклаг, новой воспитательницы королевских детей. Эта женщина происходила из знатной, но увы, разорившейся семьи, и совсем недавно Аретнап получила от нее прошение. Аклаг писала, что просит предоставить ей какую-нибудь должность, дабы она могла хоть как-то поправить дела своего семейства. Репутация у нее, по слухам, была безупречна, и с согласия короля и его матери, Аретнап написала, что Аклаг может приступать к своим обязанностям. — Я, разумеется, буду присматривать за ней, ваше величество, — заверила Аретнап Анидаг. — Не беспокойтесь, при первом же промахе, я откажу ей от места. — Благодарю, госпожа Аретнап, — вы наш добрый гений, — улыбнулась Анидаг. К счастью, новая воспитательница прекрасно справлялась со своими обязанностями. Она доложила, что принцесса сегодня, как и вся семья, была грустной, но госпоже Аклаг удалось немного отвлечь ее какой-то историей про королей древности. Девочка уже легла легла спать, — словом, все благополучно. Что же касается маленького Ргита, то с ним сейчас его кормилица, он здоров, и с ним тоже все в порядке. Когда совсем стемнело, Аретнап собиралась было уже лечь, но поняв, что вряд ли сможет сейчас уснуть (день был слишком насыщенным, да еще и дождь, который никак не желал прекращаться), закуталась поплотнее в шаль и пошла в библиотеку. Она вспомнила вдруг, как в доме мужа любила пробираться тайком к книжным стеллажам (после скандала, что ей как-то устроил супруг, она все равно нарушала его запреты, правда, делала это тайком), перебирать старые книги, перелистывать их, вдыхать этот неповторимый аромат. — Вам смотрю, тоже не спится, госпожа Аретнап. — Она была так поглощена своими мыслями, что не заметила господина первого министра, сидящего в кресле у камина. — Простите, — усмехнулся Нушрок, заметив, судя по всему, ее смущение, — если напугал вас. — Что вы, господин Нушрок, — отозвалась Аретнап, — просто… я задумалась, а кроме того, никак не ожидала застать здесь кого-нибудь в столь поздний час. — Бессонница, кажется, заразна, — проговорил он, встав с кресла и подойдя к ней. — Сегодня был тяжелый день, господин Нушрок. — А завтра будет еще хуже, — вздохнул он. Король настаивал, чтобы суд над государственными преступниками состоялся как можно скорее. Аретнап знала, что именно завтра должны вынести приговор принцессе Азокертс, Цертиху, Орбод и Алису. — Гурд сегодня просил моего внука пощадить его мать, — сказал Нушрок. — Но судя по всему, не добился успеха. — Мне очень жаль… — Аретнап осторожно дотронулась до кончиков его пальцев, но тут же поспешно отдернула руку. Нушрок повернул к ней голову и пристально посмотрел в глаза. — Я знаю, — быстро проговорила Аретнап, — это очень тяжело — терять и разочаровываться в близких людях. Знаете, если бы могла хоть как-нибудь помочь вам, облегчить эту боль, я бы все сделала для этого! В ту же секунду она почувствовала, как он сжал ее ладонь; сильное, но вместе с тем такое… нежное рукопожатие почему-то заставило ее (уже в который раз) покраснеть. Правда, она понадеялась, что в комнате не слишком-то светло, и он не заметил этого. — Вы понимаете, сочувствуете, — тихо проговорил Нушрок, — поверьте, это немало. Я очень ценю ваше участие, госпожа Аретнап. Однако, — тут же спохватился он, — время позднее. Думаю, мы с вами могли бы о многом побеседовать, но в более подходящее время. Если вы пожелаете, конечно… — Вам стоит только приказать, господин Нушрок, — чуть улыбнулась она. — А если я вас просто попрошу? — отозвался он. — Тогда тем более, — ответила Аретнап. — Если вам нужен кто-то, с кем вы хотели бы… поделиться тем, что у вас на сердце, то — я к вашим услугам. — Что ж, — кивнул он, — будем считать, что отныне мы с вами не просто первая статс-дама и министр короля, а хорошие друзья. — Я постараюсь быть вам добрым и преданным другом, господин Нушрок, — кивнула Аретнап, с удивлением отметив, что он до сих пор не отпустил ее руку. Нушрок хотел было сказать что-то еще, как вдруг с громким треском распахнулась дверь, и в библиотеку влетел королевский паж. — Господин министр, господин министр! — закричал он. — В чем дело? — строго взглянул на него Нушрок. — Там… ваш камердинер сказал, вы здесь. Я по поручению начальника королевской стражи. Он просил вам передать, случилось… кое-что, — мальчишка осекся и уставился в пол, словно он знал и боялся, что Нушрок страшно разозлится. Аретнап похолодела. Это может означать лишь одно: паж принес плохие новости. — Что стряслось? — спросил Нушрок. — Начальник стражи отдал приказ, как обычно, в полночь сменить караул в Башне смерти. Солдаты отправились туда, а вскоре вернулись обратно. Там… караульные убиты. Заключенный, что содержался на верхней площадке — мертв. Его сбросили вниз. — Где принцесса? — хрипло спросил Нушрок. — Принцесса Азокертс и господин Фирг бесследно исчезли, — ответил паж, по-прежнему избегая смотреть первому министру в глаза. Аретнап не успела ничего сказать, потому что Нушрок, сорвавшись с места, пулей вылетел из комнаты. Ей осталось только пожать плечами и сказать пажу, чтобы отправлялся к себе и пока дело не прояснится, почем зря не болтать языком: — Чтобы пока никому ни слова, ясно? — Да, госпожа, я все понял, — поклонился паж, почему-то ехидно усмехнувшись при этом. Аретнап, впрочем, не обратила на эту усмешку никакого внимания, ей было не до того; оставив мальчишку одного, она поспешила вслед за Нушроком.