Сокровище

Азокертс отказывалась верить своим ушам. Это какой-то жуткий розыгрыш, кошмар, наваждение, нужно просто подождать, и оно развеется. Но нет, Цертих действительно сказал все эти ужасные вещи: будто бы она во всем виновата, именно Азокертс придумала, как убить королеву, как извести деда, якобы она хотела убить мать, сестру и младшего брата. Почему Цертих так поступил с ней? Азокертс ведь сделала все, что он ей приказал, она готова была ради него на любые безумства. Она… да, следует признаться самой себе, всей душой полюбила этого человека. Сначала она хотела просто узнать правду о гибели Катсорпа, но потом Цертих оказался единственным, с кем она могла поговорить о своем возлюбленным, вспомнить его. Чем больше проходило времени, тем сильнее Азокертс привязывалась к нему, ее неумолимо тянуло к Цертиху, рядом с ним она чувствовала себя желанной, самой красивой, нужной хоть кому-то, умной, — словом, идеальной во всех отношениях женщиной. Нежели все это — ложь? Как же он мог?! — После всего, что я для тебя сделала? — Азокертс подняла голову и с тоской взглянула Цертиху в глаза. — Ты же знаешь, что я тебя по-настоящему любила, и поэтому согласилась на все, лишь бы помочь тебе. Почему же ты так подло предал меня сейчас? — Не стоит впутывать меня в свои грязные делишки, ваше высочество, — отмахнулся от нее Цертих. — Я никогда не отважился бы на преступление, если бы вы не пообещали мне, что никто никогда об этом не узнает. И разумеется, не вознаградили бы меня столь щедро. Кстати сказать, — повернулся Цертих к королю, — стоит еще выяснить, не имеет ли она отношения к смерти моего бедного брата. Вполне возможно, ваша сестрица сама и приказала убить его, чтобы подставить вас, ваше величество. А потом — использовать меня, как орудие против вас. — Цертих… — Азокертс потеряла дар речи. Все, что он сказал ранее, не имело уже никакого значения, те слова не ранили ее так больно, как это чудовищное обвинение. Разве могла она даже помыслить о том, чтобы погубить Катсорпа? Неожиданно ей пришла в голову мысль, которая заставила ее содрогнуться от ужаса. — Боже, — прошептала она, — ведь ты же… Я теперь поняла: это был ты? Это ты решил извести своего брата, чтобы… Конечно, как же я раньше не поняла, какой ты негодяй? — Не стоит сваливать с больной головы на здоровую, ваше высочество, — покачал головой Цертих, притворно вздохнув. — Нет уж! — Азокертс резво вскочила на ноги. — Теперь настала моя очередь. Я расскажу всю правду. — Просто совет да любовь! — презрительно окинул взглядом сестру король. — Вам всем известно, как я любила Катсорпа, — не обратив на его слова никакого внимания, продолжила Азокертс. — Я обожала его! Когда он умер, я была в отчаянии, и вот тогда Цертих пришел ко мне и сказал, что знает истинных виновников его гибели. Его слова… они звучали правдиво, все сходилось, и я поверила! Мне было очень больно, поскольку я узнала, что дорогие мне люди уничтожили мое счастье. Да, я хотела отомстить, но я не знала, как. Возможно, это действительно было глупо. Я допускаю, что по прошествии времени, я поняла бы это и отказалась от мести. Или же вы сами убедили бы меня в том, что невиновны… Но Цертих сказал, он знает, как отомстить. Это будет справедливо, сказал он, чтобы ты, Нушрок, страдал так же, как страдала я. И мы с ним придумали этот план с призраком. Он провалился. Росинка осталась жива, и все вы узнали правду. Алис оказался полным идиотом, потерял плащ… — Но ты не угомонилась, — перебил Азокертс Нушрок-старший. — Прости, дед! — всхлипнула Азокертс. — Да, я… у меня просто разум помутился. — Я сама не знаю, почему я так возненавидела Росинку. Мне на самом деле хотелось уничтожить ее, чтобы сделать больно брату, и чтобы… Если уж честно, я просто завидовала ей. Да, завидовала! Она была счастливой, ее любили… — Тебе тоже грех жаловаться, — усмехнулся король, — ты ведь, насколько я понял, успела утешиться с ним, — он кивнул в сторону Цертиха. — Она лжет самым бесстыдным образом! — вскричал вдруг Цертих. — Помолчите, сударь! — прикрикнул на него Нушрок-старший. — В самом деле, — поддержал деда король, — вы уже высказались. Дайте же сказать и вашей… подруге. — Ты сам теперь видишь, — грустно улыбнулась брату Азокертс, — что все это оказалось ложью! Цертих, — продолжила она свой рассказ, — дал мне яд, чтобы покончить с королевой. Ту самую стеклянную пыль. Но все опять сорвалось, и яд по ошибке выпил дед. К счастью, его спасли. Я не хотела, чтобы ты умер, дед, правда! — Поэтому ты не остановилась и на этом? — с негодованием воскликнула Анидаг. —  Тебе показалось мало, и ты решила извести деда другим ядом! — А еще чуть было не пострадала госпожа Аретнап, — напомнил Ргит. — Она оказалась случайной жертвой, господин Ргит, — небрежно отозвалась Азокертс. — Она обо всем догадалась, и мне стало страшно, вы могли узнать правду. Мне пришлось убедить брата в ее виновности, к счастью, он поверил. — Какая же ты дрянь! — Нушрок-младший посмотрел на сестру с нескрываемым отвращением и отвернулся от нее. — Цертих дал мне яд, велел отравить деда, — торопливо вытирая глаза, проговорила Азокертс, проигнорировав оскорбление брата. — Еще он сказал, что хочет сам стать королем. Да! — воскликнула она, заметив, что Цертих собирается ей возразить. — Такова была его цель. Он сказал, что теперь нам никто не помешает. Росинка не жилец на этом свете. Дед умрет, брат помешается с горя, ну или просто… Без деда и господина маршала, наш король — полное ничтожество. Это были твои слова? — пристально уставилась она на Цертиха. — Стерва! — процедил он сквозь зубы. — Так вот, — махнула рукой Азокертс, — позвольте мне закончить. Маршала Ргита Цертих хотел казнить за убийство деда. И вас, матушка, тоже. Или заточить в монастырь вместе с детьми. Мы же с Цертихом поженились бы, он таким образом надеялся стать королем. Теперь я поняла, у меня просто глаза открылись: он с самого начала мечтал только об этом. Ему нужна была корона, а не я. — Поздравляю! — хлопнул в ладоши Нушрок-младший. — Только такая идиотка, как ты, могла поверить, что это ничтожество способно искренне полюбить и посочувствовать тебе. — Ты сам не лучше! — не осталась в долгу Азокертс. — Все было наоборот! — решил не сдаваться Цертих. — Это все она… — Довольно! — поморщился Нушрок-старший. — Думается, вы оба можете бесконечно обвинять друг друга, но в этом уже нет никакого смысла. — Стража, — крикнул король, — увести этого мерзавца и отправить его в Башню смерти. Господин Фирг уже заждался дорогого гостя! Что же до тебя, сестрица, то… ты, безусловно, отправишься следом! — Вместе со своим бастардом, которого я, конечно же, не смогу теперь признать! — обернувшись через плечо, крикнул Цертих и истерически расхохотался, когда стражники подхватили его под руки и потащили из зала. Все застыли, пораженные, а Азокертс вновь закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись от рыданий, которые она уже не в силах была сдерживать. Ее жизнь рухнула, и самое ужасное заключается в том, она разрушила ее сама, своими собственными руками. — Что он сказал? — хрипло проговорил король. — Какого еще бастарда? Что он имел в виду? — Азокертс, — мать подошла к ней, осторожно взяла за подбородок, заставляя посмотреть на нее, — ты… у тебя ребенок от этого человека? Азокертс, не в силах посмотреть матери в глаза, молча кивнула. — Какой ужас! — воскликнула мать. — Это ничего не значит, — перебил ее король. — Я не отправил тебя в тюрьму прямо сейчас, дрянь, только потому, что хочу узнать, что на самом деле произошло с Росинкой. — Какая разница? — безучастно отозвалась Азокертс. — Большая! — король вновь грубо схватил сестру за плечи. — Отвечай, — встряхнул он ее, — ты имеешь какое-то отношение к ее смерти? Ты была у нее в тот день? Это ты ее убила, да? — Я ее не убивала, — замотала головой Азокертс. — Мы поспорили, да, она начала догадываться о том, что это я чуть было не отравила деда. Я просила ее никому ничего не говорить, она отказалась. Ей стало плохо, и она упала. — А ты промолчала! — король с ненавистью, будто она была самым мерзким и отвратительным созданием, оттолкнул ее. — Ты все равно что убила ее. Мою милую, мою любимую жену! — зажмурившись, он отвернулся от нее. — Никогда тебе не прощу, — глухо проговорил он. — Я не хотела! — в который раз проговорила Азокертс, умоляюще глядя на мать и деда. — Простите меня! Мать в ответ лишь покачала головой, а дед тихо проговорил: — Ты перешла все границы, Азокертс, сама подумай… — Я же пыталась вас спасти! — заломив руки, вскричала она. — Я дала Алису яд, верно, но я уже говорила вам, он не подлил бы его вам, я поняла, что он испугается. Кроме того, я же предупредила вас. Отдала записку Амуп. — Орбод мне передала какое-то письмо, которое якобы дала ей Амуп, верно, — кивнул Нушрок в ответ на вопросительные взгляды дочери и Ргита. — Но тут вернулась Асырк, а потом стража привезла Цертиха… Кроме того, Алис и без того решил сам все рассказать. — Это не имеет никакого значения, к сожалению, — отозвалась мать. — Если бы ты не хотела причинить вред своим близким, ты бы не связалась с этим проходимцем. — Но я же все объяснила! Он мне сказал, что смерть Катсорпа — на совести моего брата. — И ты поверила, — мать смотрела на нее холодно и отчужденно. — Поверила этому человеку, а не своей семье, Азокертс. — Прости, мама, прости меня! — Я прикажу казнить эту негодяйку самым жестоким образом, — отчеканил король, — она мне больше не сестра. И мне наплевать, что будет с ее выродком. Не хватало нам только незаконнорожденных отпрысков мерзавца, погубившего мою жену. — Сынок, — вздохнул Ргит, — ты опять слишком горячишься. — В любом случае, я не хочу ее больше видеть, пусть ее отправят подальше отсюда. В подземелье ее! И это не обсуждается! Стража! Азокертс исступленно рыдала и вырывалась из рук стражников, пока ее вели по бесконечным коридорам и лестницам. Все же, крохотный луч надежды у Азокертс оставался: дед, несмотря ни на что, сжалился над ней, да и мать, несмотря на ее холодный, сдержанный тон и полный негодования взгляд, поддержала его. Последние ее слова, которые она сказала перед тем, как стражники увели Азокертс, были о том, что она надеется и ждет, когда дочь по-настоящему поймет, сколько ужасных поступков она совершила и раскается. — Так будет лучше прежде всего для тебя, — прибавила она. — Тебе самой станет легче, когда ты избавишься от ненависти и признаешь все свои ошибки, — сказал дед. Именно дед при поддержке матери убедил брата запереть Азокертс не в Башне смерти и даже не в подземелье королевского дворца, а в Башне звездочета. Это была одна из самых высоких башен дворца, расположенная в восточном крыле. Некогда, еще при пра-прадеде короля Топседа Пятого, который страстно был увлечен астрономией, там располагались покои королевского звездочета. Король держал его в среди своих подданных, дабы тот помогал ему разгадывать древние тайны звездного неба. Башня же королевского дворца была оборудована специально для этих целей. Дети короля, однако, его увлечений не разделяли, и когда тот скончался, выгнали звездочета взашей, а башня оказалась заброшенной. Позже, уже при Топседе Седьмом, в башне сделали несколько маленьких тесных камер, куда в качестве наказания запирали провинившихся слуг. Они сидели там в одиночестве, при свете одного лишь маленького огарка свечи, ожидая наказания за свои провинности. Туда и привели Азокертс. Ее буквально втолкнули в тесную каморку, где места хватало лишь для тюфяка, судя по всему, набитого соломой, и низкого стоилика. Азокертс без сил опустилась на свою жалкую подстилку и расплакалась: все кончено. От нее отвернулись все: семья не хочет ее знать, Цертих и Алис предали, а ребенок… Зачем он ей нужен? Да и вообще, суждено ли ему родиться?.. Прошла, наверное, целая вечность, за крохотным зарешеченным окошком совсем стемнело, на город опустилась ночь. Свеча почти догорела, и Азокертс зябко поежилась: скоро не останется даже этого крохотного огонька, и она окажется совсем одна в кромешной темноте. Неожиданно звенящую тишину башни нарушил лязг ключей в замочной скважине. Азокертс вздрогнула, неужели за ней идут, сейчас ее отведут на казнь! Она не хотела умирать, и она в испуге отпрянула назад, вжалась в стену. — Госпожа Азокертс, ваше высочество! — тихо позвали ее. — Орбод?! — удивленно воззрилась Азокертс на свою воспитательницу, которая возникла на пороге камеры, будто фея из волшебной сказки. — Это ты? — Тсс, девочка моя! — Орбод протянула руку и погладила Азокертс по голове. — Ничего не говорите сейчас. Идемте скорее! — Куда? — не поняла Азокертс. — Я помогу вам, ваше высочество, выведу отсюда. Поторопитесь же, нельзя терять ни минуты! — О, Орбод! — счастливо улыбнулась Азокертс. Стараясь ступать неслышно, она выскользнула из камеры и, все еще не веря до конца столь неожиданной удаче, поспешила вслед за своей спасительницей.