Сокровище

Азокертс прислонилась к прохладной стене и крепко зажмурила глаза. Нужно успокоиться, нельзя допустить, чтобы обнаружили, как она взволнована, если не сказать напугана. Ей с трудом удалось отделаться от служанок и отослать их, сославшись на плохое самочувствие, она заявила, что ей нужно побыть одной. Это не должно вызвать подозрений, ведь всем известно, что случилось с дедом. Азокертс со злостью стукнула кулаком о каменную кладку стены и в следующее же мгновение поморщилась от боли и досады. Проклятая Росинка! Видимо, она родилась под невероятно счастливой звездой, удача, как видно, хранит эту женщину. Сначала ведь все шло по плану, дуреха вот-вот должна была на самом деле помешаться и сброситься с крыши, отравиться, утопиться, — что угодно, это не имеет никакого значения. Важно лишь то, что все поверили бы в ее помешательство, и такой исход дела никого бы не удивил. Но Росинке удалось выпутаться, а хуже всего то, что она даже начала что-то подозревать. Да и дед так некстати оказался в ненужном месте и в неподходящий час. Прискорбный случай же, который произошел с самим дедом, стоит признаться, совершенно выбил из колеи. Азокертс не понимала, как такое могло случиться, ведь Цертих передал ей, как он сказал, довольно редкий и действенный яд, и никто не догадался бы, что Росинка умерла не своей смертью. Азокертс, признаться, на какое-то мгновение стало немного жаль эту женщину, но она быстро отмахнулась от этого чувства. Почему, скажите на милость, она должна жалеть своего братца и его жену? Он ведь не захотел пожалеть Азокертс, не понял ее чувств, посмеялся над ними. Погубил Катсорпа. Да, сейчас Азокертс нашла свою настоящую любовь, ей очень хорошо с Цертихом, кроме того, их объединяет еще и жажда мести, но Катсорп… Она никогда не сможет забыть его. Цертих, стоит признать, совершил огромную ошибку. Какой дурак надоумил его взять столь ненадежный яд, или по крайней мере ему стоило хотя бы разузнать о нем побольше. В частности то, что добавлять его нужно в вино, а не в пищу. Впрочем, тут Азокертс сама дала маху. Поначалу они с Цертихом хотели подкупить новую камеристку Росинки, чтобы она подсыпала своей госпоже яд, но дело осложнилось тем, что Яилил после того случая с «призраком» была отстранена от своих обязанностей, а служанка, пришедшая ей на смену, оказалась не слишком-то надежной. Азокертс подозревала, что эта девица — шпионка госпожи Аретнап. Черт бы побрал милейшего отчима, зачем, скажите, он притащил во дворец эту невыносимую женщину? Она спутала Азокертс все карты! Ничего, дойдет и до нее очередь, Цертих так и сказал: «Не переживай, сокровище мое, все наши обидчики рано или поздно заплатят свою цену за то, что доставили нам столько хлопот!» Госпожа Аретнап не успела появиться во дворце, как тут же начала совать свой нос везде, куда смогла дотянуться. Хуже всего было то, что она, кажется, сумела окружить королеву Росинку людьми, которые готовы были следить за каждым шагом этой дурочки, дабы оградить ее ото всех неприятностей. И еще неизвестно, возможно ли легко и быстро купить новых слуг что называется с потрохами. Цертих сказал, что это очень рискованно, они могли в два счета выдать все планы новой статс-даме, а та уже донесла бы матери, брату и всему остальному семейству. Поэтому-то они с Цертихом и решили действовать самостоятельно. Поначалу Азокертс хотела отравить мармелад или засахаренные орехи, которые так любит Росинка, чтобы снизить риск, ведь если подложить отравленную еду на стол, то пострадать мог кто угодно. Но во-первых, Росинка вдруг ни с того ни с сего заявила, что терпеть не может мармелад и запретила подавать его к завтраку. — Почему это вы, ваше величество, вдруг разлюбили сладкое? — поинтересовалась у нее Азокертс. Ей пришлось сделать вид, будто любопытство вызвано тем, что ей самой захотелось полакомиться за завтраком. — Сама не знаю, — пожала плечами Росинка, — почему-то вдруг он мне разонравился. Но это не потому, — быстро повернулась она к мужу, — что его плохо готовят, нет! Просто… я вдруг его разлюбила. Сама не знаю, почему. — Вот оно что, — задумчиво протянула мать, переглянувшись с мужем. Азокертс же чуть было не сорвалась и не наговорила всем гадостей с досады: мерзавка сорвала такой замечательный план! Цертих же, с которым Азокертс удалось встретиться тем же вечером, остался недоволен ею. — Ты должна поторопиться, сокровище мое, — недовольно поджав губы, проговорил он. — Мы попусту теряем время! Чем скорее ее величество умрет, тем лучше для нас. — Я стараюсь, — вздохнула Азокертс, — но ты же знаешь, как обстоят дела. Впрочем, — она обняла его за шею, — не сердись, родной. Я тебе обещала, и я все сделаю! На следующее же утро Азокертс встала ни свет ни заря, оделась и пробралась тайком в столовую, где слуги, как раз заканчивали накрывать на стол. Улучив удобную минуту, когда поблизости никого не было, Азокертс высыпала яд в маленький молочник, который стоял рядом с тарелкой ее величества. Росинка всегда пила чай с молоком, она говорила, что привыкла к нему с раннего детства и не на дух не переносит никакой другой. Остальные члены семьи обычно пили черный чай, кроме того, если бы вдруг кому вздумалось добавить молока, то слуги принесли бы ему лично. Поэтому Азокертс была спокойна: теперь-то уж Росинка должна получить по заслугам. И все же… стоит признать, Азокертс с трудом далось это дело. Ее трясло, будто в лихорадке, а душу вдруг охватило нехорошее предчувствие. На секунду ее кольнула жалость: Росинке ведь наверняка будет очень больно… Испуганно озираясь, Азокертс вышла из столовой, поспешив, дабы не попасться никому на глаза. Когда она пришла на завтрак, вся семья уже сидела за столом, а дед и мать, как обычно, попеняли ей за опоздание. — Я плохо спала, матушка, — сказала Азокертс. — Нужно показаться доктору, милая, — внимательно глядя на нее отозвалась мать. — Нет, уже все хорошо, не беспокойтесь. — Азокертс поцеловала ее и уселась на свое место. Она с трудом заставила себя позавтракать, не обращая внимания на то, что, собственно, ей подают. Ее мучила совесть, она и не предполагала, что ей будет так плохо. Она убила человека… Почти убила, — пронеслось у нее в голове, стоило только увидеть, как улыбающаяся Росинка поднесла к губам свою чашку и сделала несколько глотков. Росинка отодвинула от себя чашку, и повернулась к мужу, видимо, хотела о чем-то спросить его, и тут Азокертс заметила, что она пила черный чай. — Ты… то есть, простите, ваше величество, — залепетала Азокертс, — вы пили чай без молока? — Да, — отозвалась Росинка, — мне вдруг захотелось попробовать. Очень вкусно! Облегченно вздохнув, Азокертс потянулась к ее молочнику, она хотела взять его себе и будто невзначай опрокинуть. Однако, она с ужасом заметила, что молочник пуст. Все утро она не находила себе места, ругая себя на все корки и гадая, выпил ли кто-нибудь отраву, или слуги просто унесли молоко и вылили его. А если молоко выпила Амуп? Или мать? Азокертс чуть было не расплакалась от ужаса, она никогда не простит себе, если по ее вине погибнет мать или сестра. Если уж должно свершиться непоправимое, то пусть человеком, которому не повезло, окажется брат. Так, по крайней мере, будет справедливо: смерть за смерть. Пусть она хотела отомстить, заставив его страдать, но в данных обстоятельствах, так тоже неплохо. Или же пусть это будет маршал. Его Азокертс уж точно не стала бы оплакивать. Однако, вскоре Азокертс сообщили, что плохо стало деду. Азокертс изо всех сил старалась не выдать себя, хотя ей было безумно страшно. Она не хотела этого! Ее мучила только одна мысль: как такое могло произойти, почему дед выпил это проклятое молоко, хотя обычно он к нему и не притрагивался! Если бы дед умер по ее вине… Азокертс не представляла себе, что бы с ней тогда было, одно можно сказать точно: она никогда не смогла бы избавиться от мук совести. К счастью, лекарь подоспел вовремя и помог деду, а вот Росинка… Азокертс почувствовала, как злоба вновь охватила душу. Мало того, что из-за Росинки она чуть было не погубила своего родного деда, так эта несносная женщина начала что-то подозревать. Как только у нее хватило наглости держать себя столь бесцеремонно и практически в лицо заявить Азокертс, что та ведет себя подозрительно. Азокертс обомлела, услышав это от всегда такой тихой, кроткой и покладистой Росинки. Азокертс поняла, что жена брата вот-вот догадается о том, какую роль она играла в этом деле, поэтому нужно было действовать быстро. Но ничего, больше такого не повторится, Росинка не сможет ничего ей предъявить, у нее попросту нет доказательств, и потому ей никто не поверит. Азокертс не допустит этого! Она окончательно потеряла сон и покой, постоянно, днем и ночью, думала лишь о том, как выпутаться из затруднительного положения, в которое попала. Помимо всего прочего, Азокертс не давала покоя и госпожа Аретнап. Эта новая статс-дама далеко не дура, и если они с маршалом, своим кузеном, начнут расследование, копнут поглубже то здесь, то там, то чего доброго все поймут. Азокертс было страшно: что будет, если ее разоблачат? Она даже и представить себе боялась! Значит, остается одно — сделать так, чтобы никто и никогда не узнал правды. Любой ценой заставить молчать тех, кто может разоблачить ее. Росинка, судя по всему, уже не сможет этого сделать, остается госпожа Аретнап. И вдруг Азокертс поняла, что нужно делать, дабы выйти сухой из воды и убрать с дороги противную статс-даму. Тогда господин Ргит ничего не сможет предъявить Азокертс, он вынужден будет замолчать, поскольку приходится родней госпоже Аретнап, а ее имя будет опозорено так, что она до конца дней не отмоется. Деду стало намного лучше; Азокертс хотела повидать его, сказать, как она рада, что он здоров, но помощник лекаря и мать, которые находились при деде неотлучно, сказали, что он сейчас отдыхает и лучше его не тревожить. — Тогда пусть мне сразу же сообщат, когда он проснется, — попросила Азокертс. — Я очень хочу с ним поговорить. — Непременно милая, — кивнула мать, — не переживай, теперь все будет в порядке. Однако же Азокертс не успела вздохнуть свободно: маршал Ргит, как ей стало известно, рьяно принялся за дело, начал расследование, поэтому ей тоже следовало поторопиться, иначе она рискует головой. Счет пошел на секунды, нужно было действовать молниеносно, поскольку уже совсем скоро всем станет известно… Со всех ног Азокертс бросилась к брату и попросила уделить ей несколько минут. — Что случилось, сестра? — обеспокоенно спросил у нее Нушрок-младший. — Господин маршал узнал что-нибудь о том, кто подстроил ловушку нашему деду? — выпалила она. — Он сейчас беседует со слугами, которые готовили завтрак, — отозвался Нушрок-младший. — Лучше бы, — буркнула Азокертс, — он побеседовал с этой Аретнап. — Что ты хочешь сказать? — недоуменно моргнул король. — То, что у нее явно рыльце в пушку! — главное, чтобы брат сейчас поверил ей. А уж доказательства она ему представит в лучшем виде. — Ты же слышал, как она соловьем разливалась о том, какой это необыкновенный яд. — Но она же спасла деда! Азокертс расхохоталась: — И вы поверили! Да она же разыграла всю эту комедию, дабы втереться к нам в доверие. Ну, а как же иначе, ведь она такая умная, такая понимающая, ни дать ни взять добрый гений, сумела вылечить смертельную хворь! Вот только (и я просто уверена в этом) она сама и отравила деда! Вернее, вполне может быть и так, что она хотела отравить кого-то еще, но просчиталась. А после испугалась и разыграла перед нами этот спектакль. — Но зачем госпоже Аретнап это нужно? — развел руками Нушрок-младший. — Вот это нам и следует узнать: какие планы она вынашивает, и кто за ней стоит. В ту же самую секунду в покои к брату вбежали трое испуганных слуг и горничная королевы. «Они нашли ее, — подумала Азокертс, — значит, все идет по плану!» — Ваше величество, ваше высочество, — закричали слуги. — Беда! — Что-нибудь с дедом? — побледнел Нушрок-младший. — Ему стало хуже? — Нет, господин министр здоров, — всхлипнула горничная Росинки, — а вот ее величество… Она… страшное несчастье! — Что вы сказали?! — закричал Нушрок-младший, бледнея буквально на глазах. — Мы нашли ее в спальне, — заплакала горничная, — она лежала на полу без чувств. Мы вызвали врача, он сейчас с ней, однако, говорит, что боится… — Видишь, я же тебе говорила! — вскричала Азокертс. — Не теряй же времени, иначе она сможет ускользнуть. Пусть ее обыщут и допросят как можно скорее, я уверена, доказательства причастности госпожи Аретнап к этим преступлениям непременно отыщутся. Нушрок-младший, больше не слушая ее, бросился вон из комнаты. Азокертс посмотрела ему вслед, а затем без сил опустилась на стул, спрятав лицо в ладонях. Теперь ей отступать некуда, нужно идти до конца. Будь что будет: если все получится, то на сей раз Азокертс выкрутится, а если нет — она погибла.