Альтернативная "Бригада". Часть третья. Холодный июль

      Едва голова Пчелкина появилась над водой, как тут же бурлящая поверхность рядом была еще больше потревожена новой автоматной очередью. Быстро, насколько это вообще было возможно, Витя набрал в легкие побольше воздуха и снова нырнул. Но прочертившие пузырящуюся гладь пули успели задеть его плечо — вода моментально окрасилась в алый цвет, а пронзившая боль на доли секунды лишила Пчёлкина контроля над телом. И это чуть не сыграло свою роковую роль. Рот непроизвольно открылся, и вода хлынула в него. Откашляться было нереально, Витя чувствовал, как паника охватывает сознание, а в воде это смерти подобно. Нужно было срочно успокоиться, но как это сделать, когда связанные руки лишают тебя свободы действий, и ты не можешь помочь телу скоординироваться, а наверху все новые и новые пули вонзаются в и без того неспокойную гладь водопада? Да и как, понимая, что все твои бултыхания будут однозначно иметь предсказуемый финал, из последних сил все равно пытаться успокоить охватывающие тело судороги, сопротивляться затаскивающей в свои «объятия» смерти.        «Черта с два, костлявая!» — зло подумал про себя Пчёлкин, когда его цепко схватили за запястья и увлекли в сторону. Ослабленное пытками тело, доведенное проведенными под водой минутами почти до полного истощения, все равно пыталось оказывать сопротивление, больше похожее на предсмертную агонию. Даже затухающим сознанием ощутив все сильнее сжимавшего его руки кого-то большого и гораздо более сильного, Витя все равно в последнем отчаянном рывке боднул его головой, даже не сразу сообразив, что сделал это уже над водой.       — Твою ш мать, Витюн! — смачно окрасив кровью воду, прошепелявили за его спиной, продолжая затаскивать подальше за выступ обрыва.       Вырвавшийся из пучины воды Пчелкин, повинуясь естественному порыву, судорожно хватал ртом воздух, заходясь в кашле. Все так же твердо держащие его руки, словно пушинку, перекинули его через огромный сосновый ствол, волею грозы ставший нерукотворным порогом. Отчаянно откашливаясь, Витя чувствовал, как те же руки осторожно перерезают стягивающий запястья ремень, а вновь обретающее ясность сознание, в пока единственных прозвучавших словах уловив что-то до боли знакомое, все больше уверяет в том, что это не смерть.       — Будем жить, старина? — окончательно освободив его руки от пут, спаситель перевернул его на спину, помогая держаться за выступающий сук.       Сквозь пелену в глазах Пчёлкин смог-таки разглядеть сверкающую на солнце лысину, смеющиеся глаза и тронутые улыбкой губы.       — Я умер, и мне явился ангел с небес? — узнав обладателя всего перечисленного, усмехнулся Витя.       — Так меня еще никто не называл! — засмеялся Шмидт, порывисто обнимая старого друга.       Вертящиеся на языке «Что? Где? Когда? Откуда? Какого черта?» замерли, едва Витя и Шмидт услышали вновь раздавшуюся автоматную очередь. Но, судя по характеру звуков, пронзали пули не воду, а воздух. Утвердительно кивнув на молчаливый вопрос Шмидта: «Ты как?», Пчёлкин следом за ним выбрался на берег. О прямой траектории передвижения пока еще говорить было рано, но радовало уже то, что он вообще шел. Понимая, что преодоление пусть невысокого, но все же обрыва, сейчас для Вити задача не из простых, Шмидт повернулся и протянул ему руку. Все та же уверенная стальная хватка — взял и не отпущу. Оказавшись наверху, Пчёлкин несколько секунд пытался отдышаться, стараясь не обращать внимания, что сердце все ощутимее сбивается с ритма.       — Там, — Шмидт повернул голову в сторону вновь раздавшегося автоматного эха.       Пчёлкин кивнул, и они быстро, насколько Вите было по силам, направились в нужную сторону. Пока даже не предполагая, как здесь оказался оставленный в далеких девяностых старый друг, Витя чувствовал, что трое его «мушкетеров» тоже где-то рядом, и «лающий» автомат «беседует» с кем-то из них. Но больше всего Витя сейчас боялся, что это Ольга вернулась — одна или с помощью — но не смогла отсидеться в безопасности. Редеющие ветки приближали их к кромке леса, за которой он и найдет ответ на терзающий его сердце вопрос. +++       Увидев, как Пчелкин сорвался вниз, до сих пор державший себя в руках Белов отпустил «тормоза». В стремительном прыжке он бросился на щелкнувшего затвором «Калашникова» Карельского. Тот успел пустить первую очередь, прежде чем Саша настиг его и ударом «Ярыгина» в висок попытался лишить ориентации и выбить ружье из рук. Но бывший шофёр оказался не робкого десятка. Даже не удивившись невесть откуда взявшемуся давнему работодателю, Макс резко развернулся, прикладом автомата отправляя Белова на землю принимать грязевые ванны. Удержав в руках оружие, сам Саша удержаться не смог.       — Сука! — взревел он, лежа взводя курок.       Но успевший пустить по водопаду еще одну очередь Карельский стремительно развернулся и ударом сапога выбил «Ярыгин» из рук Белова. Словно в замедленной съемке увидев поворачивающееся в его сторону дуло, Саша вскочил и бросился на Карельского.       — Рад вас видеть, Александр Николаевич… — прошипел тот, пока безуспешно пытаясь спихнуть с себя повалившего и его в грязь Белова.       — Ни хуя не взаимно, сученыш… — стараясь не уступать Карельскому, Саша смог, скрипя зубами, отвести держащую автомат руку и прижать ее к земле.       — Жаль, вас не было на наших с Витьком посиделках… — усмехался Макс, пытаясь высвободить зажатую собственным телом вторую руку.       — Гнида… — стараясь не думать про наверняка утонувшего Пчёлкина, Белов все силы сейчас отдавал тому, чтобы не дать Карельскому высвободиться.       — Душевно поболтали… — продолжая безумно улыбаться, тот словно нарочно искал способные как можно больнее уколоть слова. — Как же Витя был счастлив видеть меня. Прям кричал от радости…       — Мразь!       Полный боли крик Белова спугнул с веток немного успокоившихся после недавней пальбы птиц. Те взмыли в небо, растворившись в кучкующихся облаках. Отдаленные раскаты грома содрогнули воздух, в то время как сердце Саши дрогнуло от одной только мысли, что эта извивающаяся под ним гнида делал с Пчёлой.       — А как мне было приятно видеть испытываемую им «радость»… — язвительно сделал ударение на последнем слове Карельский, не оставляя попыток освободиться. — Как ласкал слух его голос. Как он шел в мои «объятия»!       Последнее слово Макс буквально прорычал, немалым усилием все же сумев высвободить зажатую руку и вцепиться ею в волосы Белова, отталкивая того от себя. Засверкавшие в глазах звездочки вынудили Сашу ослабить хватку сжимающей автомат руки. Еще не придя в себя, Саша скорее почувствовал, чем увидел, грозящую ему опасность и успел перекатиться до того, как автоматная очередь вспахала землю. Стремительный марш-бросок за блеснувшим в траве «Ярыгиным» был прерван опустившимся на руку сапогом. Горький вкус заполнил рот, отчаянно отплевываясь, Белов развернулся, чтобы видеть то и дело опускающийся на него автомат. Темнеющее сгущающимися тучами небо неожиданно встало на его сторону, подставив Карельскому подножку в виде затерявшегося в траве камня, еще не просохшего после вчерашнего дождя и утренней росы. Поскользнувшись на нем, Макс рухнул в траву прямо рядом с Беловым, который не пренебрег столь неожиданным подарком и быстрым движением ноги выбил автомат из рук бывшего шофера. Потеряв столь весомый аргумент, Карельский, однако, не растерялся и набросился на Сашу, прижимая его к земле.       Именно в тот момент, когда его руки все сильнее сжимали горло Белова в тиски, из-за растущего почти рядом с трансформаторной будкой дерева показались две фигуры. Одна из них, увидев происходящее на земле безобразие, бросилась вперед и одним рывком оторвала Карельского от уже почти посиневшего Белова. Тот хрипел, пытаясь прийти в себя, руки судорожно царапали землю. Его душитель, в своем безумии словно обретя нечеловеческую силу, оттолкнул державшую его руку и бросился к лежащему в траве автомату.       — Раз, два, три, морская фигура на месте замри! — крикнул Карельский, схватив его, и, резко обернувшись, направил на бросившегося в его сторону Шмидта и поднявшегося с земли Белова.       Те вынужденно замерли. Конечно, Шмидт видел осторожно, шаг за шагом, приближающегося к трансформаторной будке Пчёлкина, не понимал, что тот задумал, но откровенно не переводил на него взгляд, чтобы Карельский не заподозрил, что на поляне еще кто-то есть. Белов же пока еще плохо соображал, очертания окружающих предметов никак не хотели приобретать былую четкость.       — Прямо день открытых дверей! — узнав Шмидта, засмеялся Карельский, щелкая затвором.       — У меня тоже руки чешутся тебя «обнять»… — тот не остался в долгу, понимая, что тонкий намек будет понят бывшим подчиненным.       — Правда, что ль? — Наигранно изумился Макс, вытягивая руку вперед.       Неожиданно потеряв из поля зрения Пчёлкина, Шмидт крайне обеспокоился этим значительно сильнее, чем жестом Карельского.       Последний же истолковал его нахмурившиеся брови именно в свою пользу, от беспомощности сразу двоих стоящих напротив него старых врагов испытав какое-то животное удовольствие. Один навсегда остался в пучине водопада, двое через считанные секунды лягут подобно скошенной траве.       — Три-три. Ничья. Но я не в обиде, — змеиной улыбкой распылись его губы, когда палец уверенно нашел курок. — Как же прекрасно осознавать, сколько боли принесет ваша смерть Оленьке и оставшимся двум «бригадирам». Это даже больше, чем я ожидал.       Весь в эйфории от приближающегося возмездия, Карельский не заметил, как, наконец, сфокусировавший взгляд Белов удивленно посмотрел куда-то за его плечо. +++       Когда Шмидт бросился оттаскивать Макса от Белова, Витя сразу понял, что тут он ему не помощник. Ноги едва держали, он никак не мог прийти в себя. К тому же усиливающаяся аритмия накрыла его первым приступом. Сжав зубы, он смог не подать вида, да и пораженный открывшимся его взору Шмидт не обратил внимания на прислонившегося к сосне Пчелкина.       Но когда Карельский занял выгодную позицию хозяина положения, Витя понял, что бездействовать дальше он не может. Взгляд упал на трансформаторную будку. Пришедшее в голову решение было на грани безумия, но другого Пчёлкин не видел. Да и времени искать его не было. А потому, пока не накрыл очередной приступ, он направился к будке. Крайне удачно раздавшийся очередной раскат грома совпал со скрежетом заржавевшего замка. Вите было достаточно беглого взгляда на внутренности, чтобы понять — конструкция давно не использовалась по назначению. Но провода остались, валялись вперемешку на полу, зияя своими оголенными концами. Замерев напротив щитков, Пчёлкин нашел то, что ему было нужно, и уверенно протянул руку.       Он медленно шел к замершему в стойке Карельскому, таща за собой один из проводов, на глаз показавшийся ему самым длинным. Когда до цели оставалось несколько шагов, что-то хрустнуло под его ногами. Заметив начавшую свое движение в его сторону фигуру Макса, Витя сильнее подтянул провод.       — Знаешь, не мог без тебя уйти, — тихо сказал он, когда ошалелый взгляд Карельского замер на нем, и уверенно бросил оголенный конец провода в его сторону.        «Хорошо, что роса еще не высохла» — успел подумать Пчелкин. Подумать успел, а вот одернуть руку… +++       — Не-е-е-ет!       Вмиг понявший замысел Вити, Шмидт бросился вперед, наплевав, что Карельский может успеть сориентироваться. На его глазах провод достиг стоявшего в мокрых от росы по колено брюках Макса. Повидавший в жизни немало, Шмидт впервые видел, как человек сверкает подобно новогодней елке. Волосы Карельского затрещали, сжимающие автомат пальцы разжались, выпуская уже бесполезную «игрушку». Шмидт схватил первую попавшуюся под руку палку и бросился к сверкающему разноцветными искрами проводу. Он оказался около него в тот же миг, когда, на мгновение замерев, Витя последовал примеру Карельского и рухнул на землю. Зацепив провод палкой, словно ядовитую змею, Шмидт дернул его на себя, вырывая из оцепеневших пальцев Пчелкина.       — Все. Готов, — тихо прохрипел, склонившись к лежащему лицом в траву Карельскому, Белов и обернулся на рухнувшего на колени около Вити Шмидта.       — Вить… Витя… — Шмидт осторожно коснулся Пчёлкина, понимая, что тело еще может хранить остаточный заряд. Пальцы кольнуло, Шмидт невольно дернул руку. — Черт! — понимая, что его мокрая футболка не подойдет, как и грязная рубашка Белова, он отчаянно крутил головой в поисках чего-нибудь сухого, чем можно было бы обернуть Витю, чтобы убрать заряд.       И именно в этот момент в противоположной от трансформаторной будки и от того места, где они с Пчелкиным вышли из леса, стороне на опушке показались фигуры Космоса и Валеры, а следом за ними…       — Витя! — Ольга не побежала, полетела над травой, едва увидела лежащего на земле мужа и склонившегося над ним Шмидта, о котором ребята успели ей вкратце рассказать, пока они спешили на звук выстрелов. — Витя… — добежав, она рухнула на колени, потянув к нему руки.       — Не трогай! — резко остановил ее Шмидт и обернулся к подбегающим ребятам. — Быстро! Что-нибудь сухое! Только не синтетику!       Не думая ни секунды, те одновременно сорвали с себя футболки и протянули Шмидту.       — Макс?.. — только сейчас Филатов заметил неподвижное тело в нескольких шагах.       — Мертв, — подходя, ответил Белов, даже не посмотрев на Валеру. Его взгляд, как и всех остальных, был прикован к Пчелкину.       — Он был мокрый, и к тому же провод именно его коснулся оголенным концом, — выбрав из двух протянутых ему футболок белую Космоса, он осторожно обернул ею руку и плечо Вити и стал медленно переворачивать его на спину, задержавшись, сказал в сторону, — кто-нибудь, подстелите ему под спину.       Валера, вздрогнув, отвел взгляд от Карельского и уже свою футболку постелил на все еще влажную траву.       — Получается, Пчёлу шарахнуло по инерции? — Белов продолжал стоять позади Шмидта.       — Именно. Цепная реакция, — кивнул тот, осторожно касаясь шеи Вити. Все замерли, Ольга, зажав рот рукой, казалось, даже перестала дышать. — Ток пошел по проводу и… Есть… — рука Лёши дрогнула, когда он поднял глаза на окружавших его друзей. — Пульс есть! Кто-нибудь, срочно звоните в пансионат! Пусть готовят реанимацию, скажите, мы…       Продолжить Шмидт не успел. Резко поднявшийся ветер затянул только что почти чистое небо черными тучами, а вековые сосны замотало, словно тощие былинки.       — Надо унести его отсюда! — перекрикивая ветер, Космос оглядывался в поисках подходящего укрытия. Ирония судьбы — ничего более подходящего, чем трансформаторная будка, не наблюдалось.       — Наберите песка, пока не ливануло! — обернулся к Белову Шмидт, тот в сопровождении Космоса без лишних вопросов бросился в сторону опушки. — Ты сухой, понесешь его! — повернувшись к Валере, Лёша дождался моментального кивка головой. — Быстро!       Налетевший неизвестно откуда ураган сшибал с ног, Валере пришлось собрать все имеющиеся силы, чтобы донести свою драгоценную ношу до места. То и дело оглядывающаяся Ольга шла впереди, открыв дверь, пропустила Валеру вперед.       — Надо нейтрализовать провода, — опуская Пчёлкина на землю, Филатов повернулся к вошедшему Шмидту. — Если громыхнет…       — Поэтому нам и нужен песок, — кивнул тот и выдохнул, услышав, как снова скрипнула дверь, впуская Белова. — Следи за ним, — попросил он Ольгу и посмотрел уже на Филатова, — а нам надо быстро засыпать провода песком. Поскольку его мало, в первую очередь закрывайте оголенные концы.       В эту секунду громыхнуло так, что входящий внутрь будки Холмогоров невольно вздрогнул, а в следующий момент небо словно разрезали пополам. Не ведро, а целый океан сорвался с неба на землю.       Пока ребята засыпали провода, Ольга сидела на корточках около мужа, то и дело проводя дрожащей рукой по его лицу. Вдруг пальцы ее замерли.       — Нет… —подняв глаза, она замерла остекленевшим взглядом на вставших истуканами друзьях. — Пульса… нет…       Рванув к Пчёлкину, Шмидт рухнул около него на колени и коснулся рукой шеи.       — Черт! — наспех отряхнув ладони, он положил их одна на другую и опустил на Витину грудь. — Звони! — чуть повернув голову в сторону Ольги, первый раз нажал на грудину. — Звони в пансионат! Пусть высылают реанимацию сюда! Пусть что угодно делают!       — Они не доедут в такой ураган! — отняв у остолбеневшей Ольги телефон, Филатов сам начал набирать номер. Белов и Космос, кусая губы, замерли за спиной Шмидта.       — Должны! — ритмично сдавливая грудь Пчёлкина, крикнул Шмидт. — Пока они не приедут, нам придется постоянно снабжать его легкие кислородом. Иначе…       Что будет «иначе» никому из находящихся в будке не надо было объяснять.       — Лиза, это я! — крикнул наконец дозвонившийся Филатов. — Сомовича или Тому быстро!       — Будьте готовы! — выдерживая темп, Шмидт сейчас был легкими Пчёлкина. — Кто-нибудь должен будет сменить меня, когда я скажу. Дольше десяти-пятнадцати минут никто не выдержит один темп, а сбиваться нам нельзя! Мы должны делать это, пока не прибудет профессиональная реанимация.       Ветер, завывая, сходил с ума, ломая огромные сосны, словно щепки. И посреди этого безумия четверо мужчин боролись за жизнь пятого, а сжавшая в кулачки руки женщина молилась, беззвучно шевеля губами.