В этом мире

      Весь путь до твоей квартиры вы ехали молча, а поговорить было о чём. О Калбе и Этив, например, о причине нападений. О том, чем занимался Водас эти три с половиной месяца — тут тебе нечего рассказать.       Или о глупой ссоре и глупых чувствах.       «В следующий раз», — обещаешь сама себе.       — Даже не думай сбежать, как отоспишься, — ворчишь в его сторону, сжимая охапку использованной плёнки, и с силой швыряешь её в мусорный бак. Мужчина молчит.       Квартира встречает вас творческим беспорядком. Ты спотыкаешься о вешалку-стойку, которую так и не поставила на место, и снова чертыхаешься. Хочется сказать Водасу, чтобы он не обращал внимания на разбросанные вещи, ведь ты собиралась в спешке, только вот он уже обратил. Ты знаешь — хозяйственный ведь.       В первую очередь ты тащишь пепельноволосого в ванную комнату.       — Я сам, — слабо бурчит Водас, но не сопротивляется.       — Нихера ты не сам, мне хватило одного трупа за сегодня, — снимаешь с него одежду и легонько толкаешь в ванну. Настраиваешь тёплую воду и даёшь мужчине откиснуть под напором душа. — М-да, ну тебя и отколошматили.       Тело Водаса — синяки и раны. Невольно подталкивает на ассоциацию с твоей избитой душой — мысленно смеёшься. Приходится аккуратно вести руками, чтобы не причинить больше боли. В конечном итоге справляешься.       — Я за полотенцем, — бросаешь и уходишь к шкафу.       Когда наводишь относительный порядок в комнате и возвращаешься с самым большим полотенцем из запасов, Водас уже стоит на резиновом коврике. В полный рост, с вымуштрованной осанкой.       — Ай, бля, хоть бы прикрылся! — швыряешь в него махровым свёртком и агрессивно шагаешь в спальню. — Аполлон недоделанный.       — Приму за комплимент, — равнодушно говорит пепельноволосый в ответ на противоречивость.       Через пять минут Водас лежит на твоей кровати, относительно прикрытый, но и полуобнажённого его вида достаточно, чтобы ты чувствовала себя неловко, пока щедро натираешь гематомы мазью.       — Теперь — на живот, — скомандовала без сомнений. — Нормально хоть себя чувствуешь?       — Бывало и хуже, — приглушённо слышится от уткнувшегося в подушку мужчины.       Ты продолжаешь растирку.       Оставшаяся одежда давно отправлена в стиральную машину. Укрываешь Водаса самым тёплым одеялом: как бы тепло не было в квартире, а простыть за ночь в ноябре вполне реально.       Всё, что осталось сделать тебе — принять душ самой, расстелиться на полу и отоспаться, насколько это возможно.       Засыпая, ты шепчешь непривычное: «доброй ночи» и слышишь ещё более непривычное «доброй» в ответ.

***

      Утро начинается с того, что ты обнаруживаешь себя в собственной постели, но не находишь в ней Водаса.       Приятный аромат с кухни и тихо играющая музыка говорят сами за себя.       — Ты чего не спишь? — вползаешь в проём на манер жуткого чудовища; растрёпанные волосы добавляют в сонный образ изюминку. Водас мирно управлялся на кухне, давно одевшись в свои вещи. Подбитый глаз был скрыт под чёлкой.       — Доброе утро, — отзывается мужчина, не отрываясь от плиты. — Одиннадцать часов.       — Я не об этом, чёрт возьми, — опираешься о дверной косяк и зеваешь. — Не мне надо восстанавливаться после вчерашнего. Я и сама бы приготовила завтрак, кто тебе вообще разрешал хозяйничать? Эх. Давно ты меня уложил на кровать?       Водас придерживает деревянную лопатку и задумывается.       — Два часа назад.       — Всё с тобой ясно, — махнув рукой, уползаешь в ванную. — Что приготовил?       — Рисовый омлет.

***

      Сидеть напротив причины затянувшегося на три с половиной месяца околодепрессивного состояния и завтракать в полной тишине — не самое уютное, что могло произойти с тобой.       «Тогда бы ты перед зеркалом сдохла», — напоминаешь сама себе. Уныло ковыряешься вилкой в омлете и отправляешь в рот очередной кусок. Что же, готовит Водас отменно, ты и так знаешь.       Похоже, пришло время поговорить.       — Спасибо, — тихо говорит мужчина, оторвавшись от еды. — Я опасался, что ты не придёшь. Мы долго не общались. По поводу этого…       — Знаешь, — неловко начинаешь ты, — если кто и накосячил тогда, так это была я. Ты, честно говоря, тоже, но это пустяк.       Постукиваешь вилкой по краю тарелки, опустив взгляд.       — Ты действительно хотела прервать общение полностью?       — В тот момент, ага. А потом… скажем так, молчала я куда дольше, чем следовало бы. Ты, это… из… изви… — сглатываешь нервный ком. — Прости. Вышло как-то по-дурацки. Нам нужно было разобраться со всем ещё тогда.       — Видимо, — кивает он. Судя по расслабленному выражению лица, он простил тебя давным-давно. Как и ты — его.       — Передай сок, — тянешь руку к пакету, после — пьёшь прямо из него. — Так легче. Мне вот интересно, а ты… чувствовал что-нибудь? Тогда.       — Сама как думаешь? — впервые на твоей памяти Водас так явно уклоняется от ответа. Вдобавок он протягивает руку к твоему лицу и заводит за ухо прядь волос — осторожно, почти невесомо — и ты улыбаешься. Вот как.       — …Ну мы и идиоты, конечно! — смеёшься. — Не то что Этив и твой братец.       Пепельноволосый прикрывает глаза.       — Они планируют свадьбу, но её не будет, пока брат не решит вопрос с этим Ивлисом.       — Да это и ежу понятно, — хмыкаешь. Встаёшь с места и вытаскиваешь из холодильника пирожные.       Водас становится прямо за твоей спиной и обхватывает твои кисти своими.       — А сейчас ты… чувствуешь что-то?       Не успеваешь моргнуть — он уже отнял твои пирожные и снова сел за стол.       — О, знаешь, да. Желание врезать одному шутнику, да посильнее.       — Я предельно серьёзен, — ты уверена, что он пытается обидеться.       Отдаёшь одну сладость мужчине и забираешь три оставшиеся в коробке.       — Сам как думаешь? — бьёшь его тем же ответом. — Вместо шикарного сна в обнимку с едой мне пришлось поднять на уши соседей, выпросить тачку и поехать за тобой хрен знает куда. После перерыва в три с половиной месяца романтикой это не назовёшь, но, охренеть, мы сожгли чёртово тело за городом, и я притащила тебя к себе, потому что ты оказался побитый как псина. Как минимум, я не хочу потерять тебя в этом проклятом городе, и продолжаю доверять тебе. Всё услышал? — закидываешь в себя пирожное с голубой глазурью. — Что насчёт тебя, Водас?       Водас надкусывает белое пирожное.       — Я понимал, что ты меня избегала. Не думал, что свяжусь с тобой так поздно.       — Мы где-то проебались.       — Да, — он кивает и возвращается к краткому монологу. — Ты была единственной, кому я набрал вчера. В такой ситуации мало на кого можно надеяться.       — А ещё ты уложил меня на кровать, когда сам еле держишься на ногах, и приготовил завтрак на двоих. Засчитано.       «А ещё ты чертовски привлекательна», — произносит мужчина беззвучно, одними губами, после чего получает лёгкую пощёчину.       — Пошёл к дьяволу, — ехидно улыбаешься.