Сердце бури

Оби-Ван возвращалась к жизни долго и мучительно. Раны затягивались плохо, кости почти не срастались, сознание большую часть времени плавало в наркотическом бреду. Дни просветлений сменялись неделями горячечного забытья. Ее мучили странные бессвязные видения, смутные тревоги и почти постоянное ощущение, словно она забыла что-то чрезвычайно важное. Она должна была непременно вспомнить это и рассказать, потому что времени осталось совсем мало. Что вспомнить? Кому рассказать? Она и имя свое вспоминала с третьей, а то и пятой попытки. Однако это странное равновесие в точке между жизнью и смертью не могло продолжаться долго, и жизнь медленно, но верно брала свое. Сначала для Оби-Ван было победой оставаться в сознании несколько часов подряд, потом — посидеть на кровати, оперевшись на гору подушек, самой подержать ложку за обедом, самой причесаться. Когда ее дни стали почти нормальными, настала пора вопросов. — Вы так и не объяснили мне, что я делаю на Альдераане и почему мне нельзя связаться с кем-нибудь из моих друзей, — сказала она своему лечащему врачу во время ежедневного утреннего осмотра. — Раньше вы просили меня набраться терпения и ни о чем не спрашивать, так как опасались за мое здоровье, но, как видите, для этого больше нет причин. — До выздоровления еще далеко, — покачал головой доктор. — Лучше сожмите хорошенько мою руку. Вы разрабатываете кисть, как я просил? Оби-Ван сжала пальцы изо всех сил, но тот даже не поморщился. Она все еще была ужасно слабой. Слабой, но не слабонервной! — Теперь такое положение вещей не защищает меня, а лишь заставляет тревожиться. Я уже поняла, что произошло что-то ужасное, и прошу вас не держать меня в неведении больше необходимого. — Я не уполномочен вам что-либо сообщать. Он не хотел ничего говорить, он искренне желал ей добра и был уверен, что после таких новостей ему снова придется собирать ее по кусочкам. — Тогда, полагаю, вы могли бы организовать мне встречу с сенатором Органой, — предложила Оби-Ван, потому что тоже чувствовала симпатию к этому человеку, который теперь заново учил ее делать самые простые вещи. Бейла не было на Альдераане, но он прислал ей короткое сообщение, в котором просил дождаться его возвращения и ничего пока не предпринимать. Оби-Ван согласилась, потому что доверяла ему, и постаралась сконцентрировать свои силы на восстановлении. К тому моменту, как сенатор вернулся домой, она уже могла ходить с тростью и почти все время проводила в саду при госпитале. Цвело местное плодовое дерево, и Оби-Ван неспеша брела по аллее, наклоняясь и подбирая с земли облетевшие лепестки. Бейл некоторое время наблюдал за ней из окна, коря себя за малодушие. Он намеривался стать человеком, который объявит Оби-Ван, что ее мир рухнул. Вблизи Оби-Ван выглядела похудевшей, но не больной. Они крепко обнялись и пошли бок о бок, иногда соприкасаясь рукавами. — Я рада тебя видеть, старый друг, — сказала Оби-Ван в своей обычной манере. — Прости, что заставил тебя ждать. — Думаю, на это у тебя были веские причины, — она мягко улыбнулась. — Ты расскажешь мне о них? "Было глупо надеяться, что она не спросит", - невесело усмехнулся сенатор. — Давай сядем, — они устроились на бортике небольшого фонтана, и Оби-Ван аккуратно положила трость на землю. — С момента твоей победы над Гривусом произошло много событий. Начнем с того, что сепаратисты согласились отпустить тебя, если Республика уступит им несколько нейтральных планет на периферии. «Это были не сепаратисты», — отстраненно подумала Оби-Ван, она чувствовала, что этот факт почему-то очень важен, но так и не могла понять, в чем же дело.  — И сенаторы согласились? Бейл кивнул. Обычно Республика не шла на переговоры с террористами, но в тот раз случай был особый. Он до сих пор чувствовал вину перед Оби-Ван за то, что это решение принималось так долго. — Когда Гривус был убит, и армия сеператистов оказалась обезглавлена, совет джедаев потребовал, чтобы канцлер снял с себя чрезвычайные полномочия. — Это логично, — согласилась Оби-Ван. — Канцлер не поддался, — с тяжелым сердцем продолжил Бейл. — Орден был обвинен в измене, джедаев объявили вне закона. Храм на Корусанте разрушен, все, кто находился в нем, погибли. В армии на джедаев нападали клоны; все случилось так быстро… никто не мог этого ожидать. Спаслись единицы. Оби-Ван с усилием сглотнула, взгляд ее блуждал. — Энакин? — глухо вымолвила она. — Он поддержал канцлера. Впрочем, теперь не канцлера. Республика реорганизована в Галактическую Империю, Палпатин — Император. Энакин теперь главнокомандующий имперской армии. — Кто-то еще? — Доподлинно я знаю только судьбу магистра Йоды. Он выжил, выкрал тебя из Центрального госпиталя на Корусанте и привез сюда, — Бейл нащупал в кармане туники небольшой коммуникатор. — Он почти сразу покинул Альдераан, но сначала записал для тебя послание. Оби-Ван протянула раскрытую ладонь, пальцы у нее чуть дрожали. — Я бы хотела остаться одна, — попросила она, вертя в руках комлинк. Бейл примерно представлял, что может содержать сообщение магистра. Описание нынешнего положения дел в Ордене (данные устарели на полгода, но едва ли с тех пор что-то изменилось в лучшую сторону), инструкции на ближайшее время, возможно, информация о выживших. Он смотрел, как Оби-Ван с каменным лицом слушает своего магистра, как бледнеет все сильнее. Запись закончилась, она включила ее снова. И еще раз. И еще. Ее плечи опускались все ниже и ниже, фигура ссутулилась. Единственное серое пятно на фоне цветущей Альдераанской весны. Он мог себе позволить не проявлять джедайской выдержки. Вернулся, сел рядом, накрыл комлинк поверх ее узловатых после переломов пальцев, заглянул в глаза. — Не надо, прекрати, ты уже знаешь его наизусть, не смотри больше. Заплачь, закричи, сделай что-нибудь джедайское, мне кажется, ты умрешь сейчас! Оби-Ван будто сбросила оцепенение. — Нет, со мной все будет хорошо, — промолвила она так тихо, что звук льющейся воды почти заглушил слова. — Любое знание лучше неведения. Мне понадобится время, чтобы смириться с тем, что… — ее голос дрогнул, — что все… так. Но я буду жить дальше. Она не выглядела как человек, который сможет жить дальше. Бейл видел Оби-Ван Кеноби всякой: без единого проблеска разума в глазах на Зигуле, где на них напали духи ситхов; кричащей от боли на весь голонет в руках неизвестного садиста в последний день Республики; почти мертвой, когда он и магистр Йода везли ее на Альдераан. И никогда ему не приходило в голову, что смерть — лучшее, что может с ней случиться. Сейчас вот пришло. Оби-Ван как всегда поняла его без слов. — Не думай обо мне хуже, чем есть на самом деле, — она высвободила руку из его ладоней и потянулась к своей трости. — Новости ужасные, но они меня не сломали. — Что ты теперь намерена делать? — спросил сенатор, чтобы переменить тему. — Магистр Йода оставил какие-нибудь указания? — Посоветовал отправиться в изгнание и затаиться, — пожала плечами Оби-Ван. Этот жест все еще выглядел неестественным из-за протезов правого плечевого сустава и лопатки — восстановить их так и не удалось. — И ты последуешь его воле? — Что же мне еще остается… — горько сказала Оби-Ван и побрела дальше по аллее.