Оставьте ваши бессмысленные разговоры. Мне просто все надоело. Опять остался без бога, Снова потеряна вера…
После того инцидента с поцелуем, Лил вела себя совершенно обычно: все так же смеялась, радовалась и выходила в патрули. А Балкхед постоянно косился на нее. На вопрос друзей и Мико: «что происходит?» — качал шлемом, улыбаясь еще шире. — Балк, — неожиданно вечером фем врывается к нему в отсек, заставляя напрячься. В тусклом свете ламп она выглядит безумно красивой. Стройный корпус переливается. Лил щурится, присаживаясь рядом, и рассматривает потолок: — может проедемся? — Не думаю, что это хорошая идея, — рекер косится на фем, которая недовольно морщится и прижимается всем корпусом к нему. — Ну пожалуйста! — и он сдается. Неуклюже встаёт с платформы, отчего та противно скрипит, и идёт в сторону выхода. Лилдрейк семенит за ним. Ночи в Джаспере ясные. Внедорожник и мотоцикл сворачивают в ущелье и трансформируются. Фемка оглядывается, поднимает шлем, рассматривая звёздное небо. Мико много говорила об этом. — Где-то там наш мертвый дом, — она видит, как Балкхед присел на огромный валун, и забирается к нему на колени. Огромный манипулятор аккуратно скользит по ее талии. — Оптимус обязательно найдет способ воскресить Кибертрон, вот увидишь! — и Лил видит. Видит в этом милом здоровяке такую детскую наивность и сильную веру. «Вот бы и мне так.» — думает автоботка, прижимаясь к горячему корпусу. — Балкхед, — целует нежно, аккуратно, обнимая и притягивая к себе ещё ближе, — какой ты у меня хороший. Рекер смеётся, не может поверить, что все так хорошо. Но тихий плачь, заставляет автобота испуганно отпрянуть, со страхом смотря на светлый фейсплейт подруги. — Лил? — она стирает омыватель, поднимая на Балкхеда ясную голубую оптику, и улыбается. — Ты и представить не можешь, как я счастлива!***
Оказывается за месяц может все фатально поменяться. Но только не коридоры Немезиды, которые с каждым разом пугают фем ещё больше. «Я отсюда не выберусь.» — думает Сид, тихо ступая за лордом. Они идут в медотсек, где их уже ждёт Нокаут, чтобы тщательно обследовать фемку. Лорд молчит, сложив руки за спиной, как он это обычно делает, и твердой походкой идёт вперёд. — Добро пожаловать на борт! — доктор как всегда начищен до блеска с хитрой ухмылкой на лицевой. — Я думала, меня здесь никто не ждал, — Сиднейф садится на платформу, позволяя медику себя осмотреть. Она права, на корабле ее никто и не вспоминал… за исключением лорда. Пусть тот не признает, но он убивался от одиночества. Мегатрон следом за Сид сходил с ума. «Это передается!» — хмыкает Нокаут, замечая проблему в процессоре фем. — Произошла передозировка темным энергоном, что отрицательно сказалось на работе основных систем. Временное помешательство. Тебе следует отдохнуть. Желательно, ни о чем не думай. — десептиконша кивает, поглядывая на лорда. Экс-гладиатор ничего не говорит, проходит мимо, жестом призывая ее идти за ним. Эти коридоры давят, не давая нормально вентилировать. На Немезиде всегда тихо, и только мерные шаги бывшего гладиатора и изредка проходящих векихонов служат напоминанием, что здесь до сих пор есть жизнь. Знакомый маршрут. Отсек лорда. — Моя главная ошибка, это ты, понимаешь? — он рычит, ничего не объясняет и садится на платформу. — Фатальное недоразумение, которое в процессе войны почему-то превратилось в зависимость. Шлакова фем, почему именно я?! — Мегатрон? — лидер по окулярам, затуманенными безумством, видит - Сид не понимает. Он поднимается, со злобой швыряя в нее дапад. Промах. И рычит, словно зверь. — Я хронически болен тобой, Сиднейф!***
Фарайн стоял возле импровизированной могилки Клифа, наблюдая за тем, как ярко мерцают звёзды. — Знаешь, друг, никогда не думал, что в моей жизни все пойдет под откос так резко. Я вообще не мог представить, что нашей дружбе придет конец. — Вечного в этом мире нет, Фарайн, — Оптимус подходит слишком внезапно. Лидер автобот как всегда серьёзен, но во взгляде его мелькает та жалость и сомнение, которые так ненавидит воин. — Да мне плевать, Прайм, я чертовски разбит, понимаешь. — автобот кивает, но Фар прекрасно знает, что нет, он никогда не сможет почувствовать и понять его.***
Ей тяжело двигаться. Манипуляторы, закованные в тяжёлые кандалы, свело; процессор раскалывается от постоянных сообщений о неисправности систем. Больно стоять на серво. И Лил падает, пачкая свой изящный корпус в энергоне. — Сэмми, прошу тебя, вставай, — она с диким ужасом смотрит на ещё одну маленькую автоботку, у которой уже безжизненно висят манипуляторы и еле-еле мигает голубая оптика. «Сэмми, прошу тебя!» За стенами полуразвалившегося ангара, где их держали в качестве пленных, раздаются выстрелы. За ними не придут. Не успеют. И Лилдрейк обессиленно опускает шлем. «Не покидай меня, сестра!» Дальше автоботка ничего не помнит, наверное, ее вырубило, но очнулась она уже среди деактивированных роботов, на свалке. Серво отказали, и пришлось ползти. Лил плакала, пока пробиралась через горы трупов, с трудом передвигаясь. «Больше не могу!» — она приподнялась, осматривая окрестности. Ни конца, ни края. Обречена на гибель.