Даже если я смеюсь смело, мое сердце все еще дрожит. Kenshi Yonezu (Hachi), «Nanimono»
Тсунаеши нервозно пересчитал иены и чуть боязливо протянул их водителю такси. Вот уж чего он точно не ожидал, так это наткнуться на него в такое время и при таких обстоятельствах. Повезло еще, что синяки успели сойти, а новых Занзас пока не наставил — слишком занят на работе и домой приходит только поспать. Впрочем, и сам Тсуна теперь все реже бывал в квартире, поскольку давно закрыл больничный и влился обратно в тяжелые будни с бессонными ночами. Правда, если начистоту, то как начальник он вполне мог заканчивать и раньше, поручив все подчиненным. Но он продолжал заваливаться делами и был готов буквально стол протирать и поливать вазоны, лишь бы не возвращаться туда, где может встретиться с ним. В собственный дом. Тсуна уже четвертый день ночевал в кабинете, а не дома, и пока что его за это даже не отчитали. Сегодня он снова планировал остаться на ночь в офисе, но одно внезапное происшествие перевернуло все его планы. — Медицинский? Зачем тебе туда в такой час? — удивился Хибари, не заметив ни предложенных денег (поскольку смотрел на дорогу), ни того, что, вообще-то, начал «тыкать» клиенту. Впрочем, сам клиент этого тоже не заметил. — Универ ведь давно закрыт. — Я не в сам универ, — зачем-то поделился Тсуна, — мне друга забрать надо. — Он студент? — Не-а, он уже закончил. Они на работе после смены стали отмечать чей-то день рождения и с пьяну решили зайти в универ — вспомнить молодость. Ну и… Пьяные люди и запертое здание, в которое они так и не смогли попасть… Сами понимаете. Местные вызвали участкового, а тот вызвонил родственников каждого и сказал забрать этих алкашей и развезти по домам. А у Рехея тут нет родных, так что позвонили мне… Тсунаеши осекся. Он еще никогда никому не рассказывал о подобных вещах, и единственный, с кем он мог чем-либо поделиться, был Рехей и когда-то, в студенческие годы, Занзас. Но этот водитель… Почему Тсуна так откровенничает с совершенно незнакомым человеком? Наверно, правду люди говорят: открываться чужим гораздо легче. Выдав себе мысленный пинок, Тсуна уставился в окно и заметил, что совсем скоро они будут на месте. Мимо медленно проплывали знакомые пейзажи его собственного университета, а там и до медицинского недалеко. Эта улица… Именно здесь пять лет назад он встретил Занзаса. Тсунаеши до сих пор не может с точностью сказать, рад он этой встрече или нет. С одной стороны, если бы этого не произошло, он бы так и продолжил думать о Киоко, а может, и вовсе угодил в больницу с переломами после того случая с байкером, а то и еще чего похуже. С другой же, он вполне жив-здоров, ничего не сломал и безоговорочно влюблен в Занзаса. А еще встретил этого человека… Поймав себя на разглядывании таксиста, Тсунаеши быстро перевел взор на свои руки и лишь тогда обнаружил, что так и не отдал деньги. — Вот… Возьмите за проезд, — Тсуна протянул иены вперед, просунув ладонь меж кресел. К несчастью, Кея потянулся к нему в тот же момент, и на секунду их пальцы соприкоснулись. Это было всего на краткий миг, но дрожь в лопатках при июльских тридцати градусах и неясное трепетание в легких накрыло обоих. И только звон упавших монет включил реальность обратно. — Ой… — Я потом подниму, — Кея отвернулся к лобовому стеклу, возвращаясь к дороге и концентрируя внимание исключительно на ней. Увы, не особо удачно. Но, к облегчению обоих, на горизонте всплыл мед.университет. — Сп…спасибо. До свидания. Савада пулей вылетел из авто, совсем забыв, что назад, вообще-то, тоже нужно не пешком идти (тем более, с грузом в виде друга-алкаша), а другое такси сейчас вряд ли выловишь. Да и на мобильном, как назло, баланс давно ушел в минус… Даже тупо позвонить Рехею и узнать, куда алкоголь соизволил упереть его зад, невозможно. Впрочем, звонок Рехею сейчас не дал бы ничего полезного: выуживать информацию из пьяного человека — себе дороже. Но, к великой радости Тсунаеши, искать горе-приятеля по всем местным закоулкам не пришлось: сам нашелся. Сразу возле полицейского фургона, среди таких же краснощеких коллег по работе и сердитых стражей порядка. Рассыпавшись в извинениях, Тсуна поспешно уволок Сасагаву прочь. Интересно, в курсе ли полицаи, что задержали не абы кого, а целое отделение хирургии? Что вообще о них подумали? Так стыдно Саваде уже давно не было. — Ну и что же мне с тобой делать? — спросил он, отдышавшись и с укоризной поглядев на пьяненького и вполне счастливенького хирурга. — Сам я тебя явно не дотащу, а заказывать такси в полночь и без гроша на телефоне — проблематично… — Дак вот же — гхик — одно, — прогромыхал Рехей, пьяно тыча за спину товарища. Тсуна слышал об алкогольных галлюцинациях — белочках, кажется? — но все же решил повернуться. И тут же, по всей видимости, попрощаться с челюстью, потому что тот таксист никуда не уехал. Более того, прямо сейчас он направлялся к ним и явно был недоволен. — Почему Вы все еще здесь? — Савада поверил глазам лишь тогда, когда Хибари забрал Сасагаву с его тощего плеча и повел к машине. — Я был уверен, что Вы… — Оставил бы тебя с выпившим другом посреди ночного Токио ждать другое такси? — Ну… Хибари закатил глаза и усадил Сасагаву на заднее сидение. Или, по крайней мере, попытался, поскольку Рехей тут же развалился и на второе. Ну и ладно, ему как раз не мешает поспать и отрезвиться. — Ты почему один за ним поехал? — спросил Хибари уже позже, сидя за рулем и готовясь к отправке. — А, ну… — Не с кем было? — Кея с пониманием хмыкнул. Сказал бы кто ему забрать пьянющего Мукуро, он бы вообще из дома не вышел. А этот… кстати, надо бы спросить его имя… просто взял и без лишних возмущений влетел в первое попавшееся такси. — Что-то типа то… — Не, — перебил Тсуну Рехей (о как, оказывается, этот бухой фрукт еще не спит), — у нго За-а-анзас… игх… есть, — тоном, старающимся выбесить, протянул он имя избранника Тсунаеши. — Ток этт… икк… гавнюк за мной бы в жисть не… икг… не приехл бы. — Рехей! — шикнул Тсунаеши, которого, к слову, почему-то никто не услышал. — Занзас? — переспросил Хибари, будто специально не замечая пунцовевшую от стыда мордашку Савады. — Дерьмовое имя, — вынес свой вердикт он. Иностранных имен Кея не любил, потому что иностранец в Токио — это уже сам факт наличия противненького мажорчика. А богатеньких, как раньше упоминалось, Кея на дух не переносил. — Вот и я грю, што Занзс твой — абслютнае дерь-мо-о-о, — снова встрял Рехей, и Тсунаеши окончательно захотелось провалиться в Лету. …Дальнейший путь к дому Сасагавы прошел спокойно хотя бы потому, что самый шумный источник звуков и проблем все же уснул, подарив остальным обитателям салона долгожданную тишину. Они не стали прерывать ее ни музыкой, ни разговорами. Почему-то. Сперва Саваде было некомфортно сидеть впереди, так близко к этому удивительному мужчине и почти соприкасаясь с ним рукавами. Монет под ногами не наблюдалось, что означало: их все же нашли. Это напомнило Саваде, что за обратную поездку тоже надо бы заплатить. — Какой подъезд? — спросил Хибари, заворачивая к дому Рехея и тем самым невольно подгоняя Тсунаеши с поиском бумажника. — Второй… Такси плавно замерло на парковке у окон, осветив фарами часть знакомого Тсуне здания. В доме Рехея он ориентировался так же хорошо, как в собственном — расположение комнат и мебели еще со студенчества вгрызлось в память. Тсуна любил тогда бывать здесь, да и сейчас, признаться, тоже — даже больше, чем раньше. Ведь в этом месте ни разу не было ноги Занзаса. — Какой этаж? — голос Хибари выдернул из воронки мыслей, и Тсунаеши обнаружил себя стоящим перед дверьми подъезда, а Рехея — висящим на плече таксиста и сладко сопящим. В данный момент этот недо-хирург — действительно тот, кому можно позавидовать. Потому что Тсунаеши все еще стыдно. И все еще хреново. И если первое из-за Рехея, то второе… — Ну же, — поторопил его Хибари. — А… Четвертый, квартира 404. Кея кивнул и указал на домофон. Тсуна молча достал дубликаты ключа и чипа, которые Рехей выдал ему на случай непредвиденной катастрофы. Что ж, похоже, сейчас такая и есть. Кое-как общими усилиями затащив сие пьяное тело в квартиру и уложив его в кровать, они наконец, чуть ли не впервые за эту ночь, посмотрели друг другу в глаза. Тсуна выглядел потерянным и ощущал себя примерно также, а вот Хибари, напротив, был спокоен как никогда. — Идем, отвезу тебя домой, — бросил он, повернувшись к дверям, но Савада не шелохнулся. — Спасибо, я… сам. — Уже поздно для прогулок в гордом одиночестве, — заметил Кея, разворачиваясь обратно. — Да и этот… Занзас… не будет волноваться? «Если только о том, где меня столько времени носило», — фыркнул Тсунаеши, вслух, тем не менее, сказав совсем другое: — Все нормально, правда. Я останусь ночевать здесь. А, — он вдруг полез в визитницу, бренча иенами, — вот деньги за проезд. И… спасибо Вам за сегодня. Правда. Ночная тишина приятно зазвенела, окутывая и погребая в свою негу, заволакивая утомленный разум легким сном. Они оба молчали, и от этого было немного некомфортно. Тсунаеши хотел добавить что-то еще, но почему-то не мог. И, судя по некой неловкости между ними, в этом он не одинок, но… — Тсуна, выруби свет, — умирающим лебедем простонал Рехей в подушку, руша всю атмосферу. Тсунаеши послушно ломанулся к выключателю, а Кея вышел в прихожую, ожидая его там. Он знал, что Савада придет: иены-то он так и не забрал. — Вот, держите. Тут за двоих. — Тебя зовут Тсуна? Миг — и Савада выпадает из реальности. Услышать собственное имя из уст этого человека… Слишком уж много эмоций прошлось по сердцу от этого. Но молчать в данной ситуации — довольно глупо, так что Тсуна отрывисто кивнул. — Эта… форма имени для друзей… — зачем-то добавил он. Черт, почему слышать то же самое «Тсуна» от Занзаса не настолько приятно? — Полное Тсунаеши. А Вас?.. Тсунаеши прикусил язык от собственной смелости. Может ли он вообще спрашивать подобное? Нормально ли это? Возможно, странным этот разговор считал только он, потому что Хибари ответил: — Кея. И добавил: — Возьми мой номер на всякий случай. Тсуна сам не поверил во всунутую в руки визитку. Оттого, наверно, и ляпнул что-то реально тупое, пока мужчина не успел покинуть квартиру. — М…можно, мы будем друзьями? От сжигающей его стыдобы Тсунаеши не мог оторвать глаз от пола. Ну и бред же он только что брякнул… Да лишь полный придурок согласится стать другом абсолютно незнакомому человеку. У Кеи нет даже повода для согласия, а вот у Тсуны есть тысяча предположений о причине отказа. В голове сами собой всплыли все их немногочисленные встречи, и ни одна из них не казалась нормальной. В ответ Хибари только пожал плечами и отвернулся к выходу. — Приходи на ту стоянку во все дни, кроме вторника и субботы. Тсуна. Входная дверь хлопнула, заглушая удаляющиеся шаги своей стальной тишиной. Тсунаеши смотрел на так и не отданные монеты и собирал мысли в кучу. Кея не ответил точно… но ведь этот намек можно считать за согласие? Они ведь теперь и правда… друзья? Понадеявшись, что смеет в это верить, Тсуна бросил деньги на тумбу, выудил телефон и ввел в него номер с визитки. Пальцы застыли над полем имени, но вскоре все же набрали короткое «такси» — чтоб Занзас не догадался. К слову, о Занзасе, надо бы сказать ему, что дома Тсуны сегодня не будет. О том же, что на работе Тсуны не будет тоже, ему знать уже необязательно. «Блин, денег же нет», — вспомнил Савада, уже было начав свою «объяснительную». Тихонько прошмыгнув в спальню, он попытался найти мобильник Рехея, но в такой темени это стало проблемой даже с фонариком на собственном сотовом. Врубив свет обратно и мысленно за это извинившись перед Рехеем, Тсунаеши еще раз обшарил карманы друга в поисках телефона. Наконец найдя его, он отправил сообщение Занзасу и швырнул на кровать, не дожидаясь ответа. Все равно там будет что-нибудь вроде «Ты охерел?» или «Жить надоело?». «Ну, не будем о грустном», — вздохнул Савада, прекрасно понимая, что завтра войны все же не миновать. Вздохнув еще раз, он отправился в соседнюю комнату обустраивать для ночлега диван. Впрочем, уже в коридоре его настиг раздраженный крик сонного Сасагавы. — Да, лять, Тсуна, свет! — Ой! Сейчас! Хибари сидел в авто и напряженно смотрел на руль. Только что он, возможно, совершил величайшую глупость из всех возможных, буквально исчерпал лимит жизненной тупости за раз. Но он ни капли не жалел о содеянном. Особенно сейчас, когда может так свободно разглядывать окна определенной квартиры и вспоминать снова все события этого дня. Свет потух. Пора уезжать. Сузуки наверняка удивится, не найдя машину на стоянке. Так что лучше выехать прямо сейчас. Ну, ладно, еще пару минуточек…***
Утром Рехей сидел перед Тсуной и тревожно зарывался ногтями в волосы, от сна жутко спутанные и похожие больше на изношенную мочалку. Он и сам понимал, что на вчерашнем корпоративе, мягко говоря, перебрал, но прямо сейчас его куда сильнее беспокоило то, что произошло после. Нет, не когда его, еле стоящего на ногах, подобрали Тсуна с каким-то таксистом, а немногим раньше. До того, как в их глупые головы взбрела идея посетить универ. В тот момент они были еще в больнице и отмечали как положено, но не то что бы шумно — все же больница, как-никак. А потом Курокава вызвала его в свой кабинет. И уже там… — В общем, мы… переспали. В комнате повисла гробовая тишина, и стал слышен щебет птичек за окнами. Ну, и до этого как-то не особо заметная вибрация чьего-то телефона. — Вы что сделали?.. — Переспали. Тсунаеши оглядел приятеля еще раз, в надежде высмотреть хоть малюсенький признак на остатки опьянения, но Рехей был абсолютно трезв. А это значило лишь одно: он не врал. Потому что человек вроде него даже подумать не мог о том, чтобы соврать. Если только не во благо другим, как в случае с Тсуной и Занзасом. — Я… я боюсь выходить на работу, — тихо проговорил Рехей, глядя куда-то под босые ноги, от накала атмосферы совсем не мерзнущие на холодном полу. Тсунаеши покосился на вибрирующий мобильник и сложил оставшиеся паззлы. — Это она звонит? — осторожно спросил он. — Да… — Не ответишь? — Не… не знаю… Рехей сник окончательно, и от Тсуны не укрылось легкое подрагивание чужих рук. — Не знаю, что услышу, так что не знаю, что сказать, — совсем уж потерянно произнес Сасагава, все-таки унимая дрожь. В такой ситуации… Что можно сделать, чтобы разрешить ее без серьезных последствий? Тсунаеши не знал. С Занзасом у них все было гораздо проще: переспал и забыл. А такое, как у Рехея, долго не забудется. Сделай они что не так — и Сасагава не только лишится работы, но и испортит отношения с этой девушкой. Хотя… может ли что-то усложнить все еще больше, чем есть сейчас? — Ты… сейчас, главное, возьми себя в руки. По…попробуй все же поговорить с ней. Убегать ведь не вариант, ты мне сам это не раз говорил… Так что ответь ей… Просто ответь, а там будь, что будет, — Савада пытался подобрать как можно более правильные и убедительные слова, надеясь, что они хоть немного помогут. Но по выражению лица Рехея было видно: не помогло ни одно из них. Потому что сейчас его разум за тысячи верст отсюда, примерно где-то в кабинете Курокавы. — Я чувствую себя последним подонком, — процедил Рехей. Сжав ладони в кулаки, он повернулся к разрывающемуся телефону, почти до крови кусая нижнюю губу. Тсунаеши узнает эти жесты, это выражение лица. Сейчас перед ним человек, который точно знает, что должен делать. Не стоит ему мешать. Показав Сасагаве большой палец, Тсуна выскользнул за двери. Оставив губы в покое, Рехей потянулся за телефоном. — Алло?.. Тсунаеши сидел на кухне Сасагавы и всеми силами убеждал себя не идти подслушивать. Такие разговоры — слишком личные и не созданы для чужих ушей. Поэтому, чтоб хоть как-то отвлечься, он стал крутить в руках собственный мобильный. В углу экрана давно горело оповещение о полученном сообщении, но читать его Тсуна не спешил. Все равно ведь не увидит ничего, кроме оскорблений. Подумав так, Савада хмыкнул. Еще недавно он говорил Рехею не убегать от реальности, а теперь сам же делает именно это. Как иронично. «Ладно, только ради Рехея», — решил он наконец и нажал на письмо. К его большому удивлению, оно было не от Занзаса.Неизвестный абонент «Здравствуй, Тсунаеши-кун! Занзас сегодня перебрал, так что если будешь дома, то не впускай его. Днем он устроил драку в офисе, и его задержала полиция, но только что отпустили, он сейчас просто в бешенстве. Он поехал к тебе на работу. Пожалуйста, не пересекайся с ним до завтра, пусть проспится и придет в себя! Надеюсь, ты в порядке. Скуало» 03:24
…В реальность Тсуну вернул только громкий хлопок двери. Да и тот донесся будто сквозь толстый слой пластика. Похоже, Рехей все-таки ушел на работу. Ну, и ему пора… Но вопреки мыслям, Тсунаеши продолжал сидеть за столом и пялиться в экран, пока тот не потух. Если бы вчера Рехей не напился, если бы их не подвез этот забавный таксист Кея… Что бы было с ним сейчас? Скорее всего, то же самое, что и обычно. Занзас бы его изнасиловал. Наверняка бы избил — количество и тяжесть побоев зависели бы уже от того, насколько злым он был в тот момент. Думать обо всем этом противно, но остановиться Тсуна просто не может. Особенно сейчас, когда в груди так болезненно трепыхается что-то, очень похожее на… облегчение? Благодарность? Он не должен — не смеет — чувствовать нечто подобное. Ведь это же просто Занзас, человек, которого он любит. Так почему же он сейчас чуть ли не рад, что ночевал у Рехея? Как же противно… В первую очередь, от себя самого. За сам факт подобных мыслей. — Л-ладно, пора в офис! — максимально бодро проговорил Тсунаеши, машинально подмечая: случись что на работе в его отсутствие, ему бы уже сообщили. Значит, есть вероятность, что Занзас не стал его ждать и уехал. «Эй, в этой ситуации тебе надо волноваться о том, где он ночевал, а не о том, не поджидает ли он тебя в твоем кабинете», — упрекнул себя Тсуна. К слову, совсем забыв, что куда сильнее его вообще-то обязано волновать почти двенадцать утра и то, что он уже как три часа должен быть на работе. Ну, все это потом, а сейчас лучше поторопиться.***
— Хибари-и-и-и! Последнее время Хибари все чаще ненавидит свою фамилию. — Тебя тут спрашивают! И ненавидит примерно из-за одного человека. — Ты слышишь, не? — Мукуро наигранно-обиженно глядел на друга, подозрительно оказавшись перед самым его носом. Кея честно собирался треснуть по этой смазливой роже, если не отодвинется, но Рокудо вдруг ляпнул нечто такое, что отодвинуться был готов уже сам Кея. Да что там отодвинуться, он чуть ли не вскочил со своего места, когда понял, что этот кусок поганца (который почему-то решил, что у него, Хибари, кто-то появился) его тупо разыгрывает. Уже пятый раз за это утро. И это при том, что их рабочий день начался всего пятнадцать минут назад. Нет, ну с одной стороны, у него и правда «появился» новый человек в жизни — тот самый любитель Кэнси, что предложил свою дружбу. Но это явно не то, на что ему так старательно намекает Мукуро, ведомый единственным желанием: узнать, где же вчера был Хибари, раз опоздал отдать смену и не брал телефон, а сегодня явился на стоянку в необычно приподнятом настроении и даже без сигареты. — Да на этот раз серьезно, — Рокудо больно толкнул его локтем и стал тыкать в другой конец парковки. — Уже минут пять тут стоит и тебя ищет. Кея устало повернулся, умело замаскировав вздох под необходимость поправить ворот рубахи. Он знал, что наткнется на очередной розыгрыш и не увидит ничего, кроме полупустой стоянки, и уже заранее подбирал наиболее убийственный взгляд для Мукуро, но… У парковки и правда стояли. Стоял тот самый любитель Кэнси и неуверенно теребил подол кофты. Кея не стал ничего спрашивать, предпочтя проигнорировать Мукуро и молча подойти к этому странному «новому другу». Тсунаеши смотрел в сторону, о чем-то задумавшись, так что разглядеть его не представляло сложности — да он, похоже, и не особо скрывался. Впрочем, эти покраснения на шее ничем не скроешь, разве только ложью вроде «Все в порядке». «Вид у него не очень», — скользнуло на задворках разума, почти тут же растворяясь. Потому что его все же заметили. Тсуна робко махнул и натянуто улыбнулся. — Можно мне еще одну поездку «куда-нибудь»? — Без проблем.***
Рехей стоял перед кабинетом начальства и не решался войти. Казалось бы: всего-то стукнуть пару раз, толкнуть дверь и сделать один гребаный шаг. Но совесть не позволяет. Вместо этого она проедает дыру в мозгу, душе, сердце, лишний раз напоминая, какой же он мудак. Там, за этой чертовой деревяшкой, сидит она, девушка, которую он… с которой… Господи… Он никогда себя не простит. Тогда, по телефону, она сказала лишь прийти в больницу, все же разговор, что им предстоит, явно не для телефона. Она сказала лишь одну короткую фразу, но он услышал все, что было нужно. Неправдоподобность и скованность в ее голосе напрочь врезались в память. Черт. Черт, черт, черт. Что же он наделал… «Теперь уже поздно сожалеть, кретин», — горько усмехнувшись, заметил Рехей. И правда. Для сожалений больше нет ни времени, ни места. Ведь он уже принял решение, еще там, в своей квартире, стоя и слушая короткие гудки в телефоне после собственного «Прости». Так какой теперь во всем этом смысл? Нужно действовать. Пока он в состоянии сделать это, не испортив все еще больше. Пока он не передумал. Двери открылись, выпуская знакомую медсестричку, тут же рассыпавшуюся в извинениях и убежавшую. Теперь их ничто не разделяет. Осталось только сделать один гребаный шаг. — Здравствуйте, Курокава-сан. Я написал заявление по собственной.