Рикошет

Не так сложно падать в пропасть, как из неё выбираться. Особенно сложно выбираться, когда упав ты переломал себе руки и ноги. И Роше провёл несколько часов, мирясь с фактом, что мучить себя дальше, ухудшая состояние повреждённых конечностей, он просто не может. Разумеется, на самом деле никакой пропасти и переломов не было, просто метафоры облегчали для него понимание происходящего. Дрожащие пальцы — как трепещущие на ветру листья, голос секретарши Геральта, ответившей на звонок только после двенадцатого, наверное, гудка, рявкнувшей на Роше и повесившей трубку — как раскаты грома, нарастающая в голове боль — как молнии. После того, как около полудня на него нашло озарение, что пора бросать рыпаться и молча принять свою участь, дышать стало легче. Значит, так надо. Решиться на то, чтобы рассказать об этом Геральту, было сложнее. Выяснять отношения сейчас для него стало бы пыткой, поэтому Роше подумал сначала просто позвонить ему, выплюнуть фразу «Я выхожу из дела» и всё. Закрыться дома, напиться до беспамятства и больше никогда ни на что не реагировать. Но коли у Геральта появилась секретарша, которая в грубой форме порекомендовала перезвонить через часок, этот час надо было провести трезво. И Роше не придумал ничего другого, как просто отправиться к Геральту в офис, раз уж он там — пускай в лицо наорёт, ладно уж. Всяко лучше, чем сидеть и ждать. На улице стояла до омерзения приятная погода. Сновали туда-сюда до боли счастливые горожане. Чему они радуются? Роше поднял ворот плаща, хотя и так было жарко. Весь мир катится к чертям: сначала они уберут с улиц нелюдей, потом бедных, потом средний класс превратят в рабов, а властители этого мира будут упиваться дорогими винами и поедать устриц… От этих мыслей голова начала раскалываться на мелкие осколки. Роше выдохнул и ускорил шаг, маневрируя в оживлённой толпе. Пока что среди них были краснолюды, немного реже — низушки, и большое количество эльфов и полуэльфов. Но надолго ли? На входе в офисное здание Роше вжался в стену, пропуская крепких ребят с досками наперевес. Видимо, где-то наверху шёл ремонт. Лестница была усыпана древесными крошками и кусками штукатурки, с каждым этажом количество мусора росло. Вспомнив, какими интонациями сегодня «отложила» разговор с Геральтом его секретарша, Роше решил, что было бы неплохо вытереть перед входом в контору ноги. Раньше он бы не позволил никому без причины повышать на себя голос, но сейчас он правда чувствовал себя виноватым. И очень уставшим. К удивлению, в комнате ожидания никого не было. Секретарский стол был по-прежнему заброшен и уже начал покрываться пылью, лампа не горела, вешалка пустовала. За дверью в офис слышался голос Геральта, но слов было не разобрать. Потерев лоб, Роше снял шляпу и постучал в дверь, надеясь, что Геральт разговаривает там не со своей озлобленной секретаршей, или кем там ему приходилась та женщина. В кабинете заметно пахло сыростью, почти как в домах в квартале нелюдей. Хотя до их состояния зданию было ещё далеко. Стоило Роше войти, как разговор тут же прекратился.  — Не помешал? — поинтересовался он скорее из дежурной вежливости. — Геральт, я на пару слов, — начал он, и тут же замолчал. Пришедшие до этого в голову метафоры с громом и молниями были актуальны как ничто иное — Роше оказался в эпицентре бури, и казалось, он кожей ощущает пробегающие по воздуху разряды электричества. Геральт и женщина, с которой он беседовал, одновременно обернулись в сторону двери и он оказался под тяжёлым взглядом двух пар глаз. Ему хватило нескольких секунд, чтобы догадаться, что отвечала ему сегодня по телефону именно она — удивительно красивая женщина с чёрными, роскошными волосами и резко контрастирующим на их фоне бледным лицом. Раньше он её никогда не встречал лично, зато много слышал о великой и ужасной Йеннифер из Венгерберга, и спутать с её кем-то другим было очень сложно. Вместо ответа повисла долгая тишина, сопровождаемая только топотом сверху. Роше посмотрел на потолок: побелка в одном месте облупилась, свисая кусками. Довольно крупный её ошмёток вдруг отвалился, упав, прямо к ногам Йеннифер. Та посмотрела на Геральта, сведя красные губы в тонкую линию и подняв брови.  — Так, ладно… Секундочку, — Геральт сорвался с места, направляясь к выходу, по пути прихватив с собой Роше. Как только дверь закрылась, Роше почувствовал, как полегчало на душе. Несколько секунд в одной комнате с ней, а все волосы уже дыбом встали. Как Геральт с ней столько лет умудрился провести?  — Роше, ты прям очень, о-очень не вовремя.  — Я звонил, и…  — И звонил ты тоже не вовремя. Пожалуйста, — Геральт повернулся к двери в кабинет, явно желая как можно скорее вернуться туда.  — Геральт, я всё, я…  — Боги, как от тебя несёт! Ты серьёзно? Давай так, — Геральт положил руку ему на плечо и продолжил, не давая вставить ни слова, — ты что-то выяснил?  — Я… — Роше замотал головой, не сразу сообразив, что он вообще мог выяснить. — Нет, просто нужно поговорить.  — Так. Блядь, — Геральт устало потёр глаза, запрокинув голову. — Пожалуйста, давай ты проспишься сначала и приведёшь себя в порядок, а потом мы уже будем говорить.  — Я…  — Вернон. У меня за дверью разъярённая столетняя чародейка, — понизив голос, уточнил он, показывая в сторону кабинета. — Как ты думаешь, сколько мы ещё простоим здесь, прежде чем нас испепелят? Роше промолчал. Ситуация действительно была не в его пользу.  — Проспись, — сказал Геральт на прощание, вновь скрываясь в кабинете и на этот раз закрывая его на ключ.  — Замечательно, — выдохнул Роше, оглядывая пустую комнату. — Лучше, блядь, и быть не может. Руки снова заметно затряслись, когда он потянулся к телефонному аппарату на столе. Он просто знал, что так будет правильно — позвонить ей и всё рассказать, сил врать и увиливать больше не осталось. Пока шли длинные гудки, в голове родилась ещё одна мысль: а не рассказать ли о своём выходе из дела Йорвету? Вроде, он имеет право знать… Роше крепко зажмурился, отгоняя эту мысль и жалея, что вообще вспомнил об этом проклятом эльфе. Прижав трубку к уху, он склонился над пыльным столом и едва сдержался, чтобы не простонать и не врезать себе. Роше вспомнил, как вчера, в пьяном бреду, висел на нём и зачем-то пытался… потрепать за ухом? Что? Почему? Потому что Йорвет тоже был эльфом, как и тот проститут, с которым он провёл ночь?  — Да? — незнакомый голос прервал череду длинных гудков.  — Бьянку Вес, пожалуйста, --- быстро ответил Роше, открывая глаза и возвращаясь в реальность. Ладно, к чёрту Йорвета.  — Бьянка слушает, — её уставший голос раздался почти сразу.  — Это Роше. Бьянка, такое дело… Мы можем встретиться сегодня? Надо поговорить. Очень надо. «Доки» были хорошо знакомы Роше. Отличная корчма, где не разбавляли алкоголь, да и едой здесь можно было не брезговать. Но если особенности питейных заведений в пределах стен Новиграда ему были известны потому, что он провел в них почти весь последний год, то эти знания он почерпнул ещё в своей прошлой, полицейской жизни. Частенько здесь можно было найти свидетеля по нужному делу, или топящего в алкоголе свои преступления неудачника. Роше никогда не врывался сюда в окружении полицейских, размахивая пистолетом и выкрикивая имя нужного человека или нелюдя, он относился к этому месту с осторожностью. Здесь можно найти информацию, ни к чему всех отпугивать. Поэтому его здесь не запоминали, лишь провожали настороженными взглядами. На сей раз, когда он вошёл в плохо освещённое заведение, где, несмотря на будний день, почти все столики были заняты, бармен лишь бросил на него мимолётный взгляд. Роше теперь мало чем отличался от его завсегдатаев: помятый, с покрасневшими глазами, с небрежной щетиной и пустым взглядом. В основном за столиками сидели нелюди, но и людей здесь тоже хватало. Контингент, впрочем, был весьма специфичен: торговцы фисштехом, воришки и портовые работяги, обитающие за чертой бедности. Забавно, что в Новиграде эта черта была буквальной и начиналась за стенами старого города. Роше взял за стойкой два больших бокала пива и отошёл к пустому столику. Он сбросил шляпу на пустое место рядом, снял с плеч пальто и прижался лбом к одному из бокалов. Бьянка вот-вот должна к нему присоединиться, у неё сегодня было задержание в этом районе — потому она и предложила встретиться здесь. Промелькнула мысль, что сейчас Бьянка, услышав его рассказ, конечно запротестует, начнёт настаивать на том, чтобы он собрался, что он не такой, что ему нельзя сдаваться, и, чёрт, неужели Роше правда рассчитывает на это? Он запил эту мысль несколькими большими глотками. Нет, его не спасти. Не стоит надеяться на волшебство. Тяжёлая дверь снова открылась, впуская внутрь свежий вечерний воздух, и на этот раз бармен с подозрением нахмурился, глядя на блондинку в идеально белой блузке и со свежим лицом, которая холодным взглядом начала высматривать кого-то среди посетителей. Роше поднял руку, обращая на себя внимание Бьянки, вторую руку занял бокал. Бьянка быстро подошла к нему, стуча каблуками по полу и обращая на себя внимание ещё нескольких посетителей. Да, она выезжала на задержания, но и здесь играла роль телеграфистки. Раньше, при Роше, это было наказанием для провинившегося в его отряде, теперь это стало её основной работой.  — Я же сказала, что не буду пить, — устало выдохнула она, падая на облезлое сиденье напротив.  — Оба для меня, — ответил Роше, одним глотком добив остатки пива в первом стакане и припадая ко второму.  — Хорошо, — неуверенно протянула Бьянка. Она встрепенулась, поставила на липкий стол локоть, и положила голову на ладонь. — Ну… Я слушаю. О чём ты хотел поговорить? Время вскрываться, да?  — Я… — подобрать нужные слова было не так-то просто. Особенно, если ты никогда не говорил ни с кем о своём состоянии. — Бьянка… Мне очень стыдно перед тобой, за то, что случилось на днях. За то, в каком состоянии я пришёл, что наговорил, но… Я хочу быть честен с тобой. Хочу поставить точку, а не тянуть дальше, — Роше с трудом сделал в перерыве глоток из второго бокала, пиво не лезло в глотку. Он поднял взгляд, чтобы смотреть прямо ей в глаза, и на этот раз ничего не прятать. — Я просто хочу сказать: для меня всё кончено. Я ушёл из полиции, я ушёл от связей с прошлым, я ушёл от себя самого и всего этого паршивого мира. И я не хочу возвращаться, снова сталкиваться с его гниющими сущностями, потому что, блядь, я уже ничего не сделаю с этим. Да и никто ничего не сделает, давай смотреть правде в глаза. Он сделал ещё один глоток, на этот раз огромный. В голове помутнело, наконец-то.  — И давно ты так пьёшь? — Бьянка пыталась звучать холодно, но она была в бешенстве, и Роше прекрасно это понимал.  — Да, — он резко выдохнул, пива осталось на дне. — И не планирую завязывать. Не хочу, ясно? Я попытался, мне не понравилось.  — Не понравилось, — повторила она, откидываясь на спинку дивана, скрещивая руки на груди и глядя поверх него, пробуя его же слова на вкус. — Вот как. А от меня ты чего хочешь тогда?  — Если у тебя будет важная информация по расследованию, — Роше почувствовал, как неприятно кольнуло внутри от осознания, что вот и конец его дорожки, — пожалуйста, дай знать Геральту. Если кто-то и разберётся в этом, то он.  — Ааа, — протянула Бьянка, натянув широкую, фальшивую улыбку. — Как всё просто! Вы работайте, разгребайте за всеми дерьмо, а я постою в сторонке и за ваше здоровье выпью! Сам додумался, Роше, или подсказал кто-то? Её повышенный тон больно ударил по ушам, Роше прижал ладони к вискам. Дверь снова открылась, даря благословенный воздух его слипшимся лёгким. Зашли двое, на одном было знакомое длинное пальто, второй был в короткой куртке. Вернон посмотрел в лицо тому, что был в пальто, и закрыл глаза. Чёрт принёс сюда и Йорвета. Тот, в свою очередь, никак не отреагировал на знакомое лицо, лишь мельком глянул на их столик. Его спутник, которого Роше не смог опознать сразу, хотя он и показался знакомым, повёл Йорвета к дальнему столику, куда едва доставал свет тусклых ламп. За этими местами начинались рабочие помещения: кухня, склад и чёрный выход. Роше хорошо это знал, потому что порой приходилось побегать за испуганными свидетелями и подозреваемыми, который рвались именно туда. Бьянка проследила за парой взглядом, крепко поджав губы.  — Ну и… Ты так всё бросишь?  — Да. Именно так и оставлю. С меня хватит.  — Я не верю, что тебе всё равно, — она замотала головой. — Нет, не верю. И ты меня не убедишь. Роше обречённо вздохнул, снова сталкиваясь со стеной упёртости Бьянки. Но он был уже в достаточной кондиции, чтобы не спорить с ней больше. Наверное, уже больше никогда.  — Ладно, я понимаю, к чему ты ведёшь, Бьянка, — он отодвинулся от спинки сиденья и начал надевать пальто. — Но и ты пойми, что я хочу спокойствия. И я не могу его обрести в этом мире никак, пока я трезв.  — К нам поступило распоряжение, — резко сказала она, бросив взгляд в сторону дальнего столика, где расположились вошедшие эльфы. — Йорвет и Киаран объявлены в розыск, им предъявлено обвинение. Если раньше они требовались для «допроса», теперь они там у себя решили, что улик достаточно, чтобы развалить их террористическую ячейку. Это официально. Роше тоже посмотрел на дальний столик, Йорвет сидел к ним спиной, второй эльф даже не глядел в их сторону.  — Но, раз ты решил, что этому миру уже не помочь, — Бьянка поправила полы плаща, вылезая из-за столика, — то чего ради стараться. Заработаю и себе на бутылку.  — Ты куда?  — Выполнять приказ, — ответила она и двинулась к дальнему углу.  — Чёрт, — не веря в происходящее, Роше попытался резко подняться, но голова закружилась и он упал обратно, пока Бьянка стремительно удалялась от него. Оставив на столе шляпу, он кое-как выбрался из узкого пространства между столиком и сиденьем, и поспешил за Бьянкой. Та уже подошла к эльфам, прерывая их беседу. Она нагнулась над столом, поставив на столешницу одну руку, а другой полезла за пазуху, где хранилось удостоверение полицейского.  — Бьянка, не впадай в крайности, — неожиданно для себя довольно резко сказал Роше, хватая её за руку. Он сжал пальцы так сильно, словно руку заклинило. Но под ледяным взглядом Бьянки он всё же отпустил руку.  — Какие же это крайности? Это прямой приказ, — она с улыбкой вскинула брови, всё ещё держа руку под пальто.  — Что происходит? — Йорвет посмотрел сначала на Бьянку, потом остановил свой взгляд на Роше, требуя объяснений. Было видно, как он весь напрягся, словно готов рвануть с места, как в старые добрые.  — Ты же понимаешь, что это бред?! — рявкнул Роше, и тут же осёкся. Пара краснолюдов за соседним столом недовольно обернулась в их сторону, но в зале было достаточно шумно, чтобы его возглас не привлёк излишнего внимания.  — О, так тебе не всё равно? — она продолжала улыбаться, словно только что выиграла спор. Роше хотел что-то ответить, но не нашёл слов, потому что она была права. Это мерзкое чувство справедливости, которое всегда висело перед его глазами как цель, заставляя двигаться вперёд, никуда не делось. А он осёл, что тупо идёт вперёд к недосягаемой морковке, которую повесили перед его лицом. Да, именно осёл, ни больше — ни меньше.  — Ты не бросишь это, — уверенно заявила она. Роше отвёл взгляд. — Ты всем ещё покажешь, чего ты стоишь. С этими словами она вынула руку из внутреннего кармана пальто и положила на стол сложенный в несколько раз лист. После повернулась к Йорвету и наклонилась ниже.  — Утром поступил приказ о твоём аресте. Твоём и Киарана. Не привести для дачи показаний, а арестовать и запереть до суда. Надеюсь, ты понимаешь, что если вас сейчас возьмут, то…  — …То для нас всё кончится не очень хорошо, — закончил за неё Йорвет. — Я понял. Спасибо за информацию.  — А что до денег, которые получают полицейские, — продолжила она, указывая взглядом на лист, — я вычеркнула нескольких подозреваемых. На них есть активные дела. Если этот кто-то может позволить себе подкуп судьи и целого полицейского отдела, то этот кто-то наверняка постарался бы откупиться и от обвинений в свой адрес. Эти не смогли откупиться. Дальше думайте сами. Она постучала по листу и развернулась на каблуках, собираясь уйти.  — Бьянка… — тихо окликнул её Роше, но она только кивнула и пошла прочь от них. Роше потёр лицо.  — Прости за этот цирк, — рассеянно сказал он Йорвету и уже тоже собирался уйти, но его остановили.  — Подожди, — Йорвет звучал то ли встревоженно, то ли зло. Он поднялся из-за стола, как и его товарищ. Теперь Роше смог разглядеть его, и даже не удивился, узнав. Лицо эльфа пересекал большой шрам, не позволяющий спутать его ни с кем другим — Исенгрим с какой-то непроизносимой фамилией. Роше помнил многих скоя’таэлей, которые продолжали свою активность после военных действий, но не утруждал себя запоминать имена тех, кто был вне его юрисдикции. Исенгрим был звездой на западе Темерии, Роше же хватало таких и в Вызиме. Интересно, что он делает здесь, да ещё и в такое время? Может, попросить у Бьянки, чтобы она посмотрела его последние дела? Йорвет поспешно объяснился на старшей речи, после чего Роше разобрал знакомое прощание «Va faill». Исенгрим кивнул и двинулся к выходу, внимательно посмотрев на Роше, прежде чем обойти его.  — Присядь, пожалуйста, — сказал Йорвет, снова опускаясь на потрескавшийся диван. Роше не стал спорить и последовал его примеру, сев на место Исенгрима. В воздухе повисло неловкое молчание. Сложно было сопоставить вчерашнее надменное выражение лица Йорвета и сегодняшнее спокойное, кажется, даже смущенное. Да и сам Роше, конечно, сильно отличался от вчерашнего. Он молча смотрел, как Йорвет разворачивает лист, оставленный Бьянкой, и пробегает по торопливым, скачущим строчкам взглядом. Он терпеливо ждал своей очереди, попутно рассматривая в тишине и спокойствии Йорвета. Они никогда вот так спокойно не сидели рядом, поэтому всё представление о предводителе местных скоя’таэлей складывалось исключительно из обрывков. И по большей части Роше видел в нём не эльфа, а преступника, что стирало в памяти фактически всё, кроме опознавательных признаков. Теперь же можно было увидеть, насколько это позволяло ущербное освещение «Доков», как крадётся на видимую часть лица шрам из-под платка, словно некогда там гуляло лезвие. Роше изучал взглядом его высокие скулы, разрез единственного глаза, острые черты нижней челюсти. Он прикрыл глаза и нахмурился, снова вспоминая о том, что творил вчера. Нутро вспыхнуло огнём от стыда и факта, что они сейчас сидят так близко. «За что?» — взмолился мысленно Роше, надеясь, что Йорвет не принял случившееся на свой счёт. А лучше — вообще забыл об этом.  — Хорошо. Думаю, вам с Геральтом это нужнее, — Йорвет прервал эти мучительные размышления, протягивая записку. Роше отметил, что зрительного контакта он тоже избегает. — Особенно тебе.  — Да… Прости ещё раз за этот спектакль, — Роше взял записку и попытался сосредоточиться на написанном. Не успевший выветриться из головы хмель, тусклое освещение и духота этому не способствовали: текст плыл тенями и двоился. Роше поморщился и прижал пальцы к глазам.  — Нам надо поговорить, — вдруг сказал Йорвет. Он произнёс это совершенно спокойно, но тон был приказным. — Пожалуйста, давай выйдем.  — Думал, ты не знаешь таких слов, — Роше убрал пальцы, поднимая на него глаза.  — Каких слов?  — Таких, как «Пожалуйста». Придирка вышла на уровне рефлекса, он просто нашёл за что зацепиться и зацепился. Но дальше перепалка не пошла, Роше спокойно забрал свою шляпу и последовал за Йорветом, который ждал его у чёрного хода. На улице пахло морем, проезжающий неподалёку трамвай окатил район звоном железа. В закоулке, куда они вышли, было темно, как в заднице у чёрта, но Йорвет быстро вывел их на улицу и увёл к причалам. Народу там не было, рабочие уже разошлись по кабакам или домам, где их ждали жёны с горячим ужином.  — Я должен перед тобой извиниться, — заговорил Йорвет. Роше снял шляпу, которую попытался сорвать ветер, и посмотрел на него.  — Прости, я не ослышался?  — Нет, не ослышался. Постой, — Йорвет звучал спокойно и устало. Они остановились на безлюдной улице напротив уже закрывшихся магазина рыболовных принадлежностей и прачечной. Йорвет некоторое время изучал металлические жалюзи, которыми были закрыты их окна. Роше терпеливо ждал, вдыхая свежий и сырой воздух и ощущая, как рассеивается окутавший его алкогольный туман. Наконец, Йорвет поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза Роше.  — Я прошу прощения за то, что вчера сказал тебе. Мне не стоило этого делать. Я знаю, что на самом деле ты выше всех этих расовых предрассудков.  — Ничего, — махнул рукой Роше, неторопливо двигаясь дальше вниз по мёртвой улице.  — На твоём месте я бы тоже себе не доверял. Но эта проблема скоро решится.  — О чём ты?  — Я хочу выйти из дела, — Роше снова достал записку Бьянки из кармана и покрутил её в руках, прежде чем протянуть Йорвету. — Для меня всё закончено. Йорвет шумно вздохнул и покачал головой, уставившись вперёд, игнорируя протянутый лист.  — Вернон, пожалуйста, — начал он. Роше встрепенулся. За всё это время Йорвет ни разу не называл его по имени. — Это дело… Оно касается не только меня, или Киарана, или ещё кого-то из моих ребят. Ты видишь, что происходит вокруг? Все эти новости, стычки. Вчера, по пути к тебе, я насчитал не одно и не два заведения со свежими табличками «Нелюдей не обслуживаем» на дверях. Не то чтобы раньше мы купались в мёде, но такого не было со времён резервации. Поэтому я был на взводе и дал волю эмоциям.  — Ох, — Роше потёр пальцами виски. — Спасибо, конечно, но не в тебе дело. Забудь про вчера.  — Я знаю, что так было не всегда, — продолжил Йорвет после недолгой паузы. Роше насторожился — по интонации он понял, что речь идёт о нём самом, а не о ситуации в обществе. — Я навёл некоторые справки о тебе, узнав, что ты участвуешь в расследовании, и догадываюсь, почему ты ушёл из полиции и что вынудило тебя измениться, — Роше скептически усмехнулся. — Я понимаю, что это тяжело — терять близких, смотреть, как рушатся идеалы, но…  — Спасибо за то, что дипломатично называешь происходящее со мной «изменениями», но очередная беседа по душам мне не нужна, — прервал его Роше. Этот разговор, слова Йорвета, его интонации, всё вместе царапало ту часть сознания, которой он очень не хотел касаться, давало какую-то смутную, наверняка ложную надежду и в то же время безумно злило. Он огляделся, пытаясь прикинуть, где они находятся и как отсюда выйти к Портовой улице, чтобы сесть на трамвай и вернуться к себе.  — А что тебе нужно, Вернон? Забыться? Заглушить свои беды алкоголем, надеясь, что так они, а в один прекрасный день, если повезёт — и ты сам, перестанете существовать? Ты занимаешься этим уже сколько — год? А помогло ли тебе это хоть раз действительно забыть о том, от чего ты так отчаянно бежишь? Роше молчал. Он начал осознавать, откуда берёт корни то самое беспокоящее его чувство. Почти такой же разговор много лет назад он вёл с другим человеком и при других обстоятельствах. С Фольтестом. Тогда это на долгие годы изменило его жизнь к лучшему — пусть в итоге всё и завершилось катастрофой. Призрачный шанс на секунду показался ему почти реальным, в него отчаянно хотелось вцепиться изо всех сил. Заметив, что Роше колеблется, Йорвет продолжил:  — Я понимаю, что мы всегда были по разные стороны баррикад, и надеяться, что в один прекрасный день мы сходу и без проблем сможем сыграть в одной команде, было бы глупо. Но ситуация изменилась. В общем-то, — Йорвет вдруг усмехнулся, — мы оба в отчаянии. Так может, нам обоим получится извлечь из этой ситуации хоть что-нибудь полезное?  — Да уж. Звучит как начало прекрасной дружбы, — Роше пытался вложить в эту фразу какое-то подобие непринуждённой иронии, но произнести её почему-то стоило усилий, сравнимых с теми, которые приходится предпринять, прыгая в ледяную воду, и это придало сказанному какую-то странную, смутившую его интонацию. Поспешно, не давая себе возможности передумать, он развернул записку Бьянки, которую всё это время комкал в руках. Освещение здесь было ещё хуже, чем в «Доках», но в этот раз чтение далось ему куда лучше. Йорвет стоял рядом, не торопя его.  — Что ж, — задумчиво проговорил он, дойдя до конца заметок и кивнул головой, предлагая двигаться дальше. — Бьянка действительно несколько облегчила нам задачу. За Фон Эверека и его бандитов крепко взялся отдел контроля оборота наркотиков, едва ли они могут позволить себе спонсировать Нотвикса, прокурора и ещё десяток человек. Хенсельт… Его «Чёрный единорог» — прямой конкурент визимировской компании, да ещё и вечно отстаёт на шаг в разработках. Уход Визимира с рынка был бы ему на руку. Но вот незадача — судя по всему, у него серьёзные проблемы с антимонопольной службой, эти с него просто так не слезут, и я уверен — сейчас он тратит кучу денег на то, чтобы от них откупиться. И ещё столько же, чтобы вся эта история не просочилась в газеты. Даже жаль, если бы не это, он отлично уложился бы в наш сценарий… А мы ведь его даже не рассматривали?  — Рассматривали, — проговорил Йорвет, глядя вперёд. — Когда ты ушёл из кабаре. Пришли к выводу, что версия стоящая. Что ж, теперь от неё действительно можно отказаться. Похоже, он крепко кого-то разозлил, если за него так взялись.  — Демавенда, кого же ещё, — уверенно сказал Роше. — Ставлю всё своё пособие по безработице, что именно его.  — Тогда что? Кто-то, у кого есть деньги, кто в курсе наших дел, и кому выгодна ликвидация Визимира и нас заодно? Кто-то из его компании — Радовид, Эйльхарт? Или личные мотивы?  — Имеет смысл. Но надо найти способ подобраться и как-то разузнать о том, что у них там происходит, а это непросто.  — Насчёт Радовида не знаю, но Эйльхарт — чародейка, — задумчиво произнёс Йорвет.  — И к чему ты ведёшь?  — У Геральта с чародейками особые отношения.  — Ну не с Филиппой же, — Роше усмехнулся. — Впрочем… Ты прав. Особые отношения Геральта с чародейками могут здорово сыграть нам на руку. Не хочу обнадёживать зря, — проговорил он, вспоминая утреннюю сцену в офисе, — но есть мысль. Завтра попробую с ним поговорить.  — Значит, ты в деле?  — Похоже, что да, — на выдохе ответил Роше, словно самому себе, удивляясь, что эта мысль не вызывает активного сопротивления. — Пора расходиться — хотелось бы успеть на трамвай. Завтра поговорю с Геральтом. Как можно с тобой связаться?  — Завтра я позвоню в офис из «Доков».  — Не боишься, что тебя заметят?  — Не заметят, — уклончиво ответил Йорвет. — Va fail, Вернон. И спасибо, — он протянул Роше руку.  — До завтра, — рукопожатие вышло крепким, и, как показалось Роше, чуть более продолжительным, чем того предполагала ситуация. — И… Будьте там все осторожны. Йорвет кивнул и спустя секунду растворился в одном из тёмных узких переулков. Роше повернул назад и двинулся в сторону порта. Он по-прежнему чувствовал себя чудовищно усталым, но на этот раз ему хотелось не напиться и забыться, а просто отдохнуть. И — как ни странно было это признавать — может, снова поговорить с Йорветом.