Люблю дождь — он приносит с собой запах неба...

      Беатрис проснулась, когда часы пробили лишь восемь утра. Она чувствовала себя разбитой, но снова уснуть ей не удалось. Тяжело вздохнув, она встала с постели, привела себя в порядок и решила приготовить завтрак для себя и для Гарри. Девушка не знала, как скоро он проснется, поэтому на завтрак решила приготовить вкусные в любом виде блинчики. Надев свой прелестный фартук, Беатрис принялась хлопотать на кухне, и, хотя она старалась концентрироваться на процессе, в голову лезли навязчивые мысли, не дававшие ей покоя, с тех пор как она получила те злосчастные письма. Закончив с последним блинчиком, шатенка осмотрела кухню и задорно рассмеялась. Ее отец был прав говоря что, когда она готовит, кухня превращается в настоящее поле боя. Спустя минут двадцать кропотливого труда все блестело от чистоты, оставалось лишь поставить на стол остывающие блинчики и различные топпинги. Убедившись, что все готово, Беатрис решила разбудить Гарри, но обернувшись вздрогнула от испуга. — Как давно ты тут стоишь? Ты напугал меня, — слегка надув губки, как маленький ребенок, проговорила девушка. — Что я здесь делаю? — спросил парень, слегка нахмурив брови.        Девушке не очень понравилось, что он проигнорировал ее вопрос, но это небольшое недовольство уступало другому чувству, от которого мурашки покрыли кожу. Она не могла не отметить как очаровательно звучит его слегка хриплый голос. — Кх-хм, я забрала тебя вчера из бара, — сказала девушка и сделала шаг к нему. — Ты был очень пьян, — заметила она с легкими игривыми нотками в голосе и сделала еще шаг. — Ты следила за мной? — вопросительно подняв бровь бросил парень, глядя шатенке в глаза. — Нет! Что за глупости? — еще шаг… — Тогда как ты узнала где я? — Мне позвонили из бара и попросили забрать тебя. Сказали, что ты весь вечер собирался позвонить мне, но так и не решился. Как ты вообще там оказался? — и последний шаг, теперь лишь пара сантиметров разделяла их. — Не твое дело, — фыркнул парень. Беатрис отшатнулась от него. Ей словно дали пощечину, которая вмиг отрезвила девушку. — Мне кажется все-таки мое, раз уж ты напился до такого состояния из-за меня, — ее голос слегка дрожал, но в нем были слышны едва заметные стальные нотки. Она начинала злиться. — Не льсти себе, глупышка, я просто захотел выпить, — бросил парень и развернулся, чтобы уйти. — Ты ведешь себя как ребенок! — в этот момент Беатрис очень хотелось топнуть ногой от досады. — Давай просто обсудим все как взрослые люди. — А нам есть что обсуждать? — небрежно обернувшись бросил Гарри. На его лице расползлась неприятная ехидная ухмылка, делавшая его прекрасное лицо уродливым. — Гарри, у меня не может быть друзей? — почти прошептала девушка.        Парень замер. Гарри посмотрел на девушку недоуменным взглядом. Она выглядела такой хрупкой и уязвимой, отчего вся его злость вмиг улетучилась. — Разве Рокки не наш общий друг? — продолжила она. — К чему это ты? — его голос слегка дрогнул. — Ты ведь не имеешь ничего против, когда я обнимаю любого из нашей компании, когда мы встречаемся все вместе, но это ведь не значит, что я не провожу с каждым из них время отдельно, так же как и ты. И я так же обнимаю их при встрече и при прощании. И я ведь ни слова тебе не говорю, хотя знаю, что ты общаешься со многими девушками, со многими ты очень даже близок, — с каждым словом Беатрис приближалась к Гарри, неотрывно глядя ему в глаза. — Я ревную… очень, но не устраиваю сцен, как ты. Хоть я и не давала тебе повода ни разу. Тогда почему ты усомнился во мне? — девушка с трудом сдерживала слезы. Она тяжело вздохнула. — Завтрак на кухне. Тебе нужно уйти до возвращения моих родителей, — сказав это, она развернулась и пошла в свою спальню. Ей не хотелось видеть его сейчас. — Трис… — Не сейчас, Гарри…

***

      Когда девушка ушла, Гарри обратил внимание на блинчики, стоявшие на столе. Взяв один, он обратил внимание, что они еще теплые. — Неужели она приготовила их для меня? — прошептал в пустоту парень. От этого он стал чувствовать себя еще паршивее. Он прекрасно понимал, что виноват, но не знал как загладить свою вину.        Позавтракав парень отправился на ее поиски. Беатрис сидела на своей кровати и задумчиво смотрела на статуэтку балерины, расположенную на туалетном столике. — Трис? — его голос был пропитан чувством вины. — Что? — не отводя взгляда от статуэтки ответила девушка. — Мне так жаль… — сказал Гарри, подойдя к девушке со спины. — Мне тоже, Гарри, мне тоже… — ее голос звучал так отстраненно, будто девушка была не здесь — Я… Слушай, я не должен был… — он хотел коснуться ее, но его рука в нерешительности замерла в нескольких миллиметрах от ее плеча.        Парень все никак не мог найти подходящих слов. Воцарилась тишина… Беатрис продолжала смотреть на статуэтку, а Гарри не отрывал своего взгляда от девушки. Им обоим было больно от этой ситуации, но как ее разрешить не приходило в голову. — Просто признайся, что ты ревнивый идиот, пообещай, что будешь доверять мне, и обними меня, пожалуйста… — взмолилась девушка. Она понимала, что звучит очень жалко, но эта ссора была невыносима. — Я действительно идиот, не знаю почему так отреагировал, почему вообще позволил себе усомниться в тебе, ведь я шел сказать тебе, что хочу быть с тобой, только с тобой, — на выдохе протараторил парень и с надеждой уставился на возлюбленную, ожидая ее реакции. — Правда? — на этих словах Беатрис наконец повернулась и взглянула на него глазами полными слез. — Ну что ты, малышка. Иди ко мне — сказал Гарри, распахнув свои руки для объятий.       Она бросилась к нему и разрыдалась. С ее слезами уходила вся их боль, все их сомнения. Это были слезы облегчения. Это были слезы счастья. Это был один из тех прекрасных моментов истинного счастья, которое, как радуга, озаряющая своим буйством красок небо после грозы, озаряет жизнь двух людей, искренне любящих друг друга…