Победителей не судят

То что жизнь окончена, Ричард понял, склонившись к распростертому на траве телу, роняя слезы на залитую кровью белоснежную рубаху, в момент, когда закрывал глядящие в небо пустые глаза Оскара. — Прости меня, — прошептал юноша, прежде чем подняться и отойти от своего генерала, — я не знал, что все может закончиться так… И в самом деле, мог ли Ричард подумать, что затеянная им игра с веселым и симпатичным Феншо, обернется трагедией? Не мог, но должен был понимать что так выйдет — дразнить Алву безнаказанно еще никому не удавалось. Он играл с ними обоими, упустив лишь одно — для Оскара и Рокэ все было более чем серьезно. А в итоге что получалось? Один погиб, понеся наказание за прямое неподчинение приказу Первого маршала, а второй… второй даже глядеть теперь без брезгливости своего оруженосца не станет. Дик уже имел счастье получить тот тяжелый, полный безграничного презрения взгляд, когда пытался вымолить у маршала помилование для Феншо. И винить монсеньора в подобном отношении было бы глупо… Все заслуженно. А кровь Оскара всегда останется на совести Дикона, не Алвы. Доигрался, кретин надорский. — Прости… — Ричард тяжело поднялся, стыдливо утер лицо рукавом рубахи, и побрел прочь, стараясь не глядеть туда, где черным истуканом замер эр Рокэ, чтобы, не встретиться с монсеньором глазами… Еще раз быть одаренным тем взглядом, Дик сейчас не хотел. Он хотел просто по-тихому утопиться в быстрых водах Расаны, свернуть себе шею, скатившись с крутого обрыва, выпить яду… или… вот было бы здорово умереть не просто так, а отдав жизнь в бою, чтобы эр перестал считать его, своего падшего оруженосца, мразью, чтобы хоть от этой смерти была какая-то польза отечеству и Талигу, чтобы маршал имел маленький повод для гордости за своего непутевого, распутного воспитанника… Разрубленный змей… Немедленно свести счеты с жизнью получалось только утопившись, ибо обременять эра ещё и заботой об изуродованном пулей трупе, Ричарду не хотелось. Река —другое дело, она позаботится о теле, унесет его к морю, не оставив следов. Дик отбросил мысли о том, что самоубийство недостойно для Человека Чести и позор для семьи, он давно позабыл о том, что пристало порядочному эсператисту, в тот момент, когда переступил порог дома своего эра и… его втянуло в омут, носивший имя — Рокэ Алва. Так чего ж теперь… Дик заболел монсеньором, со сладким содроганием ожидая, когда же начнут сбываться пророчества эра Августа и Катарины, когда же монсеньор решиться, наконец, совратить своего оруженосца. Однако вскоре выяснилось, что Алва делать ничего подобного не собирался. Мало того, отвел томно глядящего на него юношу к Марианне, для того, как эр изящно выразился, чтобы унять взыгравшую молодую кровь и набраться опыта в подобных делах… Ричард вынес из объятий Марианны нечто иное и гораздо более полезное для себя чем простое утоление телесных потребностей. Он понял, что женщины влекут его меньше, чем собственный эр, а еще приметил, что приемы обольщения, которыми пользовалась прекрасная куртизанка оказались не столь сложны. Отправляясь на войну, Дикон решил для себя прежде, чем соваться к монсеньору, опробовать премудрость Звезды Олларии на ком-нибудь еще. Встретив Оскара юноша доподлинно убедился, что нет особой разницы в том, являешься ли ты прекрасной куртизанкой или порочным до мозга костей юношей — главное, точно знать, что ты хочешь получить на выходе. С Оскаром это сработало безотказно, но вот использовать полученный опыт для покорения эра, Дик не торопился, мечтая о том, что Алва обратит внимание на творящееся безобразие сам и непременно вернет все на свои места. Впрочем, какая теперь разница о чем он тогда мечтал? Сейчас, после того что произошло, о благосклонности эра можно было даже не думать. Алва не из тех, кто подбирает объедки с чужого стола… Обнародование всей глубины связи с генералом, в планы Дикона не входило, он хотел поднабраться опыта и слегка подразнить своего эра, но Оскар решил иначе, а потом попавшись в расставленную барсами ловушку и потеряв часть людей — лишился жизни… Забавная игра обернулась кровью и отнюдь не «Черной». Не повстречай генерал на своем пути Ричарда Окделла, он прожил бы свою жизнь долго и возможно счастливо, а так… Оскара больше не было. Еще два дня назад генерал, с блуждающей улыбкой на губах, мечтал о том, как блестяще пройдет разведка и как он получит за свой прорыв орден, и обнимая Ричарда, горячо шептал Окделлу о том, что именно он планирует с ним сотворить по возвращению. Дик, нутром чувствуя беду, и помня предупреждение монсеньора о том, что ожидает генерала в случае если тот, несмотря на прямой запрет покинет ночью лагерь, пытался остановить Оскара, просил, почти умолял, но… Сейчас Ричарду казалось, что все его мольбы только распаляли желание Оскара блеснуть умом и непременно вернуться из разведки героем. Молчал бы уж, вдруг Феншо образумился бы? Остановился… Слава Создателю у окружающих хватило такта не останавливать Ричарда. Он без помех добрался до высокого берега Расаны, на котором они с Оскаром в последнее время любили проводить время и остановился, вглядываясь в быстрое течение. Самый простой способ… Уйти и решить разом все что не сложилось и, теперь, не сложиться уже никогда. Алва не простит… Оскар, веселый, доверчивый и нежный уже достиг Рассветных врат, куда его, скорее всего все из-за того же Ричарда не пустят. Так что остается? Поспешить и отправиться в Закатное пламя за своим генералом? Пожалуй… Дик стоял на крутом обрыве, собирая в себе решимость, и, чем дольше он стоял, тем страшнее становилось… Тянуть больше смысла не было. Нужно действовать, пока страх не заполнил душу, не помешал. Позади, хрустнула ветка, задетая чьей-то не осторожной ногой, послышались шаги. Ричард вздрогнул и, не оборачиваясь, не желая видеть, кого принесли твари, зажмурившись, глубоко вздохнув на последок, решительно и твердо, как положенно Недоповелителю Скал, кинулся в стремительно текушую воду. Прощайте, эр Рокэ, не поминайте тварью…