Победителей не судят

Победителей не судят, юноша… Рокэ со всей возможной холодной невозмутимостью глядел на то, как, позабыв о приличиях и чужих, зачастую сочувственных взглядах, юноша упал на окровавленную грудь казненного генерала. Глядел, цепенея от мысли, что случившееся вобьёт последний гвоздь в гроб его смешных надежд на то, что с Ричардом возможны отношения, хотя бы просто человеческие. Однако что сделано, то сделано и Алва не собирался раскаиваться в том, что жестоко расправился с обнаглевшим до крайности Феншо… Я не рычу и тем более не лаю, — хотелось бы сказать убитому горем Окделлу, — я рву глотку. Всякому, кто посмел возомнить себя тем, чем не является. И ваш… друг тому живое… то есть, прошу прощение за каламбур — мертвое подтверждение. Но маршал молчал. Бросив лишь перед самой казнью, когда Дик, до синюшности бледный явился просить, за приговоренного любовника: — Дураку дурная смерть, запомните это, юноша. Глядел с презрением, давая понять, что ему известно о шашнях оруженосца, но едва совладая с желанием сгрести Ричарда в охапку, прижать к себе, уткнувшись носом в исцелованную, искусанную Оскаром шею и заверить надорского глупца, что тот может принадлежать лишь одному человеку в этом гнилом мире — своему эру. Но гордость взяла верх, не позволила Рокэ упасть еще ниже. Спрятавшись под маской безразличия, Рокэ даже возможность помилования не рассматривал, в глаза Окделла, полные непролитых слез, подчеркнуто не глядел. Да потому что — больно… Вся эта история, глупая, но невыносимая, как иглы воткнутые под ногти, изрядно помотала маршалу нервы. А ведь он обязан думать о войне, решить уже что-нибудь со стратегией, и, ни в коем разе, не растрачивать себя на иссушающую ревность. Не отдавать себя на милость разбушевавшейся фантазии, воображая каждую минуту, как Феншо касается запретного, целует, вольничает, загребает полными ладонями то, что по праву должно принадлежать эру вздорного, но такого желанного мальчишки. А должно ли? Кто дал тебе такое право, Ворон? Вот то-то и оно… Однако разобраться с соперником право у маршала было и потому пусть выскочка Феншо радуется тому, что уйти в Закат ему позволят быстро и безболезненно. Расстрел самая гуманная, по мнению Рокэ казнь, которую посягнувший на чужое самоуверенный сукин сын не заслуживал. Вот только… Как быть дальше с растерзанным горем мальчишкой? Что будешь делать дальше, Ворон? Как донесешь до скованного ненавистью герцога мысль о том, что победителей не судят.