Отражение

      Сухая трава медленно шелестела, раздуваемая теплым ветром. Солнце давно ушло за горизонт, оставляя землю во владения красавицы луны. Вода в огромных водопадах спокойно спускалась по склону, не издавая особых звуков. Не так, как всегда. Несколько кузнечиков ловко подпрыгивали в траве, запевая свою мелодичную песню. Звезды на небе серебрились неистовым цветом, словно именно сегодня они праздновали. Или погружались в траур.       Лапа ступала по земле, иногда приминая листья от великих старых деревьев. Дыхание льва тяжелое, но такое же ровное, как и всегда. Его насыщенные зеленые глаза, похожие на изумруд, были устремлены вдаль. Они рыскали в поисках ответов на самые сокровенные вопросы. Густая грива развивалась на ветру, иногда цепляясь волосками за морду льва. Тот фыркал, отплевываясь.       Лев наконец остановился и лег прямо на землю, не особо-то и заботясь о своем здоровье. Ведь холодная по ночам, она могла нещадно подпортить его. Глубоко вздохнув, лев положил голову на скрещенные перед собой лапы и закрыл глаза.       — Короли Прошлого, помогите мне… Дайте верный ответ и наставление. Симба, скажи: что мне делать дальше? Как жить? Также, без забот? Увы, не получится.       Ветер становился сильнее, будто хотел остановить тот поток грустных и пустых слов, что сейчас так бурно вытекал из пасти короля.       Подняв голову к ночному небу, Кову заметил самую яркую звезду, которая подмигивала, предупреждая о том, что его слышат. Блеклая улыбка появилась на его лице, и король снова положил голову на лапы, но уже будучи уверенным в своих словах.       — Что бы ты сделал, Симба, будь ты на моем месте?       Вдалеке громыхнула молния. Бывший король не желал представлять себя в такой ситуации.       Задрожав от неизвестных судорог, Кову приподнялся, сжимая в когтях горсть земли.       — Я не могу сдаться… Что нам делать с Киарой? Как жить дальше? — шепотом спросил сам у себя лев, еще ниже опуская голову.       Но тут он решительно вскинул голову, грозно прорычав:       — Они поплатятся! Я отомщу убийцам! — рык сопровождался шумящим ветром и молнией, что рассекла небеса на две половины.       Король отомстит. Король не знает пощады. Ведь у короля отобрали сердце.       *****       Львенок сбежал со скалы предков, осторожно переступая острые камни и булыжники. Симба с того момента помнил лишь болезненное падение на эти самые камни и ужасную боль в носу. Раны на животе зажили с помощью смесей мандрила Рафики, но царапина на носу, которую оставил самый острый камень, не смогли излечить даже самые хорошие мази. Теперь у Симбы было напоминание об ужасной смерти сестры — он узнал об этом по рассказам друга, — и о той боли, которая сопровождала его несколько минут из-за шалости львички. Он жалел о том, что не смог вовремя очнуться. Это его вина. Он виноват в смерти принцессы, однако все вокруг твердили, что все это было подстроено ненавистниками прайда. Но всего лишь один лев не жалел его, но и не упрекал, не ненавидел, а продолжал любить, только сильнее. Его отец.       После этого трагического события, Кову стал к нему более добр. Не заметить этого было нельзя. Раньше отец наказывал его за любую проказу, а теперь он лишь тускло улыбался, но зато искренне.       Киара теперь ходила за сыном по пятам. Не иди туда, не наступай сюда, Симба, ты видишь, что это вода мутная? Не пей.       Конечно, это начинало немного раздражать, но все же такой пристальный и заботливый надзор родителей ему несколько нравился.       Прошло всего два месяца со дня смерти сестры, но некоторые жители прайда до сих пор не отошли. Например, подруга Ануми Имани. Симба до сих пор слышал ее всхлипы по ночам, и то, как она проклинает все, на чем свет стоит. Нет, ему не было плевать. И не думайте, что именно с таким отношением он относился к гибели сестры — наплевательским. Нет. Он тоже рыдал. По ночам, в тихом уголке, в котором, по рассказам отца, жил покойный Шрам. Слезы застилали глаза наследника, и он плакал, уткнувшись мордой в холодный камень. Но потом он снова бежал домой, чтобы прилечь возле бока матери и заснуть, предварительно громко вздохнув.       Его мама тоже плакала, вот только беззвучно. Когда все спали, она открывала глаза и, смотря на звезды, рыдала. Ее горькие слезы так ранили принца, что он только сильнее утыкался в трясущееся тело львицы и всхлипывал вместе с ней. Все скорбели по маленькой и гиперактивной львичке, которая была солнцем в груди каждого. И она навсегда останется им.       Подбежав к старому дереву мандрила, на котором тот обосновался еще с давних времен, Симба вильнул хвостом и громко рыкнул. Внезапно, сверху на него полетели парочка кокосов и какая-то оранжевая смесь.       — А! — вскрикнул львенок, почесывая ушибленный лоб.       — А я ведь говорил тебе не стоять под моим домом и не рычать! — ворчал Рафики, спускаясь ко львенку.       — Но это ведь ты кинул в меня свое барахло! — возмутился Симба, за что тут же получил бамбуковой палкой по голове. — За что?! — еще один удар.       — Эй, ты… Все, все, молчу, — затихнул львенок, когда вновь увидел приподнятую палку. Его рот искривился в не совсем доброй улыбке, скорее всего злостном оскале, но он не спешил нападать и, впрочем, не собирался.       — С чего твоя душа захотела навестить старого и мудрого дядю Рафики? — спросил мандрил, присаживаясь рядом со львенком.       — Не такого уж и мудрого… — шепнул наследник, но когда заметил посох, замолчал.       Мандрил недобро покачал головой, кривляясь. Дети. Что уж тут сказать.       — Так чего же ты хотел от меня?       — Расскажи историю.       Лекарь удивленно посмотрел на понурого львенка и понимающе качнул головой.       — Совсем уже делать нечего стало? — усмехнулся, усаживаясь поудобней.       Будущий король кивнул.       — Родители каждый божий день рассказывают одни и те же истории, а мне хотелось бы чего-то новенького. Так ты расскажешь? Только чтоб интересно было! О каком-нибудь из боев львов. Просто не хочу больше слушать о шиповнике, который находится очень далеко. Это, знаешь ли, немного скучновато… — буркнул Симба, откидывая лапы в стороны и греясь под ярким и палящим солнцем.       Мандрил снова усмехнулся, а потом, погрузившись в свои мысли, рассказал темногривому львенку историю о бое между Шрамом и его великого дедушки Симбы. Сын Короля заинтересованно вильнул кисточкой хвоста, широко раскрыв глаза. Любопытство в его взгляде разгоралось все больше и больше.       — И что он потом сделал? Убил его? Раскромсал когтями и открутил голову? — Рафики поморщился.       Откуда это дитя знал такие изощренные попытки убийства?       — Нет. И, мне кажется, тебе пора домой, — старая обезьяна встала, стукнув концом палки о землю, а потом направилась к баобабу.       Львенок возмущенно нахмурился.       — Куда ты?! А дальше? — самовлюбленное эго Принца было задето.       — У меня есть дела поважнее, чем рассказывать тебе то, что ты, возможно, однажды обратишь против… — мандрил заткнулся, качая головой, а потом забрался наверх, скрываясь в листве.       — Что?! — взорвался Симба, недоуменно вглядываясь туда, где только что исчез лекарь.       Неожиданно в него снова полетел фрукт, больно ударяя своей толстой шкуркой по лбу. Он фыркнул и, гордо подняв голову, удалился в сторону скалы предков. Наверняка его сейчас ждала мама, ведь время умывания пришло.       *****       — Тору, ты неправильно играешь! — зашипела львичка, выхватывая кисточку своего хвоста из пасти серого сорванца.       Тот в отвращении отвернулся, задними лапами засыпая морду девчонки песком. Она отфыркивалась и с криком накинулась на спину друга. Они вместе прокатились по земле метра три, а после с громким хохотом остановились. Абена, мать Имани, с лаской смотрела на дочь, облизывая левую лапу.       — Милая, будь поосторожней.       Львичка закатила глаза, но все-таки кивнула. Тору сдерживал смех, смотря на то, как она злится.       — Маменькина дочка… — ехидный шепот был очень оскорбителен.       — Мам, он обзывает меня! — обиженно крикнула Имани, поворачиваясь к львице, лежащей на небольшом камне.       Та пожала плечами, улыбаясь.       — Ты у меня сейчас получишь! — напыжилась девчонка, лапой толкая друга на землю.       Он с радостным хохотом поддался, валясь на пыльную траву. Справа послышался оклик.       — Тору! — голубоглазая львица подхватила сына за шкирку, встряхивая.       Он надул губы, отмахиваясь.       — Ну мам…       — Не мамкай мне тут! Я что тебе говорила? Не валяться на земле! Я ведь недавно тебя мыла. Почему ты такой непослушный? — львица обреченно вздохнула, кладя сына под себя и принимаясь облизывать, зная насколько тот непослушен и неукротим.       Имани хихикнула, прикрывая рот лапой.       — Маменькин сыночек…       — Заткнись! — рявкнул львенок, разозлено опуская голову на скрещенные лапы.       Кареглазая вздрогнула, отходя от друга на пару шагов назад.       Нкиру шутливо ударила сына по голове, коря за плохое воспитание, которое, впрочем, никак не заботило льва.       — Сам лучше замолчи.       — Эй, ребят! — Симба на всех порах несся к друзьям и остановился только тогда, когда коснулся Имани носом. Она смущенно отвела взгляд и на ее покрытых шерстью щечках появились красные пятна. — Что случилось?       — Я занят. Не видишь? — буркнул обиженный Тору, прикрывая глаза лапой.       Симба нахмурился, переводя взгляд на подругу. Она отрицательно покачала головой, поджимая губы.       — Я-ясно. Имани, ты не хочешь пойти со мной поиграть? — на морде львички расцвела красивая улыбка.       Тору хмыкнул.       — А меня не зовет. Ну конечно, спасибо, Симба.       Нкиру одновременно и заботливо и укоризненно погладила сына по голове.       — Почему ты все время ворчишь? В эти моменты ты больно похож на дядюшку Тимона.       Только Тору хотел ответить что-нибудь резкое и, наверняка, неприятное, как Абена подала голос, обращаясь к Нкиру.       — Пусть дети пойдут порезвятся. Детство может пройти незаметно.       Львица, словно великомученик, закатила глаза, но все же отпустила своего сына. Тот встряхнулся, а после, вздохнув, напрыгнул на своих друзей.       — Куда мы пойдем?       — А куда ты хочешь? — спросил Симба, ухмыльнувшись.       — К водопаду, — голубые глаза львенка начали ярко сверкать.       — Пойдем к водопаду, — Имани утвердительно кивнула головой, разворачиваясь.       Трое львят помчались со скалы вниз, иногда подпрыгивая.       Абена поправила свою челку, устало фыркая.       — Они еще малы, чтобы понять взрослых вещей.       Нкиру кивнула.       Конечно, малы.       *****       У Водопада было прохладно. Сделав еще один глоток воды, Симба повалился на землю, прикрывая мордочку лапами. Имани толкнула друга в плечо, смотря на серого львенка. Тот пытался отыскать зеленого кузнечика в траве. Но когда еще одна попытка окончилась провалом, Тору вслед за другом лег под тень высоких деревьев. Пару минут львята лежали в молчании, обдумывая сегодняшний день.       — Рафики мне рассказывал о решающем бое между Шрамом и моим дедушкой Симбой, — гордо выпячивая грудь, сказал красноглазый львенок.       На такое хвастовство Тору лишь фыркнул.       — И тебя назвали в честь победителя, — Имани забавно вильнула хвостом, принюхиваясь.       — Ага. Я буду таким же сильным, как и мой дедушка.       — Ложь тебе не к лицу, — зашипел отчего-то агрессивный сын Нкиру, отворачиваясь от друзей.       — Я…       Принца прервал радостный возглас Зазу.       — Наконец-то я нашел вас! — он подлетел к львенку, останавливаясь на ветке и взмахивая пестрыми крыльями с причудливым узором.       — Что-то случилось? — заинтересованный таким поведением, Симба поднял глаза.       — У меня прекрасная новость!       — Какая? — задала вопрос Имани, наконец перестав играть с кисточкой своего хвоста.       — У Принца вскоре родится брат или сестра!       Симба замер, поднимая глаза на птицу. Его обуял шок, одновременно пронизывающий все части тела.       — Ты серьезно?       — Я серьезен как никогда, сир.       Симба опустил голову, улыбнувшись. Он не один. Больше он не будет один.       Сбоку послышалось кряхтенье, и наследник повернул голову, заметив мрачное лицо подруги. Та о чем-то глубоко задумалась, видно что-то действительно серьезное. Тепло быстро разлилось в его груди, вместе с дыханием выходя наружу. Веселый блеск, мелькнувший в его глазах, дал друзьям знать, что он непременно рад. Рад такому исходу.