Дура, дура, дура!
Хотелось кричать во всё горло, да только толку то? Прошлого не вернуть, как бы она этого не хотела. В такие моменты обычно появлялась Тикки, и Маринетт была ей безумно благодарна. Квами всё время подбадривала носительницу Камня, с лёгкостью подбирала нужные слова, чтобы успокоить девушку, и давала действенные советы. И последний из них, как бы от этого самой Маринетт не было больно, голубоглазая собиралась воплотить в жизнь.***
Маринетт никогда бы не подумала, что когда-то найдёт в себе силы на то, чтобы забыть Адриана Агреста. Последние годы она только и жила им: следить за ним уже стало полноценной привычкой, пробираться на закрытый фотоссесии — главной целью дня, а волшебные слова Альи: «Там будет Адриан», могли вылечить буквально любую болезнь — будь то простуда или простая зубная боль, из-за которой ещё пять минут назад не могла встать с кровати. Поэтому Маринетт заранее знала, что всё будет не слишком то и легко. Вот только она не представляла, насколько это будет сложно. Для начала Маринетт решила снять плакаты после очередной попытки Адриана извиниться (из-за чего он вообще вдруг почувствовал себя виноватым? Он в упор не видел её чувства, так что не мог знать про её разбитое сердце). Это было очень серьёзным шагом для самой Маринетт — она очень трепетно относилась к своей коллекции плакатов, которые собирала столько времени (некоторые из них были в одном экземпляре!). Сейчас, оборачиваясь назад, ей казалось это до безумия глупым. Всё это было с самого начала глупым. Она никогда не боролась за любовь Адриана, потому что её просто априори не могло быть. Пропала даже злость на Хлою, когда та подшучивала над ней из-за жалких попыток обратить на себя внимание Адриана. Появилась лишь бесконечная жалость к той, что поняла это намного раньше, чем она сама. Адриан Агрест — ни для кого не достижимый трофей. И с этим надо было свыкнуться.***
Срывать первый плакат было чертовски сложно и больно. Это был постер с рекламой духов. Маринетт с трепетом в груди вспоминала день, когда они с Адрианом пошли в кино на фильм, в котором снималась его мать. Жаль, конечно, что они его не досмотрели, но спасение Парижа было важнее. Маринетт искренне благодарна Натаниэлю, что он остался с ней в тот день. Без него она вряд ли бы смогла снять все плакаты, в какой-то момент всё равно смалодушничав. Снятые плакаты она отнесла в кладовку (и она, конечно же, сначала аккуратно сложила их в стопочку, а те, которые случайно порвала, бережно заклеила скотчем), но оставались ещё многочисленные фотографии, попрятанные по всей комнате. Ими она занялась уже после ухода Ната, оставив лишь одну — ту, на которой запечатлена их компания в полном составе. Фоновое изображение было изменено на нейтральный пейзаж, хотя сначала Маринетт подумала о героях Парижа. Но, вспомнив, кем на самом деле является её напарник, сразу же отмахнулась от этой идеи. Жаль, что такое же нельзя проделать с собственным сердцем — просто взять и полюбить другого человека.***
Вторым аспектом её плана по вычёркиванию Адриана из сердца было минимизировать встречи с Агрестом к минимуму. Это было довольно-таки сложно, ведь мало того, что они учатся в одном коллеже, так ещё и в одном классе, но на переменах можно было бы убегать в какой-нибудь укромный уголок, куда никто не ходит. Слежку она с радостью бросила, и, оказывается, свободного времени у неё было навалом, так что она каждый день после уроков помогала маме с готовкой, стараясь как можно меньше выходить в кафе, где находился Натаниэль. готовить торты и круассаны выходило у неё не то чтобы плохо, но всё ещё далеко от идеала. Но, Хвала Богам, один умный человек придумал глазурь, которая сразу же скрывала все недочеты выпечки. Главным минусом — а также единственным — этой части плана было то, что придётся также минимизировать встречи с Нино и Альей. С последней они, в принципе, могут видеться после школы, когда Дюпен-Чен не надо помогать маме, а вот друга-диджея ей явно будет не хватать. Но Маринетт готова была пойти на такое, лишь бы забыть Адриана. Со временем они бы всё равно разошлись по разным дорогам, то какая разница сейчас или через несколько месяцев? Девушка грузно вздохнула и прибавила шагу. Надо потихоньку начинать первые шаги, иначе она всегда будет ходить за Агрест, как какая-то послушная собачка. Внезапно её схватили за локоть и несильно потянули назад. Маринетт уже хотела было повернуться и выплеснуть всю злость, что накопилась из-за напарника, на него же, но, повернувшись, увидела смущённого Натаниэля. Её взгляд сразу же смягчился. — М-маринетт, привет, — пробормотал парень и потёр шею свободной рукой. В другой голубоглазая заметила листок, на которым было что-то нарисовано. — Я, кхм, это… Хотел отдать тебе этот рисунок. Ты вроде бы просила меня его отдать тебе, как дорисую… В общем, вот. Он протянул листок и отвёл взгляд. Дюпен-Чен стала с восхищением рассматривать рисунок, поражаясь его реалистичности. Несколько дней назад она, может, и была бы рада ему, но сейчас рисунок лишь напоминал об Адриане.Придётся и его куда-нибудь спрятать. Ах, а Нат же так старался…
— Да-а-а, спасибо большое, Нат. Он чудесен, — проговорила Маринетт, переминаясь с ноги на ногу. Ей было немного неудобно находится с рыжеволосым один на один после поцелуя. Этим своим действием она разрушила их отношения — дружеские, естественно, — которые только начали зарождаться. — Это всё? Или ты хотел что-то ещё? — робко спросила Дюпен-Чен, взглядом зацепившись за Нино и Алью, которые как раз завернули за угол. — Да… Нет! Подожди! — Маринетт с немым вопросом во взгляде посмотрела на парня. Тот явно смущался и не мог подобрать слова, так что Маринетт взяла его за руку и улыбнулась. — М-маринетт! Ты не можешь… Я хочу… Не хочешь сегодня прогуляться со мной? Маринетт казалось, кто-то ударил её в живот, выбив весь воздух из лёгких. Натаниэль пригласил её на свидание? Неужели она ему до сих пор нравится?Что там Тикки говорила? Найти новое «увлечение»? Его даже искать не надо — оно само пришло ко мне.
Ей было немного стыдно за то, что она хочет использовать Ната, чтобы забыть Адриана, но Маринетт тоже хотелось почувствовать себя счастливой, в конце концов! Может, оно даже сможет влюбиться в него по-настоящему. Что-то же заставило её поцеловать именно его, а не любого прохожего, так что чувства на подсознательном уровне должны быть. — Да, — ответила Маринетт, мило улыбнувшись, — Конечно, я не против. Тогда увидимся после уроков? Натаниэль издал гортанный звук, отдаленно напоминающий: «Да». Маринетт с улыбкой на губах кивнула и побежала догонять Алью, оставив ошарашенного одноклассника сзади. Алья и Нино стояли уже около кабинета математики и о чём-то громко дискутировали. Маринетт улыбнулась. Даже всегда спокойный Ляиф иногда мог сдаться из-за натиска блоггерши и начать спорить. Они заметили Дюпен-Чен, только когда она подошла к ним впритык и негромко позвала. Алья, бросив свой спор с Нино, сразу же направила свою нескончаемую энергию на Маринетт: — Ну так что, девочка моя, ты пойдёшь сегодня с нами? Я смогла раскрутить Нино на мороженое, — Алья подмигнула и бросила быстрый взгляд на мулата. — Прости, Алья, но у меня уже есть планы, — голубоглазая выдавила из себя вымученную улыбку (эта улыбка должна была убедить Алью, что уже ничего нельзя с этим сделать, да и сама Маринетт этому не очень рада) и поправила рукой хвостики. — Погуляем в следующий раз? — Я тоже не смогу, — послышался голос над самым ухом, и Маринетт подпрыгнула на месте от неожиданности. Она знала, кто стоит за спиной, поэтому желания поворачиваться совершенно не было. Стало вдруг безумно обидно. Получается, она упускает свой шанс погулять с друзьями без Агреста? Может, стоит отменить прогулку с Натаниэлем?..Нет, Маринетт, хватит. Чем быстрее ты прекратишь это сейчас, тем меньше боли испытаешь в будущем.