***
— Скажи, ты меня любишь? — чуть приподняв бровь, сказала Маринетт, оперевшись руками и грудью о перила, делая вид, что заинтересованно наблюдает за волнами Сены, при этом искоса поглядывая на Агреста. Вместо ответа Адриан присел, не отрывая глаз от лица девушки, чуть коснулся пальцами мостовой брусчатки рядом со своими кроссовками, затем выпрямился в полный рост и этой же рукой коснулся своей головы. Маринетт хмыкнула. — И что это значит? — От головы до пят, — просто ответил парень, тепло улыбаясь. — Весь твой. — Ого, так значит, твоя любовь длиной в агрестовский рост? — Мари развернулась к нему и тут же попала в его объятия. — Именно, — самодовольно улыбнулся блондин и нежно поцеловал девушку, отчего та сразу же растаяла. Спустя мгновение нежности, он игриво взглянул на Дюпен-Чен. — А что насчет тебя? — Обними меня так крепко, насколько способен, — немного пораздумав, высказалась Мари. Адриан удивленно хмыкнул, но послушался. Оказавшись в теплых и надежных объятиях, Мари продолжила. — А теперь поцелуй меня так страстно, насколько способен. Все ещё продолжая удивляться, Адриан накрыл её губы своими и стал со своей девушкой практически одним целым, растворясь в собственных чувствах. — Хорошо, — выдохнула Маринетт в момент передышки. — Моя любовь это всё, что ты делаешь, всё что мы делаем, всё чем мы дышим и чему радуемся. Моя любовь — это ты и я. И она бесконечна, как бесконечна сила и страстность наших поцелуев и объятий. — Ишь какая хитрая, — Адриан в шутку разозлился за то, что его девушка обскакала его в признании, и резко поднял Дюпен-Чен над собой, заставляя ту взвизгнуть, и усадил её на перила. — После таких слов ты просто обязана выйти за меня. — Ещё слишком рано, глупый котенок! — засмеялась Маринетт. — Нет! Я хочу, чтобы ты всегда была моей! Хочу, чтобы весь Париж знал об этом! — спустив Мари на землю, он схватил её за руку и побежал, увлекая девушку за собой. Они прибежали к полицейскому мостику. Адриан украдкой стащил с полки зазевавшегося блюстителя закона рупор и вместе с Маринетт отправился на мост влюбленных. — Что ты делаешь? — в перебивках между смехом и бегом, спрашивала Мари. Когда парочка наконец, добралась до моста, Агрест прижал к себе брюнетку и что есть мочи закричал в громкоговоритель. — ВНИМАНИЕ, ПАРИЖ! — его голос, подобный грому, раздался по всей набережной. Маринетт трясло от счастья, ужаса и смятения. — Я — АДРИАН АГРЕСТ, ЛЮБЛЮ БЕЗ ПАМЯТИ МАРИНЕТТ ДЮПЕН-ЧЕН! И ОНА СТАНЕТ МОЕЙ ЖЕНОЙ! — Всё-всё, хватит! — смеясь и даже плача от радости и гордости, а также от огромного смущения Маринетт забила ладошками по груди блондина. — Хорошо, ладно, твоя взяла! — Скажи это громче, — не помня себя от счастья, Адриан предложил своей любимой громкоговоритель. Люди на мосту и на набережной кричали, хлопали в ладоши и улюлюкали, подбадривая девушку. Где-то снизу доносился свисток обманутого полисмена, которому не терпелось вернуть свой рупор и наказать проказников. Наконец, собравшись с духом, Маринетт прокричала. — Я СТАНУ ЕГО ЖЕНОЙ! Толпа взорвалась шквалом аплодисментов и радостных выкриков. Однако, взбешенный полицейский уже поднимался на мост, угрожающе свистя. Адриан оставил громкоговоритель на перилах и, схватив свою любимую за руку, умчал её прочь, чтобы не попасться в руки справедливости. Они ещё долго бежали по плутающим парижским улочкам, смеялись и радовались своей маленькой шалости. Их переполняли чувства восторга и смятения, как у детей, которым не разрешалось трогать варенье, но которые всё равно съели найденную банку. Юность всё прощает, всё преображает. Максимализм, утонченные чувства, беспечность… Куда они делись, куда уплыли?***
Действительно, куда? Кажется, что всё это произошло совсем недавно… и вот теперь я, Адриан Агрест, уже вернувшийся из военного училища, вновь предаюсь забытым воспоминаниям… Зачем я снова ковыряю старые раны? В моей комнате стоит полный кавардак из-за разбросанных вещей, к которым я запретил кому-либо прикасаться кроме меня самого. Из-под шкафа выкатилась старая бейсбольная бита. Я невольно хмыкнул, вспоминая как в детстве тщетно пытался позвать отца поиграть вместе, и пнул её ногой в сторону. Вот один из свитеров, связанных когда-то любимой девушкой… Той самой… А вот и браслет, подаренный ей… Надо же, а ведь я сделал ей ответный подарок! Сам смастерил, своими руками эдакий «талисман удачи». Идиот… Вспышка злости на мгновение ослепила меня, я схватил браслет, замахнулся и хотел было выбросить его в окно… Но… Он так знакомо звякнул в моей руке своими розовыми и синими камешками, так по-родному, что сердце моё ёкнуло, заставляя моё тело обмякнуть, а ярость смениться унынием. Видимо, раны сами хотят, чтобы их всковырнули…***
— А мне дашь попробовать? — Адриан бесцеремонно наклонился к своей девушке и лизнул коричневый шарик пломбира, расположившийся в хрустящей вафельной трубочке, которую держала Маринетт своими аккуратными пальчиками. Они сидели на лавочке в парке с красивым фонтаном, рядом с домом Маринетт. — М-м-м, шоколадное! — Эй! Какая наглость, — в шутку разозлилась она и пихнула парня локтем в бок, на что тот лишь рассмеялся. Маринетт повернулась к нему, пыхтя от разыгранной злости. — Ах так? Я тогда твоё лизну… — Давай, — Адриан демонстративно намазал свои губы своим фисташковым мороженым и выставился вперёд. — Пробуй. — Ч-что, — Маринетт покраснела, не выдержав такого открытого намека на поцелуй, и стушевалась. Через мгновение взяв себя в руки, она тоже намазала свои губы своим холодным лакомством, пытаясь не поддаваться искрометному обаянию блондина. — Интересно, каковы они вместе на вкус? — Давай это узнаем, — Агрест заметил увиливающий взгляд девушки, взял её подбородок пальцами и, не давая Мари опомниться, прижался к её губам, медленно играя языком. Девушка нежно ответила, продолжая краснеть от смущения, однако и её язычок смог коснуться губ зеленоглазого. Вкусы мороженого смешались, создавая совершенно новую неповторимую шоколадно-фисташковую сласть. — Как… вкусно, — ненадолго отстранившись пролепетала девушка, однако её рот снова властно заняли более интересным делом. Адриан выпытывал из Маринетт всю нежность, вкус и сладость её губ, её тела, её души, пока во рту не осталось приятное трюфельное послевкусие: всё-таки шоколад перебивал фисташку. — Я согласен, — наконец, оторвался от лица любимой Агрест. — Я согласен, чтобы твой шоколад всегда перебивал мою фисташку… — Боже, Адриан… — вконец засмущавшись, засмеялась Дюпен-Чен, закрывая руками лицо. — Откуда только такие мысли у тебя? — Какие-такие мысли, Мурцесса? — хищно улыбнувшись, буквально прорычал эти слова парень и затем впился губами в шею своей девушки, продолжая дарить ей свою ласку и заставляя ту всё больше смеяться и взвгизгивать от приятной щекотки. О мороженом, которое давно уже упало в траву, конечно, эти двое позабыли.***
Подавляя накрывшие её рыдания, Маринетт упала на пол, прижимая к груди маленький, никому не приносивший зла браслетик. Пытаясь унять подступившую дрожь, Адриан сильнее сжал браслет в руке, слушая, как перестукиваются миниатюрные камешки. Каждый в своём мире, каждый в своём времени, наткнувшись на маленькое украшение из бусин, словно, получив некую открытку из прошлого, парень и девушка, которые некогда были так близки, погрузились в мир своих воспоминаний… Обрывки фраз. Теплые прикосновения. Эмоции. Это всё — часть их общего прошлого. Нельзя сказать, что не счастливого.Правда, стоит иногда улыбнуться сквозь слёзы, чтобы понять, что ты был счастлив.