Пустое место

      Мои наручные часы мерно отстукивали секунды, пока мы с Адрианом возвращались с организованного мной торжества, помолвки моей новой клиентки, Маринетт Дюпен-Чен. В машине царила такая напряженная тишина, что раздражал даже этот казалось бы незаметный звук передвижения секундной стрелки. Я не могла состредоточиться. Меня не интересовал причудливый вид за тонированным стеклом и уж тем более мистер Агрест, который явно не хотел общения. Он практически не двигался, но отрывистое дыхание и рассеянный взгляд выдавали его внутреннее напряжение. Мне было глубоко безразлично, о чём он думает. Но по долгу вежливости, я должна была нарушить эту тишину. — Всё хорошо, Адриан? — коротко сказала я, давая понять своим тоном, что я действительно не беспокоюсь. — Нет, — также лаконично отвечал мужчина, затем прокашлялся в кулак и чуть повернулся ко мне. — Я немного устал и… Как насчет того, чтобы ты осталась сегодня у меня? — Это, — не то чтобы, это сильно взволновало меня, но услышать подобное было последним, что я могла предположить. — Это весьма неожиданно. — Я знаю, но… не приму отказа, — Адриан снова отвернулся к окну. Не похоже, что он рад своей идее. Как будто, он только что просто отыграл свою заранее отрепетированную роль. — Хорошо, — наконец, вздохнула я. Пожалуй, отдам ему должное, перспектива остаться у Агрестов с ночевой вполне соответствовала моим планам. — Это весьма резонно, ведь ты согласился сопровождать меня сегодня… Услуга за услугу. — Я бы не хотел, чтобы моё приглашение было расценено подобным образом, — губы мужчины тронула едва заметная улыбка, но она совсем не разбавляла общего напряжения, скорее наоборот, усиливало его и добавляло легкого послевкусия хандры. — Но в целом, ты права. Я хотел бы провести этот вечер… С любимым человеком.       Меня передёрнуло от того, как он сказал последние пару слов. Цинично, формально, как-то механически. Официально мы были парой, но духовно… Мы были далеки друг от друга как две глыбы льда, находящиеся в огромном морозном океане и между нами всегда будет стоять вода, ледники и ветра. Несомненно, в этом мы похожи, и поэтому же наши отношения никогда не станут настоящими…       По крайней мере я так думала. Вплоть до этого вечера, на который как я уже говорила, у меня были особые планы. Впрочем, полагаю, у Агреста тоже. Оказавшись в особняке, он проводил меня в его комнату и ненадолго отлучился, чтобы принести пару бутылок виски. Мы выпили, о чем-то культурно побеседовали, перекусили. Я еле пригубливала — он опустошал бокал за бокалом, в конце концов перешёл к вкушению напитка прямо из горла. Решил воспользоваться бедной наивной глупышкой, напоить и затащить в постель? Ну-ну, милый, не ты один.       Впадать в беспамятство я не собиралась, но вот он явно к этому и стремился. Не знаю, выйдет ли у нас что-то сегодня, если состояние Агреста перейдет в минус… Придется действовать самой. Я встала из-за столика и подошла к нему сзади. Мягко взъерошив ему волосы, я плавными движениями рук опустилась на его лицо и шею, ненароком расстёгивая пуговицы белоснежной рубашки. Спустя пару мгновений Адриан перехватил мою ладонь и оставил на ней долгий поцелуй. Начало положено.       Мы перебрались на кровать. Всё должно было походить на нашу «первую ночь», и я изо всех сил старалась соответствовать. Зажималась, стеснялась, вскрикивала, где нужно и не нужно. Иногда вцеплялась в его волосы якобы от страха или боли… Но, должна признать всё прошло неплохо, учитывая, что даже жалкого подобия влечения или, прости господи, страсти между нами не было. Мы оба преследовали какую-то свою определённую цель, особо не церемонясь и не оставляя следов.       Когда Агрест заснул, для меня начался, пожалуй, самый активный час. Дождавшись полного погружения моего избранника в царство Морфея, я, наконец, приступила к основной части своего плана по воплощению «формального» избранника в настоящего…       Утро. Боже, это утро вполне могло стать самым счастливым за последние несколько лет. Ведь разбудил меня крик моего «любимого человека», доносящийся из ванной. Это был знак. Я была рада услышать его, ведь судя по всему, мой план уже начал работать. Я тоже выдала какую-то избитую фразу, какой люди обычно выражают беспокойство. Ответом стал весьма красноречивый вид Агреста, вышедшего ко мне в одном полотенце. К моим щекам прилила кровь. Нет, не от того, что я впервые вижу Адриана в таком довольно пикантном виде. Изображая на своём лице искреннее изумление и подавливая улыбку, я приблизилась к мужчине и положила руку на его обнаженную грудь. Мои пальцы почувствовали рельеф едва заметной красной надписи: «選票»*.       У Адриана дрожали губы. Я не могла понять, удивлён он, расстроен или взбешен. Наверное, всё вместе, из-за этого, полагаю, он не стремился вылить на меня что-то одно. Мы прошли в ванную, чтобы «отыскать» возможные заветные буквы и на моём теле… И, о чудо! Моя поясница была награждена надписью: «green»! Какая неожиданность!       Нетрудно догадаться, как быстро эта новость достигла чужих ушей. Больше всего (наверное) радовались наши родители. Ведь они не ошиблись в своём выборе идеально подходящих друг другу соулмейтов! Я была уверена, что мать не простит мне подобную выходку с нашей невинной ночевкой, поэтому разговор снова зашёл о свадьбе. На этот раз Адриан практически не сопротивлялся, однако сомнения всё же читались в его взгляде и поведении… Но меня уже было не остановить.

***

      Прошло несколько месяцев. Дата свадьбы назначена на двадцатое октября. Стоит ли говорить, что эта дата стала знаковой, сто раз проговоренной, услышанной и записанной, что у всех в доме Агрестов и не только там эта дата горела в голове неоновой вывеской. За подготовку отвечали лучшие из лучших специалистов Парижа: на кону этого мероприятия стояли важные связи, продвижение бренда «Агрест» и многое другое, что само собой означало немалые затраты. Габриэль выгодно «продавал» своего сына. Однако стоит отметить, что всё убранство и сама церемония была выдержана в сухом аристократическом стиле: бело-серая цветовая гамма, никакой вычурности, но не без лоска.       Списки гостей насчитывали более двухсот персон. Сняты лучшие часовня и отель-ресторан Парижа (в конце концов многие гости прибудут издалека), на работу в который наняли элитнейший обслуживающий персонал в виде официантов, хостесс, швейцаров, и конечно же, поваров. Уже в это время Парижские газеты, а также скандальная хроника вовсю вещали о предстоящем событии, важном для мировой истории моды, ведь именно Агрест-младший наследовал компанию отца и его будущее считалось будущим бренда.       Примерно за месяц до свадьбы, по миру начали разлетаться приглашения, одно из которых волей судьбы попало в квартиру Маринетт и Луки. Одна только цветовая гамма вызвала у них приступ тошноты, а содержимое практически заставило их вывернуться наизнанку от пафосности и официоза слов. Сначала пара единогласно решила отказаться и никуда не идти. Но по мере приближения торжества обоих начало накрывать смутное чувство, будто они что-то упускают. Маринетт было крайне любопытно, почему её удостоили чести присутствовать на свадьбе её бывшего, а Лука был польщен и несколько уязвлен, поскольку приглашение не подразумевало его выступления с группой «Ля Флёр», а скорее только сопровождение дамы с фамилией пока что Дюпен-Чен, а не Куффен.

***

— И всё-таки, зачем ты притащила меня сюда? — темноволосый мужчина нервно оттягивал ворот такой непривычной ему рубашки и поминутно то расстегивал пуговицы пиджака, то застёгивал их обратно. Его прекрасная спутница в лёгком нежно-зелёном платье с улыбкой прильнула к руке мужчины. — По той причине, что мы с тобой практически одна семья, — насмешливо подняв брови, усмехнулась девушка. — И я не могла прийти сюда без кавалера. — Ты же знаешь, что я не люблю подобные… мероприятия, — мужчина нервничал всё сильнее, проходя мимо прекрасной скульптуры Амура, склоненного в задумчивости на каменном изваянии, и то ли случайно, то ли намеренно уводил любимую подальше от всех глаз, вглубь сада. — Да ладно тебе, у нас будет не хуже, — попыталась сгладить углы девушка, но явно не совсем «те», которые имел в виду Лука. Он хмыкнул. — Ах, Маринетт, — спустя мгновение нараспев протянул мужчина, наконец, немного расслабившись и дав волю фантазии. — Если у нас и будет «не хуже», как ты говоришь, значит, наша свадьба должна пройти на берегу Тихого океана в гавайском стиле, по минимуму гостей и помпезности, а из угощений — только фрукты… — Ой, да ладно тебе прибедняться, «лучшая соло-гитара Парижа», — засмеялась Маринетт, заполняя уголки сада эхом своего серебристого смеха. — Однако, вынуждена согласиться, это очень романтично. — Ну так, я не только «лучшая соло-гитара Парижа», но и «самый романтичный гитарист Америки», — улыбнулся Лука, но в этой улыбке всё ещё была примесь горечи и скуки, поскольку нахождение в этом месте просто выводило Куффена из себя. Впрочем, как и этот разговор. Тем временем пара дошла до центра сада, густо окруженного стриженными кустами, что делало это место скрытым от посторонних глаз. Единственным нарушителем этой благоговейной тишины и спокойствия был фонтан, то и дело раскидывающий свои искристые полотна прохладной воды. Дюпен-Чен не могла спокойно смотреть на то, как «страдает» по её вине любимый, поэтому она решила немного отвлечь его. — Прости, я понимаю, что тебе тяжело, — вздохнула она и развернулась к мужчине всем корпусом. Тот продолжал отрешенно смотреть на фонтан. Понимая, что нужно действовать более решительно, девушка сделала шаг вперёд. — Смотри, я попробую поднять тебе настроение, — хихикнула она и положила руки Куффена себе на талию, таким образом, приглашая его в объятия. — Ну, что ты теперь чувствуешь? — Что ж, я чувствую, — сначала парень расслабился и улыбнулся, глядя на свою невесту. Но стоило ему посмотреть чуть правее, тело его мгновенно напряглось, его теплый взгляд остановился в одной точке, гневно испепеляя её, поскольку встретился с таким же отнюдь не добрым взглядом по ту сторону кустов. Голос парня приобрел стальные нотки, он сжал талию Маринетт и отчеканил то, что считывал с нового объекта внимания. — Презрение, пренебрежение, насмешку… — Что?! — Дюпен-Чен изумленно подняла глаза на Луку, и увидев настороженность мужчины, решила проследить за направлением его взгляда. Но в кустах никого не было. Возможно. Словно очнувшись от дрёмы, Лука встрепенулся и снова улыбнулся любимой. — Ничего… М-маринетт, — голос мужчины срывался, его буквально накрывала едва сдерживаемая волна гнева, которая почему-то также стремительно перетекла в совершенно другое русло — возбуждения. — Ты права, кое-что действительно поднимет мне настроение.       И без лишних отлагательств Куффен развернул девушку спиной к себе и практически заставил её упереться руками в бортик фонтана, который, к счастью был довольно высоким. Волна адреналина и оцепенения подступила к щекам Дюпен-Чен, однако в отличие от чувств инициатора этих передвижений, возбуждением это точно не было. Не помня себя, Лука с холодным остервенением задрал юбку девушки и приступил к тому, что должно называться «актом любви», хотя по факту, чего-чего, а актом любви это отнюдь не было. Злоба, ненависть, презрение, властность — всё это читалось в грубых движениях и нетерпеливости Куффена. Дюпен-Чен и опомниться не успела, как стала заложницей этого внезапного желания, напористых действий и некоторой эгоистичности её жениха, далёкого от того, что происходило между ними обычно. Впервые Маринетт на несколько мгновений ощутила страх и беспомощность перед тем, кого практикчески считала своим мужем. Впервые не могла противостоять, казалось бы, довольно мягкому и чуткому на первый взгляд мужчине… — Ты… не… — в перерыве между вздохами девушка хотела было удостовериться в «безопасности» данного акта, но её грубо прервали довольно ярким окончанием, которое мало того, что не принесло ей никакого удовольствия, так ещё и укрепило её подозрения. — Знаешь… — наконец, отстранившись от девушки и переводя дух прошипел Лука. Маринетт так и стояла, уперевшись руками о бортик фонтана, ни жива ни мертва. — Думаю, нам лучше уйти отсюда… Наверное, скоро всё начнется.       Тон мужчины не терпел возражений. Спустя пару минут и немного освежившись, Куффен взял Мари под руку и повёл прочь из сада. Он был явно доволен собой.

***

      О времени начала церемонии всех гостей оповестил звук огромного колокола часовни. Никто бы и не посмел опоздать на столь важное событие. Тон колокола напомнил мне моё недавнее выступление в тональности «ля-диез минор» с песней «Фиолетовый крик». Пожалуй, эта песня так же стара, как и этот колокол.       Мы с группой исполнили её впервые много лет назад, в Лос-Анжелесе, когда ещё только-только начали набирать популярность. Обычно все тексты наших песен подгонял Рэй, наш бессменный солист, я же был всегда ответственен за мелодику. Но в тот раз Рэй заболел и мне пришлось заменить его на нескольких концертах, исполняя одновременно и вокальные и гитарные соло. Я настолько вжился в роль, что однажды ночью ко мне пришло вдохновение и я набросал первые строки «Фиолетового крика». Песня как всегда о любви и одиночестве, но с легкой примесью наркотического опьянения, которое и вызывает описанная в той песне любовь.       Как сейчас помню, я очень нервничал перед первым представлением моей песни публике. Людям понравилось, даже может чуточку больше нашего обычного репертуара. Так «Фиолетовый крик» стал его обязательным составляющим и позволил рейтингу нашей группы взлететь до небес… Наш ударник Джони ещё долго шутил, что именно моя песня стала ключевой в нашем творчестве, тем самым немного задевая больное самолюбие Рэя.       Как необычно, что всего один звук колокола какой-то часовни разбудил во мне столько воспоминаний… Вот кстати ещё одно. В один из вечеров в каком-то небольшом клубе, где мы заканчивали нашу программу «Фиолетовым криком», я решил немного развлечься и найти себе приключение на одну ночь. Благо, я не был обделен вниманием моих преданных фанаточек, которые всегда были не прочь мне эти приключения устроить… — Согласны ли вы, Адриан Агрест… — мои мысли прервал неожиданно громкий голос священника. Я поймал себя на мысли, что совершенно не заметил, как вошел в этот необозримо огромный зал вместе с остальными гостями и сел не так уж далеко от места действия. Я уже и подзабыл, что я вообще здесь делаю, но стоило мне повернуться, память возвращала меня к реальности.       Рядом со мной сидела моя Маринетт, рука которой всё ещё покоилась в захвате моей. Именно эта девушка стала мне гораздо ближе, чем все прочие фанаточки, коей волей судьбы являлась и она. Я улыбнулся своим мыслям и нежно сжал её маленькие пальчики. Не верится, что она так безропотно отдалась мне там в саду и вытерпела всё, что я делал с ней… Мне очень жаль милая, что подверг тебя этому внезапному порыву, но… Что сделано, то сделано.       Только я решил отвернуть голову от Дюпен-Чен, как заметил в выражении её лица кое-что очень странное. Она плакала. Я думал, что эти люди, стоящие у алтаря, были для неё не более чем знакомыми. Видимо, сейчас происходило что-то, что мне было неведомо. Осторожно я перевёл взгляд на брачующихся, застав их момент первого брачного поцелуя. Он был на удивление короток, сдержан и, как мне показалось, лишён всякого чувства.       После этого все гости поднялись со своих мест и начали аплодировать. Также довольно сухо. Я и Маринетт поддались всеобщему движению, однако лица наши выражали далеко не радостные эмоции. Я наблюдал за новобрачными. Лицо жениха было бледным и несколько остранённым, зато невеста буквально светилась изнутри, безмолвно выражая свой триумф. Мы пересеклись взглядами. За мгновение её улыбка превратилась в надменную ухмылку. Она даже как будто ещё сильнее выпрямилась и наградила меня взглядом победительницы, я же своим взглядом метнул в неё волну ненависти, сдерживаемой долгие годы… Возможно, эту битву она выиграла, но мы оба знали, что это временная победа.