***
— Вам досталось. — Ой, доктор, а как вы поняли? — Я улыбнулся, но даже это давалось с трудом. — Может, расскажете, что произошло? — Я не помню. Все как в тумане. — Сотрясения у вас нет, быть может, шоковое состояние блокирует часть вашей памяти о случившемся. Это должно пройти. — Спасибо. — Трещина в ребре… Будет болеть. Откажитесь от занятий спортом, пока не срастется. Перелом руки. Повезло, что не рабочей. — Ага, сообщения не могу другой писать… — Что? — Врач оторвался от моей карты. — Что с ним? — С кем? — С парнем, который приехал вместе со мной. — Перелом руки, сотрясение и множественные гематомы. — Понятно. — Он пришел в сознание, так что, если хотите поговорить, то он в… Я не дал ему договорить. Отказался. И просто закрыл глаза. В такие моменты просто хотелось забыть обо всем. Кто я? Почему я пошел туда? Зачем грубил? Знал же, что закончится все плохо. Почему не помог ему до того, как все стало настолько плохо? И почему постоянно думаю о нем? В палате скрипнула дверь. Я автоматически посмотрел на нее, но, разумеется, за шторкой ничего не было видно. Наверное, потому он и заговорил первым. — Прости. Я молчал. Мне было нечего сказать. — Прости меня. В горле стало неприятно жечь. К глазам подступали слезы. — Блядь, я извиняюсь перед тобой! Мне стыдно, что из-за меня пострадал кто-то еще! Ты не заслуживал этого! Надо было просто пройти мимо! Слова жгли больнее кулаков. — Пройти мимо? Что же. Хорошо. Я сделаю так в следующий раз. — Хорошо. — Хорошо. — Отлично. Мы оба замолчали. В комнате раздавалось тиканье часов и было слышно разговор людей в соседней палате. — Больной ублюдок. — Зато красивый. — Ты, блядь, серьезно? В такой момент снова говоришь о своей красоте? — Так ведь я не вру. — Ты хотя бы видел себя в зеркало? Твое лицо опухло. Ах да, у тебя же фонари под глазами. Видимо, вообще открыть теперь их не можешь… — Эй, следи за тем, что говоришь! — Что не так? Я ведь прав! — Прости, Юнги. Я правда не хотел, чтобы кто-то пострадал из-за меня. — Прости, что не помог. — Вообще-то помог. Я отключился раньше, чем обычно благодаря тебе. — Кто это был? Я прямо почувствовал, как он улыбнулся. Чтобы убедиться, я все же решил отодвинуть занавеску и взглянуть на него. Побитым он выглядел действительно не хуже обычного. Разве что, стал еще ниже? — Ты о чем? Я просто неудачно упал с велосипеда. — Ох, правда? Но он улыбнулся вместо ответа. И не сказал больше ни слова. — Зачем ты приехал сюда? Коляска тебе не идет. — Я же хотел извиниться. — Но не рассказывать о том, что ты сделал не так… Почему я чувствую себя так, словно меня наказали? Чимин вновь улыбнулся и подъехал ближе. На его коленях лежали две бутылки содовой, одну из которых он протянул мне. — Мир? Взяв в руки банку, я ответил: — У нас никогда не будет мира. С горем пополам мы смогли открыть содовые. Чертовы ключи не хотели подчиняться рукам, так еще и факт того, что оба мы были в гипсе заставлял почувствовать себя еще более неловко. Чимин старался не смотреть на меня. Мне же этого хотелось. Я никак не мог понять, что с ним не так. Так еще и факт того, что я слышал слишком многое сегодня… Почему он не хочет жить? Что не так с этим засранцем? — Твоим родителям уже сообщили? — Голос Чимина был хриплым. — Не знаю. Надеюсь. — Моим никогда не сообщают. — Почему? — Я тут частый посетитель вроде как. Уже успел договориться. — Ты такой странный… — Знаю. — И красивый. — Знаю… — И я слышал, о чем ты просил того белобрысого. На мгновение мне показалось, что Чимин расскажет мне больше, чем я уже знаю, но он вновь только улыбнулся. Я знаю, что ему было неловко в этот момент, как и мне, собственно. Но я также знаю, что ему необходимо поделиться с кем-то историей, которую он хранит. Не просто так он молил о смерти. И, я уверен, если бы меня не заметили, этим бы все и закончилось. Не знаю, сколько мы сидели в тишине. Я лег обратно в кровать, надеясь просто унять боль в груди. Но не думаю, что она была вызвана одной лишь трещиной в ребре… За окном в темном небе летали птицы. Чимин облокотился о стену рядом с окном, наблюдая за ними. Я уснул, думая лишь о том, как было бы здорово никогда не переводиться в эту школу, никогда не встречать этого странного паренька со своими тараканами в голове и никогда не попадать в больницу потому, что не хотел влезать в драку.8
20 января 2019 г. в 14:57
Голова раскалывалась, тело болело, глаза никак не хотели открываться. Практически ничего из вчерашнего дня мне не запомнилось так отчетливо, кроме лица Чимина. Он был слишком плох в драке, раз позволил так издеваться над собой.
Он лежал в метре от меня без сознания. Руки раскинуты в разные стороны, ноги в неправильном изгибе. Я находил это забавным: видеть человека избитым, но не иметь возможности ему помочь, потому что сам избит.
Улыбнувшись этому, я принялся перекатываться со спины на живот, чтобы хотя бы доползти до него и проверить дыхание, но даже эти небольшие движения было тяжело осуществить. Область ребер была словно размолота в пыль, ноги не хотели слушаться, рука стреляла от боли, не удивлюсь, если врачи обнаружат пару переломов. Но сейчас это не главное.
Я не вижу движения его грудной клетки.
Наверное, эта мысль придала мне сил, чтобы все же добраться до него и понять, что он жив. Но вопрос стоял открытым: долго ли еще он будет живым?
Я попытался достать из кармана телефон, чтобы вызвать скорую, но не нашел его. Видимо, избиение закончилось воровством. Что же, предусмотрительные ублюдки.
Я постарался аккуратно приподнять одноклассника, чтобы перетащить его на тропинку, где нас могли бы заметить люди. В этот момент раздался хруст и моя рука словно загорелась. Я не смог стерпеть боль и заорал изо всех сил. На эти звуки прибежал мужчина, лет так сорока.
— Что же это такое…
— Помогите… Пожалуйста… Помогите… Больно…
Мужчин вызвал скорую и принялся осматривать мою руку.
— Не я. Он. Я не знаю, сколько он уже так лежит.
— Что случилось?
— Я… не помню… Он… дышит?
— Да.
— Тогда все хорошо.
Не уверен, сколько мы еще провели там времени, но казалось, что слишком много. И с каждой секундой темнота внутри меня росла. Волнение за Чимина было сродни горю, которое я испытывал от того, что не могу понять, что происходит с моей жизнью после его появления.