Наследник рода Бёрков

К тому времени, как появился Рован, я проверил все конспекты и выучил уже все уроки. Даже взял почитать «Историю проклятий в наскальных рисунках» в качестве домашнего чтения. Понятия не имел, когда буду её читать и открою ли вообще, но главное, что эмоциональный взрыв прошёл, и я вновь был во всеоружии, готов стрелять сарказмом и иронией не хуже, чем Флипендо и Ректусемпрой. — Питер, — мой друг опустился напротив меня, и я понял, что даже если не моем лице и остались следы прошедшей истерики, он их не заметил. Рован беспокоился обо мне лишь на словах, на деле же я должен был выслушивать, как он скучает по своим родителям и ферме, по проулкам под деревьями и маханию поездам. Кханна дружил с Пенни Хейвуд (возможно даже испытывал к ней то, что я испытывал к Меруле) и беспокоился за Бена, а я был.... я был эдакий мессия из сказок Барда Бидля, который обязан был безвозмездно всех спасти и всем помочь. А я,преследуя свои собственные цели, позволял этому театру абсурда сохраняться. Действовал ли так же Воландеморт? Или Гриндевальд? Если бы они были живы, я бы спросил их. Я бы задал им много вопросов, например скольким из тех людей, кого они убили, они действительно желала смерти? Ведь Авада Кедавра не поразит насмерть, если действительно не желать этому существу смерти... Однако, Рован пришёл забрать меня на вылазку. — Да? — я поднял взгляд от книг и положил карандаш, которым делал для себя пометки в блокноте. — Я очень беспокоюсь за Бена. Что если мы опоздали, и он уже погиб? «Обо мне бы так беспокоился. Что если я просто исчезну под твоим Редукто? А если не смогу принять нормальные размеры? Превращусь в сквиба?» Но вслух, разумеется, я сказал другое. Положив свою ладонь поверх ладони очкарика, я погладил его кожу почти ласково. — Ты так беспокоишься за Коппера, что я уже начинаю думать, не испытываешь ли ты к нему романтических чувств. Глаза Рован широко распахнулись. Было видно, что книжек о таких проявлениях жизни, он не читал, а значит на беззлобную шутку или обидится, или я в очередной раз сломал детскую психику, и он воспримет это всерьёз. Я же продолжал поглаживать его по ладони: — Все в порядке, Рован, если ты думаешь, что от этого мы перестанем быть друзьями, ты ошибаешься. А с Беном все хорошо, некоторые ребята на Чарах даже уверяли меня, что видели его бредущим по коридорам Хогвартса. — Он... он превратился в привидение?! Ты говоришь о нем, как о мёртвом! В голосе Кханны уже слышались истерические нотки, а мой запас сил терпеть его истерику на очередном пустом месте истёк. — Если он мёртв, то его найдут Дамблдор и преподаватели,передадут тело родителям и те его похоронят. Это устав школы, Кханна. А ещё сидя здесь и сотрясая воздух вместо того, чтобы действовать,ты увеличиваешь вероятность этого исхода. «А лучше бы принёс мне поесть хотя бы сандвичей», — добавил я уже про себя, ибо не ел весь день, и теперь мой желудок сжался внутри в плотный болезненный комок,и я уже чувствовал,что если поднимусь со своего места чересчур резко, то по всему телу пройдут болезненные спазмы, и единственное место, куда я смогу пойти будет больничное крыло. Разумеется, о том, что в таком состоянии никаких чар применять нельзя, я старался не думать. — Ты хотел мне сообщить что-то важное, — с нажимом спросил я, — потому что если нет, я бы хотел зайти в медкрыло и попросить у Мадам Помфри, чтобы написала мне отгул от уроков мадам Хуч. Нет у меня никакого настроения фениксом на жёрдочке сидеть. При упоминании мадам Хуч и уроков полёта в глазах Рована появились первые проблески осмысленности. — Так ведь пару отменили, — сказал он, — Квиддич же... Мадам Хуч отошла настраивать команды на игру. — А у нас с тобой своя игра, — ухмыльнулся я, складывая учебники в портфель. — Помоги мне, пожалуйста, отнести все это в общежитие. И пойдём караулить гриффиндорцев. Я передал Кханне самое тяжёлое — мой портфель, а сам взял книгу для домашнего чтения и свитки с проверенными конспектами, их я отдам Флитвику завтра... если, конечно, меня не исключат до завтра. Что-то подсказывало мне, что как всегда все пойдёт не так. И разумеется пошло... Общая гостиная Гриффиндора располагалась в шаговой доступности от кабинета директора, и я, бросив взгляд на величественные золотые статуи перед входом, невесело подумал, что в скором времени мне придётся заглянуть и сюда, вновь предстать перед стариком... возможно не в одиночестве, возможно там будут мои отец и мать, чтобы с позором забрать меня домой. Мы встали у стены за углом, похожие на парочку старшекурсников, нашедших укромное местечко для поцелуев. Все бы хорошо, да только очкарик — последний человек на земле, с которым я собирался целоваться, а уж тем более отдавать свой первый поцелуй. В мыслях царил полнейший хаос... Улучив момент, когда Рован отвернулся,я достал из кармана амулет и надел его на шею, тотчас спрятав под толстовку. Он приятно холодил кожу. Пусть фамильная магия Бёрков и магия проклятого льда меня защитят. — Питер! Они идут! В коридоре показалось двое гриффиндорцев. Мальчик с длинными пепельными волосами, который,кажется, как раз и утверждал, что видел Бена в коридорах Хогвартса, и девочка,наверное с первого курса. — Ну и чего ты ждёшь? — флегматично спросил я, — накладывай на меня Редукто и подбрасывай туда быстрее, пока дверь не захлопнулась. Рован в точности повторил мои инструкции. Я зажмурился, когда кончик волшебной палочки упёрся мне в грудь,а в следующую секунду почувствовал тошноту и лёгкое головокружение. — О, Мерлин! Получилось! Я сидел на ладони Кханны и его лицо теперь походило на гигантское полотно, натянутое в нашей гостиной на всю стену. Его противные прыщики с гнойниками теперь каждый был со стул размером, и я порадовался, что ничего не ел. — Хватит орать, подбрасывай меня туда! — привёл я в чувство его. Потом будет изучением гномов заниматься,и уж тем более не на мне. В гостиной Гриффиндора, по счастью не было никого, чтобы меня раздавили, так что я наложил на себя Энгоргио, вернувшись в нормальный размер и приступил к поискам, только сейчас поняв,что совершенно не понимаю что именно искать и где, а зайти сюда может кто угодно и когда угодно. Адреналин подталкивал меня действовать слаженно и быстро, а главное, не оставляя следов. Болтливой картине на стене, конечно, мало кто поверит, если она осмелится дать показания против меня, а вот отпечаткам пальцев - поверят. Поэтому пришлось работать в перчатках, как какому-то домушнику. К моему счастью, гостиная Гриффиндора по планировке ничем не отличалась от гостиной Слизерина, разве что была выполнена не в зелёных и серебристых, а в красных и золотых тонах. Поэтому я довольно быстро отыскал то, что мне нужно было, уложившись в несколько минут. Амулет запульсировал на шее, едва я принял свои нормальные размеры, и я ориентировался на усиливающуюся пульсацию, как на зов, и вскоре обнаружил предмет, так заботливо оставленный на каминной полке — маленькое, будто кукольное продолговатое зеркальце в раме из красного дерева с позолоченными инкрустациями. Опустив его в карман мантии, я выскользнул из гостиной и... нос к носу столкнулся с деканом Гриффиндора и старостой. Мерлин бы вас всех побрал... — Профессор МакГонагал! — слетело с моих губ. — Я пытался тебя предупредить, Питер, — материализовался рядом Рован, источник всех моих проблем, — но взгляд профессора МакГонагал прямо приморозил меня к месту! — Довольно,Кханна. — произнесла МакГонагал, а я лишний раз подивился непроходимой тупости очкарика. Неужели он не ушёл, сразу после того, как выполнил свою часть работы? Мерлиновы подштанники... мне хотелось схватиться за голову и протяжно завыть, но вместо этого пришлось смотреть в глаза декану Гриффиндора. — Анджела вернулась, чтобы проверить не пытаются ли слизеринцы проникнуть в гостиную нашего факультета, заметила подозрительное поведение мистера Кханны и сходила за мной. И вот теперь мы имеем честь лицезреть вас, мистер Бёрк. — Простите, мем, — покорно опустил взгляд я. — Вы же знаете, что ученикам одного факультета запрещён вход в гостиные другого. Что вы искали,мистер Бёрк? — Вашу сову, — резко поднял голову я, так, что МакГонагал едва заметно, но отступила. Поняв, что терять мне нечего: скорее всего за эту глупую проделку меня вышвырнут из школы и поеду я с позором домой, я решил избрать другую стратегию. Стратегия покорности работала с Флитвиком, для декана Гриффиндора я избрал лучшую защиту, которая с броских слов мадам Хуч — нападение. — Простите, мистер Бёрк? — МакГонагал поправилась, вновь держа спину прямо, а подбородок чуть вздёрнутым. — Вашу сову, — вкрадчиво произнёс я, — с письмом-приглашением на дополнительные занятия. — Я ведь сказала, что приглашу вас, когда сочту нужным. Взгляд преподавателя трансфигурации пронизывал меня насквозь, но я принимал его с достоинством воина. — Да? Это хорошо, потому что я начал думать, что вы просто забыли. — Вы настолько хотели попасть на мои занятия, что не поскупились проникнуть в гостиную моего факультета? — Именно, мем, — протянул я, со всей серьёзностью. — Завидная тяга к знаниям, мистер Бёрк, в первый раз снимаю за такое баллы. Минус сорок баллов со Слизерина. Можете идти. Я подтолкнул локтем замороженного будто ледяная статуя Рована и с гордо поднятой головой удалился в сторону подземелий. Уже в общежитии на моей кровати под зелёным бархатным балдахином мы с очкариком смогли трансфигурировать чёрное зеркало в записку, на которой значилось: «Идите к дальнему коридору восточном крыле пятого этажа, превратите это письмо обратно в зеркало и верните откуда взяли. Любое отклонение от инструкций приведёт к наказанию.» Р. — Великолепно, — саркастично хмыкнул я, — опять этот мистер Р. раскомандовался! Идите туда, сделайте то, принесите сё. Кто он вообще такой... — Бен... Большие, влажные глаза Рована испуганно смотрели на меня из-за круглых линз очков. Сейчас он, как никогда ранее походил на филина. — Да помню я про твоего Бена, — фыркнул я, — помню. Мы выполним то, что от нас тут просят, но завтра. Понимаешь? Завтра. Специально,чтобы до Кханны доходило, я сделал голос мягче на тон, как если бы объяснял младшему брату, страдающему аутизмом, почему счёт бесконечен в обе стороны, а солнце встаёт и садится каждый день. — Сейчас я хочу спать и лягу спать, — продолжил я, — и ни в какие коридоры пятого этажа не пойду. Чудо, что я вообще все ещё тут, понимаешь? Конечно, он не понимал. В его глазах я был едва ли не самим Мерлином, которому все сойдёт с рук,все подвластно. Счастье,что я ещё в такой маразм не впал. — Но ты волен идти на все четыре стороны, — я приподнял балдахин, недвусмысленно намекая, что Кханна и правда может отправляться куда угодно, лишь бы подальше от меня и моей кровати. — Хоть к Мерлину, хоть на пятый этаж, но лучше всего на соседнюю кровать. Удивительно, но очкарик меня послушал, перекочевав на свою кровать, переодевшись в пижаму и даже пожелав мне спокойной ночи. — И тебя туда же, — не удержавшись,пробурчал я, отпустил балдахин и наконец упал в объятия Морфея.