***
Однако наивные мечты о мире, свободе и равенстве с людьми уже в тот же вечер вдребезги разбились о первый репортаж Канала 16 об оборудованных по всей стране лагерях для уничтожения андроидов. Вскоре главному новостному центру Детройта стали вторить и другие издания, заполонив одной и той же информацией под разными соусами все медиа-пространство. Ни у кого не оставалось сомнений: это начало конца. — Они решили не искать девиантов, а просто уничтожить всех андроидов, не разбираясь, — возмущению Норт не было предела. Девушка зло щурила глаза и поджимала губы, пыша праведным гневом и ходя из стороны в сторону. — Как это в их стиле. — Люди напуганы, что будет революция, — попытался объяснить Маркус, получив от рыжеволосой еще один индивидуальный неодобрительный взгляд. — Они не хотят еще одного кровопролития, войн и так было слишком много в их истории. — Вот только они не хотят видеть, что своими руками вновь устраивают геноцид. Подобные лагеря уже бывали в годы Второй мировой и до сих пор являются одной из самых осуждаемых вещей в современном мире, — обнимая плечи руками, произнес Саймон, ежась от сложившейся ситуации, словно от пробирающего до биокомпонентов холода. — Это такая же бойня, только в этот раз не из-за национальности или цвета кожи. Норт бросила на него короткий злой взгляд, который говорил что-то вроде «Да неужели?», и отвернулась, отстраненно осматривая ставший уже привычным большой зал со множеством пестрящих новостными выпусками экранами по стенам, где собрались сотни андроидов, таких же потерянных, как и она сама. — Мы должны что-то предпринять, Маркус. Нельзя же просто так сидеть и смотреть, как наших ведут на верную смерть, — решительно проговорила девушка, обращаясь к командиру и пытаясь вразумить его. — Найдем оружие, отвоюем эти чертовы лагеря, еще есть время. Нас много, мы справимся. Лидер девиантов покачал головой и поднял руку в предупреждающем жесте, останавливая дальнейшие возмущения девушки. Рыжеволосая едва не зарычала от гнева, и лишь в карих глазах бушевало пугающее пламя. — Мы не для того старались все это время действовать мирным путем, чтобы в конце концов прорываться с боем. Нам не нужна война, Норт. Девушка страдальчески закатила глаза. — Маркус, оглянись. Ты совсем с ума сошел со своим миром. Они нас не слушают. И не собираются. Мы столько уже сказали, но им просто все равно. Они не видят дальше собственного носа, — снова попыталась донести до командира свою мысль девушка, отчаянно жестикулируя. — Значит, скажем еще. Когда-нибудь они смогут нас понять. Норт сжала руки в кулаки.***
В итоге, после долгих споров по поводу дальнейших действий, было решено организовать мирное шествие к одному из лагерей на рассвете следующего дня, проложив путь к Харт-плаза, как и всегда, через сеть канализации. Норт до последнего скрипела зубами, продолжая тянуть одеяло революции в сторону конфронтации, но все ее усилия встречали незримую стену из мнения двух других лидеров сопротивления и вдребезги разбивались о нее. Девушку невероятно бесило, что ее голос ничего не решал, но она ничего не могла с этим поделать. Маркус твердо стоял на своем, во всем поддерживаемый мнением Саймона, и Норт лишь оставалось тяжело вздохнуть и смириться с его самоубийственной затеей. Произнеся последнюю напутственную речь, лидер девиантов повел свой народ к пункту назначения, петляя по многочисленным сырым коридорам и изредка обмениваясь короткими фразами с соратниками, пытаясь поддерживать их боевой дух. Маркус старался верить в победу за всех. Потому что мало кто действительно в нее верил, смиренно идя за своим командиром и понимая, что другого выбора все равно нет. Сегодняшний день решит судьбу всех андроидов. И они либо победят, либо будут уничтожены. Третьего не дано. Мокрый мягкий снег валил, казалось, еще сильнее, чем обычно, закрывая обзор липкими хлопьями на расстоянии всего десятка метров. Впрочем, непогода была только на руку процессии девиантов, медленными шагами продвигающейся к Центру утилизации №5. Откуда-то сверху слышался шум быстро вращающихся лопастей новостного вертолета; спереди — предупреждения военных о готовности стрелять на поражение. Но отступать было уже поздно. Да и некуда. Люди не желали мира, не собирались признавать, что не они одни разумные существа на планете, не хотели никаких изменений в своем привычном укладе жизни несмотря на все слова и заверения лидера девиантов. Безжалостно расстреляв большинство несопротивляющихся андроидов, оставшуюся кучку солдаты с винтовками оттеснили к брошенному черт знает когда проржавевшему автобусу, окружив их полукругом. Все было бесполезно. Они больше не могли спастись, не могли сбежать и залечь на дно до лучших времен. Никто ничего не хотел слушать. Не хотел с самого начала. Чтобы получить свободу, они должны были бороться за нее, а не просить, встав на колени и смиренно получая пули в голову. Тогда, возможно, у них бы еще был шанс, хоть они бы и начали войну. Саймон обреченно посмотрел на своего лидера, стоящего по правую руку от него, и встретил его ободряющий, решительный и все еще непокорный взгляд. Светловолосый андроид честно не понимал, как он может оставаться таким спокойным, но безгранично восхищался Маркусом и его выдержкой даже в самых сложных ситуациях, подобной этой. Потому что сам Саймон не мог быть сильным ради других, когда душа разрывалась на части от собственных чувств, мечась по грудной клетке в беспокойном исступлении. Саймон ясно понимал, что сейчас все собравшиеся возле этой импровизированной баррикады умрут. И Маркус, и он сам, и все остальные андроиды, стоящие чуть позади и покорно ждущие своего конца, уже не надеясь на благополучный исход. Если бы это была какая-нибудь фантастическая книга или компьютерная игра, еще мог бы существовать вариант с неправдоподобной, но счастливой концовкой чисто для любителей хэппи-эндов. Но это была жизнь, в которой вряд ли подобное могло случиться. Окинув взглядом небольшую кучку оставшихся в живых девиантов, блондин не заметил среди них Норт. Неужели девушка умерла раньше от пуль одного из солдат? Хотя, возможно, оно было и к лучшему, ведь теперь Саймон мог больше не бояться того, что разобьет ей сердце. Ведь она тоже любила Маркуса, пусть и совсем не так, как любил его Саймон. Их любовь была такой разной, словно огонь и вода, одна — обжигающая и жаркая, другая — спокойная и тихая, но все же для описания их чувств вполне подходило одно и то же слово. Норт так и не сказала о своих чувствах Маркусу, возможно, посчитав, что было не время. А могло так сложиться, что и Саймон бы не успел сказать. Поддавшись нахлынувшим эмоциям, блондин тепло обнял своего командира, положив голову ему на плечо, проводя кончиком носа по шее и пытаясь перед погружающей в беспросветную тьму деактивацией запомнить это опьяняющее чувство счастья от его родной близости. — Я люблю тебя, — тихо прошептал Саймон, щекоча дыханием шею командира и лишь крепче обнимая его. Маркус ободряюще положил руку на его ладонь, а второй провел по мягким золотистым волосам, чуть взъерошивая их. Через несколько мгновений он аккуратно отстранился, ловя отчаянный взгляд лучистых голубых глаз, в которых почти не осталось надежды, но нежность все еще светилась мягким, теплым сиянием. Светловолосый андроид грустно улыбнулся и, медленно приблизившись, коснулся губ командира своими, стараясь вложить в этот прощальный поцелуй все то, что не смог и не успел сказать. Раз уж это был последний момент его жизни, можно было позволить себе то, что действительно хотелось, хотя бы на миг перед смертью побыть счастливым, наплевав на ничего не значащие сейчас взгляды остальных, потому что больше времени у него не будет. Маркус ответил на поцелуй — пылко, жарко, словно контрастируя ярким пламенем с медленной и нежной манерой Саймона. Нахлынувшие ощущения сводили с ума и завораживали их обоих, затягивая в бурный водоворот эмоций. Этот поцелуй отличался от всех. Он горел на губах, он обжигал болью... Он был последним. И от этого все внутри двух андроидов заливало беспросветной безысходностью. Саймон нежно касался губ Маркуса, пытаясь унять рвущуюся на части душу, стараясь запомнить, сохранить, оставить себе хотя бы этот поцелуй… С замиранием сердца светловолосый андроид все ждал, когда наступит непроглядная тьма, обволакивающая сознание и опутывающая душу своими сетями. Когда раздастся несколько резких, рваных выстрелов, пули расчертят воздух быстрыми, почти незаметными глазу дорожками — и все, абсолютно все в этом мире прекратится для него навсегда. Исчезнет ощущение сильных рук на его плечах. Навсегда растает, растворится прощальный поцелуй. Пальцы, зарывшиеся в светлые волосы, больше никогда не дотронутся до них. И даже снег, белым покрывалом застеливший мерзлый асфальт, больше не будет отдавать своим холодом. Все закончится рано или поздно, ведь люди не хотели осознавать, что не одни они, состоящие из плоти и крови, способны на проявление чувств. Они хотели лишь устранить угрозу, которую придумали сами себе в погоне за мнимой безопасностью. «Бегите!» — внезапно раздался решительный голос Норт, обращающейся к андроидам по телепатической связи, разрывая висящую в воздухе пугающую тишину и заставляя резко вздрогнуть от неожиданности. Через мгновение пространство разрезала ослепительная вспышка, а затем раздался оглушительный свистящий звук, заставивший людей побросать винтовки и инстинктивно закрыть головы руками в попытке защититься от него. Андроиды оправились от воздействия светошумовой гранаты куда быстрее солдат и стремительно побежали вслед за рыжеволосой девушкой, направлявшейся к ближайшему зданию, которым, по иронии, оказался маячивший темными провалами окон магазин Киберлайф. Постаменты, на которых должны были стоять андроиды, пустовали — наверняка, всех их согнали в ближайший лагерь переработки, чтобы лишить сознания, превратить в бесформенные куски стали и пластмассы. Норт сжала губы, стараясь не думать об этом. — Мы должны уходить, Маркус, — быстро проговорила девушка, встречаясь взглядом со своим командиром, когда все немногочисленные выжившие собрались в большом полутемном зале. — Нам уже не победить, нас осталось меньше двух десятков. Ты хотел мира, шел на уступки, спокойно терпел, как люди убивают наших, а они даже не захотели нас слушать, как и всегда. Сейчас остается только бежать и залечь на дно. Больше мы ничего не можем. Маркус чуть нахмурил темные брови, обдумывая ее слова. В этот раз он был полностью согласен с ее позицией, пожалуй, впервые за все прошедшее время. Но сказать сейчас следовало кое-что другое. — Норт, — подходя ближе к девушке и заключая ее в крепкие объятия, произнес лидер сопротивления. — Спасибо, что спасла всех нас. Рыжеволосая на секунду замерла, а затем отстранилась, тихо фыркнув и окинув его, а затем и Саймона язвительным взглядом. Последний непонимающе моргнул. — Ну, хоть кто-то же должен был это сделать, пока вы там стояли и прощались навсегда. После этих слов в воздухе повисло звенящее молчание, в момент которого Саймон готов был в буквальном смысле сгореть от смущения, чему свидетельствовал вспыхнувший на его щеках нежный голубоватый румянец. Маркус же оставался все так же спокоен и сдержан, ничуть не переменившись в лице, как будто раскрытие тайны его отношений с блондином нисколько его не волновало. Впрочем, так оно и было. Лидер девиантов не стеснялся своих чувств и чувств Саймона к нему, потому что они были одними из немногих действительно важных вещей в этом прогнившем мире. — Теперь понятно, почему вы все время на все миссии ходили парой, — с нечитаемым выражением лица произнесла девушка. — Я догадывалась, но не думала, что вы и правда... Мда. — Норт, мы просто… — начал было Саймон, но девушка лишь иронично усмехнулась, перебивая его. — Кто бы мог подумать, что меня опередит всегда такой правильный и нерешительный андроид, — она покачала головой, думая о чем-то своем. — Сейчас надо убираться отсюда и подумать, что делать дальше, а не выяснять отношения, — твердо заметил Маркус, чувствуя назревающий конфликт между соратниками. — О, так что их выяснять, — Норт театрально развела руками, недобро прищурившись. — Мне кажется, все очевидно. Но, соглашусь, поболтать мы еще успеем, если выживем. Саймон взмолился, чтобы до этого разговора никогда не дошло, ежась под пугающим взглядом девушки, которая, казалось, пыталась глазами испепелить его на месте. — Уходим, — громко повторил Маркус, уже обращаясь ко всем присутствующим. Все не должно закончиться сегодня. И не закончится.