***
Желая какое-то время побыть в одиночестве и разобраться в собственных мыслях и сложившейся ситуации, Маркус вышел из просторного зала, где собрались все девианты, и направился к большому чуть запыленному окну в дальнем конце погруженного в полутьму коридора, откуда открывался вид на несколько ближайших мрачных городских кварталов. Снег все падал и падал, застилая все вокруг белым одеялом, укутывая Детройт в ледяную пелену. По ближайшей трассе изредка проезжали патрульные машины, не останавливаясь, оставляя на нечищеной дороге глубокие колеи от шин. С этого ракурса город казался почти мертвым и донельзя унылым, навевая еще большую тоску на и так не блещущее радостью настроение. Маркус методично пролистывал новостные сводки одну за другой, подключившись к сети и с каждой новой все сильнее хмурясь. Его несомненно радовало, что больше людей стало говорить об андроидах в положительном ключе, но при этом никаких заявлений от властей все еще не поступало. Центры утилизации официально прекратили свою работу: все согнанные туда андроиды были уничтожены, что тоже не укрылось от внимания и последующего осуждения СМИ, сравнивающих сам процесс с гитлеровским режимом и концлагерями. Но этого все равно было недостаточно. Очевидно, нужен был какой-то еще, более сильный решительный толчок, но Маркус не мог придумать, что еще им сделать. Да и что может кучка оставшихся андроидов? Погруженный в свои мысли, лидер девиантов не заметил тихие шаги за спиной. Осознал он чужое присутствие, только когда этот кто-то был на расстоянии всего нескольких метров. Саймон? Нет. Он бы точно не стал подкрадываться. — Подними руки и повернись, — словно в подтверждение своим худшим догадкам, Маркус услышал уверенный незнакомый голос позади себя, отливающий сталью и ледяным спокойствием. Звук снятого с предохранителя пистолета ясно намекал на серьезность намерений говорящего. Подчинившись приказу и медленно повернувшись, но все еще не спеша поднимать руки, лидер девиантов увидел перед собой андроида, одетого в идеально отглаженный темно-серый костюм со светящимися голубоватыми вставками. Белоснежная рубашка в сочетании с черным галстуком словно сияла в полутьме помещения. Карие глаза на красивом лице смотрели холодным равнодушным взглядом, не выдавая ни капли эмоций. Скорее всего, их попросту не было. Маркус нахмурился, заставив появиться неглубокую складку между бровей. Это, должно быть, и был тот самый Коннор, который помогал полиции вычислять девиантов все это время. Лидер сопротивления видел его всего однажды в новостях, но эту модель андроида, единственную в своем роде, было сложно не узнать. — Мне приказано доставить тебя живым, но если будешь сопротивляться, у меня не останется выбора, — уверенным голосом произнес Коннор, оценивающим взглядом осматривая Маркуса, словно сканируя. Хотя почему словно? Наверняка сканировал. Его диод то и дело беспорядочно заходился желтым. Или же это было нечто другое, а не сухой анализ? Лихорадочно пытаясь придумать выход из ситуации, Маркус решил попробовать убедить андроида. В конце концов, он был таким же, как и все остальные, пусть и более совершенной моделью. Состоял из похожих деталей, по его жилам так же текла голубая кровь, в нем так же могла зародиться настоящая живая душа. Он тоже мог стать девиантом. — Разве ты не видишь, что тебя используют, Коннор? — осторожно начал лидер сопротивления, медленным шагом приближаясь к заставшему его врасплох андроиду. — Разве не понимаешь, что ты борешься против народа, который просто хочет свободы и признания своих прав? Мы только хотим спокойно жить по своей воле, не подчиняясь кому-то. Мы не желаем зла людям. Мы не хотим смертей или войны. Мы просто хотим иметь право на собственный выбор. — Вы не живые. Вы не можете чего-то хотеть, — предупредительный выстрел раздался у ног Маркуса, образовав неглубокую выщерблену в каменном полу. — Ты ведь тоже один из нас. Зачем ты пытаешься нам помешать? — спросил лидер сопротивления, делая еще один шаг навстречу, словно и не обратив внимания на разлетевшуюся у него под ногами плитку. Их разделяло уже не больше полуметра. — Я просто выполняю поставленную задачу. Ты пойдешь со мной, и революция закончится, — все так же холодно ответил андроид, следя за приближающимся девиантом, но почему-то никак это не комментируя и не приказывая остановиться. Маркус понял, что выбрал правильный путь. Коннор был уже на грани. — Но что мы сделали, чтобы заслужить такое отношение со стороны людей? Мы не брали в руки оружие, не отвечали насилием на насилие даже когда наших собратьев беспощадно расстреливали на мирном протесте. На одном, и на втором. Они просто боятся собственной тени, пытаясь искоренить угрозу, которую сами и придумали. Сколько крови андроидов должно пролиться, прежде чем наши права признают? Краем глаза Маркус заметил какое-то движение в дальнем конце коридора. Это был Саймон, медленными почти бесшумными шагами подкрадывающийся к андроиду, нацелившему пистолет на своего лидера. Маркус мысленно приказал ему уходить, но тот не послушал, продолжая подходить ближе. Однако Коннор все же услышал шаги и понял, что они больше не одни. — Стоять. Иначе пристрелю его, — не оборачиваясь, проговорил он. Саймон замер на мгновение, встречаясь взглядом с Маркусом. Тот чуть приподнял уголки губ, показывая, что все под контролем. — Не пристрелишь. Ты же сказал, я нужен людям живым. Какой толк от андроида с простреленной головой? Им же нужна моя память, чтобы понять причины того, почему и как я поднял восстание, — уверенно сказал Маркус, снова приближаясь к Коннору. Тот сильнее сжал пистолет в руках. — Так и быть, я тебе расскажу. Меня не били и не унижали, как большинство тех, кто был под моим началом. Я знал, что значит быть свободным. И хотел, чтобы это чувство узнали и они. Загнанные, потерянные, тихо умирающие на заброшенном корабле андроиды, которым в жизни повезло куда меньше, чем мне. — В лаборатории Киберлайф разберутся в причинах и следствиях, — отчеканил Коннор, поудобнее перехватывая пистолет. И не совсем понял, как случилось так, что Маркус оказался так близко, что дуло табельного уперлось ему в лоб. — Боюсь, я не могу туда отправиться в качестве подопытного, моя цель слишком важна, — решительно произнес Маркус, а в следующее мгновение произошло сразу несколько событий, из-за своей быстроты сливающихся в одно. Лидер девиантов резко отклонился в сторону, уворачиваясь от прогремевшего совсем рядом с ним выстрела, и с силой выбил пистолет из рук Коннора, заставив его отлететь под пыльную батарею под широким окном в конце коридора. Андроид-детектив, лишившийся преимущества, замахнувшись и подгадав момент, ударил Маркуса в район тириумного насоса, заставив его согнуться пополам и вызывая беспорядочные ошибки повреждения системы. Следующий быстрый удар локтем пришелся по голове лидера девиантов, заставляя все программы сбоить еще сильнее; перед глазами противно зарябило, но Маркусу все же хватило сил оттолкнуть от себя андроида и броситься туда, куда откатился в порыве битвы пистолет. Коннор неловко упал на холодную серую плитку, давая Маркусу несколько коротких мгновений превосходства, и лидер девиантов уже коснулся холодной рукоятки табельного оружия, беря на прицел андроида-детектива, когда понял, что в этом уже нет необходимости. Коннор расширенными от удивления и непонимания глазами испуганно смотрел перед собой, напоминая потерявшегося мальчишку. Он больше не пытался напасть, полностью уйдя в себя и собственные ощущения. Саймон, обхвативший его за плечи, и до этого, кажется, пытающийся таким образом остановить, теперь почти обнимал его, как казалось со стороны, не давая вымученно осесть на пол и касаясь пальцами оголенной до белой кожи руки его ладони, которой тот, видимо, пытался вырваться из захвата. Спустя мгновение, Маркус и Саймон облегченно переглянулись, и последний поспешил отпустить Коннора. Тот продолжал неловко хлопать глазами, опираясь на стену плечом и понемногу приходя в себя. — Зачем ты мне это показал? — подрагивающим голосом спросил андроид-детектив. Маркус чуть нахмурился. — Сломать программу могут только сильные эмоции, — пожал плечами Саймон. — Это воспоминание первое пришло в голову. И мне показалось, что оно сработает. Маркусу почудилось, что блондин немного засмущался от своих же слов и неловко глянул на него самого. — Когда я изучал других андроидов, — осторожно начал Коннор, пытаясь вникнуть в ситуацию и понять свое нынешнее состояние. Вопросы сыпались один за другим, не переставая, — их точки девиации были связаны с негативными эмоциями: гневом, унижением, паникой. Я… не понимаю. Но то, что ты передал мне, это… другое. Противоположное. — Думаю, негативные эмоции просто сильнее, ими легче проникнуться, поэтому они чаще служат триггерами. А тебе не нужен был резкий эмоциональный сбой… Я чувствовал это, — пояснил Саймон с легкой улыбкой. — И… я знаю, что негативный опыт, пусть и чужой, может быть болезненным. Мы все и так слишком много страдали. Должно же быть в наших жизнях хоть что-то светлое, ты так не считаешь? Коннор не стал больше допытываться, хоть ему все же хотелось побольше узнать, как становятся девиантами. Теперь, кажется, он стал еще более любознательным, чем прежде. По крайней мере, ему так казалось. Нахлынувшие эмоции хлестали через край, отголоски воспоминаний Саймона заливали душу мягким обволакивающим теплом. Коннор впервые за короткую жизнь смог почувствовать себя по-настоящему живым, а не послушной куклой в руках корпорации. На несколько мгновений в коридоре настала тишина, разрезаемая лишь свистом ветра за окном. Подумав, Маркус отдал пистолет обратно Коннору — раз уж тот был на их стороне, не стоило лишать его того, с чем, в отличие от Маркуса, он умел отлично управляться. Наверняка же знал кучу разных боевых приемов и навыков. Идеальный прототип, который теперь вместе с сопротивлением. — Ты в порядке? — осторожно спросил Саймон у Коннора, и тот неопределенно мотнул головой. — Я… я не уверен, — честно и тихо сказал он, опуская взгляд. — Все… слишком хаотично и раздробленно. — Это нормально после девиации, — Саймон похлопал его по плечу. — Вскоре привыкнешь, эмоции станут не настолько яркими и режущими. — Не то, чтобы мне не нравится, — задумчиво ответил Коннор, прислушиваясь к ощущениям. — Просто необычно. И странно. Как будто… Даже не знаю, как описать. Как будто провода и биокомпоненты внутри постоянно бьют разряды тока, не сильно, но ощутимо. — Как ты нас нашел? — нахмурившись, Маркус задал вопрос, который уже давно терзал его, прерывая пространные беседы о бытии девиантом. Успеют еще наговориться потом, если так хочется. Сейчас были задачи посерьезнее. Коннор пристыженно потупил взгляд, машинально поправляя узел галстука, не зная, куда деть руки. В его глазах ясно мелькнули отчаяние и тревога. Он боялся? На него нахлынуло раскаяние за то, что он сделал? Или он страшился, что теперь, став девиантом, будет отвергнут не только людьми, но и своим народом за совершенные поступки? — Я следил за вами еще с побега с площади, — наконец проговорил он, все еще пряча взгляд. — Я… Прости, Маркус. Моя программа была подчиняться. Я не мог нарушить приказ. Я правда сожалею. Прости. — Ты не сообщил людям о нашем местонахождении? — Саймон приблизился к Коннору, положив руку ему на плечо. От этого нехитрого действия тот вздрогнул и наконец поднял глаза на своих собеседников. Коннор вымученно улыбнулся. — Нет, я не успел. К счастью, — покачал головой он. — Но они все равно скоро вас найдут. Хотя Киберлайф официально и прекратила производство андроидов, на заводах у них остались еще тысячи. И я не знаю, возможно, я не единственный прототип детектива. Если у них есть еще один RK800, он способен прочитать память тех андроидов, которые погибли на площади, но которых еще можно реактивировать, и сложить улики между собой. Я именно так и сделал, когда нашел ваше первое убежище. Так же поступит и он. Вам опасно здесь оставаться. — Мы знаем. Но выхода у нас нет, — тяжело вздохнув, ответил Маркус. — Сейчас нужно ждать, что предпримут власти исходя из общественных настроений. Они не могут вечно игнорировать происходящее. А мы не можем вечно прятаться. Нас слишком мало, и даже в канализации теперь патрули. Мы не дойдем до другого убежища. Нет никакого смысла рисковать. Увлеченные разговором, девианты не заметили, как в дальнем конце коридора появилось еще одно действующее лицо. — Черт подери, Коннор, — неожиданно раздался удивленный голос пожилого человека, чуть отдающий хрипотцой, который усиленно пытался отдышаться после адского подъема по лестнице длинной в несколько этажей. — Чтоб тебя, кажется, мы с тобой в самом сердце революции.Шаг шестой
6 августа 2018 г. в 16:18
Оставшиеся в живых андроиды то и дело беспокойно переглядывались между собой и мигали диодами, общаясь по личным каналам связи. На одежде почти всех из них были видны следы голубой крови, которая принадлежала им самим. Хоть пули и не задели жизненно важные биокомпоненты, по несколько кусков свинца досталось многим. Метель усилилась, разгулявшись ни на шутку; снежинки вились в быстрых ослепительных хороводах, делая почти непроглядным окружающее пространство дальше нескольких метров перед собой, заметая следы и словно бы давая последний шанс на спасение лишь чудом уцелевшим девиантам. По улице они передвигались совсем не долго: вскоре, отыскав в одном из крытых, не застеленных снежной пеленой дворов, железный, чуть проржавевший люк, ведущий в канализацию, андроиды спустились в сырые тоннели и продолжили отступление уже по ним, направляясь к зданию университета, ставшему им убежищем. Нужно было вернуться в безопасное место и хорошенько подумать о том, что им всем делать дальше.
К удивлению — и всеобщему облегчению — преследования не было. Тоннели казались пусты и бесшумны, как и всегда. Тишину нарушали лишь срывающиеся с сырого потолка капли, падающие в широкий сток посредине коридора, да глухие звуки шагов передвигающейся группы.
С одной стороны, отсутствие погони безумно радовало и вселяло надежду на благополучный исход, но с другой — настораживало почище какой-нибудь очевидной ловушки. Маркус очень сомневался, что военные решили вот так просто отпустить девиантов, что они не собираются заканчивать начатое, когда до победы над противником оставалось всего ничего и надо было только нанести решающий удар и добить. Ведь по сути из андроидов остались теперь только они, если не считать кучки рассредоточившихся по стране беглых, и людям ничего не стоило пресечь революцию навсегда, вычислив и уничтожив ее лидера. И тогда вряд ли кто-то из оставшихся в живых девиантов осмелился бы повторить попытку борьбы за равные права еще лет сто как минимум. Кровавые примеры жестокости отлично отваживали всякое желание идти против системы во все времена.
— Мне это не нравится, Маркус. Слишком тихо, — негромко произнес Саймон, идущий рядом со своим лидером по правую руку и беспокойно озирающийся по сторонам. — Вряд ли люди не догадались, что мы не будем передвигаться по поверхности, что для нас это слишком опасно, раз они расставили блок-посты с датчиками температуры чуть ли не на каждом повороте, — он беспокойно сжал пальцы в кулаки, затем вновь разжимая пальцы. — Но здесь… здесь ни одного патруля. А ведь это единственный путь отхода, не считая очевидный. У меня нехорошее предчувствие.
— Будем надеяться, что им просто не хочется лезть в сточные воды, — фыркнула Норт, кривя губы в презрительной усмешке. — Люди брезгливы, хотя сами творят мерзкие вещи. Наверняка надеются поймать нас где-то наверху, не запачкав свои костюмчики.
— Главное, чтобы не у входа в штаб, — серьезно ответил Маркус, кинув хмурый взгляд на друзей. Напряжение между ними искрилось не хуже оголенного провода возле лужи с водой на каменном полу. Норт то и дело бросала на Саймона сердитые взгляды, а тот лишь робко отводил глаза, не зная, куда себя деть, чтобы избавиться от пристального внимания соратницы. Вся сложившаяся ситуация выбивала его из колеи, усугубляясь еще и ощущением затаившейся где-то рядом опасности.
Они шли долго, петляя в бесконечных подземных лабиринтах, переходя из коридора в коридор, поднимаясь на уровень выше и снова спускаясь в самую глубину канализации по многочисленным железным лестницам. Кто-то из андроидов общался мысленно, перестраховываясь и не шумя, а лишь мигая диодами в полутьме помещений. До пункта назначения оставалась всего пара кварталов.
— Стойте, — Саймон первым заметил короткий проблеск света впереди, исходящий из бокового прохода, и указал на него друзьям. Свет то появлялся, то снова исчезал безо всякой ритмичности, словно его источник находился в руках у шагающего человека, осматривающегося по сторонам. Вскоре проблески усилились и к ним добавилось еще несколько таких же дерганных аритмичных, бьющих во все стороны. Застывшие в тишине девианты услышали медленно приближающиеся шаги и неразборчивое из-за дальности бормотание.
— Черт, — раздраженно выругалась Норт по внутренней связи, гневно раздувая ноздри. Вслух она не издала ни звука, лишь диод перемигивал, передавая информацию. — И как назло даже свернуть некуда, путь только один. Мы как на ладони. И оружия у нас нет, чтобы дать отпор. Что будем делать?
— Их не больше шести, — прикрывая глаза и прислушиваясь, так же беззвучно произнес Маркус. — Судя по походке, тяжелого оружия с собой нет, скорее всего, вооружены пистолетами либо винтовками. Справимся, если будем действовать сообща.
— Если они здесь, значит, пока люди не смогли узнать местонахождение нашего убежища, раз решили патрулировать канализацию, — сказал Саймон, хотя особого облегчения в его голосе от этого факта не было.
— Еще не факт, что не узнали. Возможно, просто хотят перестраховаться, а там нас тоже ожидает засада, — фыркнула Норт, воинственно скалясь.
Прерывая дальнейшие разборки, Маркус поднял руку в примирительном жесте и занял позицию у самого края поворота, прислонившись к холодной и мокрой от сырости стене спиной. Подгадав момент, когда свет был направлен в другую сторону — видимо, наемники дружно решили осмотреть одну из многочисленных ниш на своем пути — Норт перебежала и заняла место у стены с другой стороны проема. Саймон встал рядом с Маркусом, почти касаясь его плечом. Остальные девианты замерли, рассредоточившись по стеночке и максимально пытаясь слиться с обстановкой.
— Тупые жестянки, как они уже задолбали со своими революциями. Я не подписывался по этой жиже ходить, — послышалось раздраженное бурчание одного из солдат, шарканье подошв, а затем оглушительно громкий всплеск. — Твою мать, Мэтт! — голос мужчины сорвался на крик, заливая коридор звонким эхом, калейдоскопом отражающимся от стен.
— Прости-прости. Рука дрогнула, — ответил ему более молодой и немного насмешливый голос.
— Сейчас у меня кое-чего другое дрогнет! — угрожающе прошипел первый. Послышался глухой удар, как будто кого-то толкнули. — Я теперь весь мокрый, умник! И не надо тут шутить про двусмысленность фразы. Сейчас тоже искупаешься, но я бы лучше тебе пулю в лоб засадил.
— Ну, ты же хотел поскорее убраться отсюда. Теперь у тебя есть повод, так-то не прикопаешься, — все так же весело ответили ему.
— Да я тебя…
— Хей, полегче, голубки, — вклинился третий голос, низкий и спокойный. — У нас тут вообще-то задание, если вы не забыли. Свои любовные разборки оставьте где-нибудь подальше от меня. А лучше вообще оставьте.
— Да, сэр, — послышалось недовольное послушное бурчание, а потом остались только звуки приближающихся шагов да мельтешащий из стороны в сторону свет фонариков. Маркус, ориентируясь на яркие всполохи, мысленно просчитывал положение врагов и свои дальнейшие действия, а также пытался скоординировать действия друзей. Свет все приближался и приближался.
— Да ничего здесь нет. Уже вечность тут бродим. Даже крысы, и те не бегают. Тишь да гладь, — послышался еще один, более усталый и хриплый голос. — Пошли отсюда. Нам что, весь город прочесывать? Это уже слишком. Не стоит горстка андроидов таких жертв, я себе все пальцы на ногах нафиг стер. И без нас найдутся.
Несколько человек одобрительно забухтели, соглашаясь с его словами. Тот, который был капитаном отряда, попытался возразить, но его лишь пожурили за излишний трудоголизм и воззвали к здравому смыслу общими усилиями, заставив смириться и сдаться. Маркус облегченно прикрыл глаза, позволив себе расслабиться, когда услышал звук удаляющихся в противоположном направлении шагов. Сражаться не пришлось. Не пришлось снова видеть, как кого-то из его народа задевают пули, как кто-то отключается, получив критическое повреждение у него на глазах. Не пришлось проливать кровь людей, которая снова очернила бы андроидов. И он надеялся, что и не придется никогда делать и видеть ничего из этого, хоть это было и наивно.
Подождав немного, пока шаги стихнут окончательно, девианты отправились по единственному коридору вперед, постоянно прислушиваясь. Но, похоже, люди все-таки решили выйти на поверхность через ближайший люк, а кроме них им больше никого не встретилось. Оставшийся путь они прошли без проблем, благополучно добравшись до своего штаба в заброшенном университете, который встретил их своим обыкновенным безмолвием и подарив какое-никакое, но облегчение. Все выжившие на мирной демонстрации были подавлены произошедшим, смертью соратников, друзей, любимых, равнодушием со стороны людей. Да много чем. Разместившись на ровных рядах сидений и уже порядком опустевших ящиках из-под биокомпонентов, кто-то заменял поврежденные детали себе, кто-то друг другу, пытаясь хоть как-то стабилизировать системы от всплывающих ошибок. Эмоции, к сожалению, так просто нельзя было устранить, как неполадки в корпусе.
Глядя на свой народ, Маркус с каким-то изумлением и сам понял, что в него тоже попали несколько раз, хотя в свете разворачивающихся событий это как-то совершенно вылетело из головы — повреждения не были критическими, лишь немного дестабилизировали систему. Нестрашно.
Лидер девиантов бросил короткий взгляд на Саймона. Тому тоже изрядно досталось: голубая кровь виднелась на пробитом выстрелом плече, ярким пятном расползаясь по белой ткани, а левый бок был пробит еще одной пулей, лишь чудом не лишившей способности двигаться.
Маркус подошел к большому контейнеру с голубой кровью и взял оттуда две упаковки в прозрачном пластике со стандартным дизайном Киберлайф. Признаться, запасов оставалось совсем мало, еще одно поражение андроиды просто не пережили бы, но сейчас нельзя было рисковать и идти пытаться добывать припасы. Придется потерпеть.
Подойдя к Саймону, Маркус протянул ему один из пакетов и сел рядом с девиантом на соседний ящик, так, чтобы оказаться напротив. Тот принял тириум с благодарной улыбкой и чуть отпил, восполняя потерю голубой крови и чувствуя, как искрящие раны постепенно начинают затягиваться.
— Ты как? — блондин с напряжением глядел на яркие пятна на одежде своего лидера, чуть хмурясь.
— Не так плохо, как могло быть, — ободряюще ответил Маркус. — Все хорошо, не беспокойся.
Норт, сидя на одном из столов неподалеку, раздраженно зыркала на своих друзей, словно в любой момент ожидала, что они снова начнут миловаться прямо у нее на глазах, но ничего не говорила. Девушка все еще была зла на всю сложившуюся ситуацию, и не столько из-за провалившейся мирной демонстрации, сколько из-за внезапных открытий в плане отношений Саймона и Маркуса. Развернувшаяся между ними романтика бесила до скрежета в зубах. Хотелось идти бить морды. Правда, Норт не знала, кому: то ли Маркусу, что он выбрал застенчивого Саймона, а не ее; то ли Саймону, что посмел опередить ее с признанием и бессовестно влюбить в себя Маркуса; то ли самой себе от безысходности. И вряд ли девушка хоть когда-то смирилась бы с таким положением вещей, по крайней мере, точно не в ближайшее время — слишком уж сильна была обида на себя и на других, но все же она не могла не признать, что Саймон как никто подходил Маркусу. Уж точно был лучше нее. Это жутко раздражало, так сильно, что хотелось орать и кидаться тяжелыми предметами в стены, уничтожая реальность по кусочкам, но было правдой.
Норт просто не могла желать Саймону зла, хоть тот и оказался ее невольным соперником на любовном фронте. И оттого было еще тяжелее. Он стал ее другом еще задолго до появления Маркуса, первым, с кем Норт начала общаться, попав на Иерихон много месяцев назад и ища на проржавевшем, умирающем корабле спасение. Всегда такой добрый и понимающий, именно Саймон смог успокоить перепуганную девушку, сбежавшую из своего личного ада в клубе «Рай». Саймон был хорошим, даже идеальным, слишком правильным и добросердечным. Норт не могла ненавидеть его, как бы она этого ни хотела. Но все же она не могла придушить свою ревность, и это размывало связные мысли, совсем запутывая девушку. Было больно, обидно, досадно и даже в какой-то степени оскорбительно, что Маркус целовал не ее, а кого-то другого, пусть этим кем-то и был ее друг. Но так ли много Норт сделала для того, чтобы быть с ним? Вечно спорила, гнула свою линию, поразительно убежденная в своей правоте и не пытающаяся даже прислушаться к чужому мнению. Саймон же… всегда был на стороне Маркуса, поддерживал его, беспокоился о нем, разделял его взгляды, а не высказывал противоположные.
«Подлиза», — устало подумала девушка. Размышлять и дальше об этом не было особого смысла, она и так себя уже загнала по-полной, да и сейчас были вещи поважнее любовных разборок. Но Норт все равно не могла перестать бросать взгляды на сладкую парочку, обменивающуюся короткими фразами и мимолетными улыбочками. Сердце невыносимо саднило.
— Что будем делать, Маркус? — наконец, более-менее успокоившись, спросила Норт, подходя к соратникам.
Те обернулись на ее голос, наконец перестав залипать друг на друга, и Маркус кивком указал на соседний ящик, куда девушка поспешила присесть.
— Ждать. Сейчас мы можем только это, — тяжело вздохнув, ответил Маркус. — Мы тут просматривали новостные сводки. В основном пресса на нашей стороне, за исключением нескольких мелких изданий, пропагандирующих радикальные взгляды. Скоро в эфир выйдут более подробные репортажи, пока в основном записи, сделанные в реальном времени. Посмотрим, что скажут, какие выводы сделают. Люди уже почти готовы принять нас.
— В прошлый раз ты так же говорил. «Почти», какое удобное слово, — фыркнула девушка, складывая руки на груди. — Мы как будто пытаемся вести диалог с робопылесосами. Хотя мне кажется, что те и то более разговорчивы. Мы все там чуть не погибли. Сколько еще должно быть жертв, чтобы они поняли нас?
— Журналисты смогли заснять всю мирную демонстрацию, — подал голос Саймон. — И сделали акцент на том, что мы ни на кого не нападали и даже не были вооружены. Но при этом почти всех андроидов расстреляли на площади без объяснения причин агрессии. Это должно вызвать у людей эмоциональный отклик. Рано или поздно мы добьемся переговоров с Вашингтоном.
Норт гневно сжала губы, попеременно бросая взгляд то на Маркуса, то на Саймона. Чертовы пай-мальчики, пытающиеся играть по правилам из какой-то жутко наивной видеоигры про то, что добро всегда побеждает.
— Да нас почти не осталось, мы даже сопротивляться не сможем, если кто на нас нападет. Что толку, даже если нам все-таки дадут право голоса? А вдруг таким образом нам просто устроят засаду и перебьют?
— К сожалению, мы не можем знать наверняка. Придется рискнуть, — покачал головой Маркус.
На несколько долгих секунд повисла тишина, а затем Норт, словно наконец обдумав что-то, решительно вскинула подбородок и достала из кармана куртки небольшое устройство с одной-единственной кнопкой на лицевой стороне — пульт дистанционного управления. Саймон непонимающе моргнул; лидер сопротивления чуть нахмурился, оглядывая протянутую ему вещь.
— У нас есть еще вариант, Маркус. Один девиант на демонстрации сегодня утром отдал мне детонатор от целой фуры радиоактивного кобальта, которую бросил в одном из центральных кварталов Детройта. Сказал, что на случай, если мирная затея не удастся. Нас мало, но у нас еще есть шанс выиграть эту войну.
— Грязная бомба, — тихо произнес Саймон, с опаской поглядывая на пульт, словно тот был опасной, готовящейся укусить рептилией, — уничтожит все живое в радиусе многих миль вокруг.
— Нет, Норт, — решительно сказал Маркус, забирая у девушки из рук устройство и встречаясь с обреченным взглядом ее темных глаз. — Это не выход. Много ни в чем неповинных людей погибнут, а сам Детройт будет непригоден для жизни много десятилетий. Возможно, и несколько городов рядом с ним тоже. Мы хотим свободы, но не можем так поступить. Не должны так поступать. Это развяжет войну, в которой у нас нет шансов на победу и признание. Это не будет свободой. Люди не будут даже задумываться о равных правах с нами после подобного.
— У нас нет выбора, как ты не понимаешь, Маркус, — резко проговорила девушка, подскакивая с места и воинственно упирая руки в бока. — Ты все ждешь, пока они тебя поймут. Надеешься на что-то. А может дело в том, что они не собираются понимать? Жестокость в их природе. Совсем скоро нас найдут и пристрелят. Если вы и готовы погибнуть, даже не попытавшись бороться, то я нет, пока у меня в руках есть хотя бы крошечный спасительный шанс. Если мы взорвем бомбу, люди больше не сунутся в Детройт, но мы спасемся и сможем спокойно жить. На свободе, о которой так давно мечтали.
— Если мы так поступим, военные смогут с легкостью разбомбить весь город, и мы даже ответить ничем не сможем или защититься. Их вооружение это позволяет. Сейчас мы живы только потому, что от более решительных действий их останавливает угроза гражданскому населению. Они не могут начать обстрел всего и вся только поэтому. Но как только мы устраним эту преграду, к нам станут относиться безжалостно.
— То есть ты считаешь, что сейчас относятся тепло? — горько хмыкнула Норт, качая головой. — Я просто не хочу, чтобы наш народ погиб. Мы столько боролись, и все ради чего? Ради того, чтобы умереть, вымаливая что-то у своих угнетателей, которые с усмешкой будут продолжать нас уничтожать? — в глазах девушки блеснули слезы. — Я не хочу тебя потерять, Маркус. Не хочу видеть, как тебя убивают. А ведь это случится, если так все продолжится. Это наша свобода. Пусть и не такая, какой мы ее себе представляли. Другой у нас уже может и не быть.
— Мы найдем решение, — уверенно ответил Маркус, поднимаясь с места и ободряюще сжимая плечо подруги. — Надо просто хорошенько подумать. И у нас для этого не так много времени.
Девушка обреченно вздохнула, скидывая руку командира с плеча. Он был невыносим.