***
Ближайшие часы лидеры Иерихона потратили на поиск нового убежища, подключив к этому процессу и других андроидов на корабле. Хоть они и были подавлены произошедшим, но ясно осознавали тот факт, что оставаться на месте в данной ситуации было просто не рационально. К счастью, электронные карты, спутники и камеры видеонаблюдения сильно облегчали задачу, не заставляя андроидов оббегать весь город по периметру и осматривать каждый его переулок. Выбрав несколько более-менее приемлемых вариантов и изучив пути подхода к ним, друзья решили, что оптимальным решением будет рассредоточиться и изучить эти места уже изнутри. Ко всем из них почти вплотную подходила система канализации, так что передвигаться по поверхности не было особой необходимости, и это было несомненным плюсом — петляние по подземным лабиринтам при отходе с операций могло запутать следы девиантов и оторваться от возможной погони. Маркус вместе с Саймоном отправились на разведку в заброшенный университет, расположенный в восточной части города. Совсем недавно это учреждение высшего образования еще работало, но, по невыясненным обстоятельствам, перестало действовать, совершенно опустев. Проскальзывала информация, что в здании пролили какую-то особо опасную химическую смесь, или произошла какая-то серьезная авария, и некоторые этажи обработали дезактивирующим раствором. Состояние внутренних помещений было вполне приличным — но, конечно, не то, что раньше. Столы и стулья в аудиториях были перевернуты, немногочисленная учебная техника разбита или повреждена, кое-где на стенах даже росли причудливые грибы, а на раскиданных по полу книгах и тетрадных листах виднелась самая настоящая плесень, однако андроиды к подобному были не слишком придирчивы. В конце концов, пройдя сквозь бесчисленные лабиринты кабинетов, коммуникаций, лабораторий с битой химической посудой и производственных помещений, друзьям удалось попасть в огромный зал с высокими потолками и ровными рядами сидений, расположенных под уклоном, видимо, когда-то использующийся для лекций. Здесь было пыльно и пустынно, а в широкие окна, занавешенные полуистлевшей тканью, сиротливо падал солнечный свет, давая возможность напарникам оценить обстановку. На взгляд Маркуса, место было вполне подходящим для коллективных собраний и обсуждений дальнейших планов, безопасным и не привлекающим внимания. Саймону оно тоже показалось не хуже прочих. Друзья переглянулись, словно прочитав мысли друг друга. — Значит, после митинга переберемся сюда, если Норт и остальные не смогли найти что-то лучше, — произнес Маркус, продолжая оглядывать помещение. — Не такой и плохой вариант. Саймон помедлил с ответом, задумчиво глядя на своего командира. — Так жаль покидать Иерихон, — покачал головой светловолосый андроид. — Мне тоже, — кивая, согласился Маркус. — Но у нас нет выбора. Ты же знаешь. Саймон печально улыбнулся, встречаясь взглядом со своим командиром. Он и сам это прекрасно понимал. Даже лучше, чем хотелось бы.***
На мирной демонстрации, состоявшейся в полдень следующего дня, все оказалось чудовищно не по плану. Погода почти не отличалась от ставшей уже привычной жителям Детройта: все так же дул промозглый ветер, снег шел еще с раннего утра, покрывая улицы и крыши домов неравномерным слоем, круглый диск солнца мутным пятном светился за свинцовыми облаками. Перекрыв дорогу и пробудив несколько десятков андроидов, Маркус медленно шагал во главе огромной процессии, скандирующей лозунги о свободе и равных правах. Люди, оказавшиеся рядом, снимали все на смартфоны и удивленно восклицали; над головами девиантов назойливой мухой кружил журналистский дрон Канала 16, снимая репортаж в реальном времени. Но не прошло и нескольких минут, как путь протестующим преградили оперативно подоспевшие бойцы спецназа, выстроившись в ряд и прицельно направив на андроидов дула винтовок, приказывая разойтись. Каким-то краешком сознания Маркус догадывался, что с миром девиантов не отпустят с площади при любом раскладе. Людям было слишком выгодно избавиться от угрозы разом — и стрелять убегающим в спину не показалось бы им зазорным. Скрепя сердце, лидер сопротивления приказал своему народу не сдавать позиции, бессильно наблюдая за тем, как андроиды рядом с ним падают от пронзающих их биокомпоненты точных выстрелов и тихо замирают на мерзлом асфальте, окрашивая его голубой кровью. Маркус и сам думал, что погибнет на этой покрытой липким снегом широкой дороге. Когда он собрался с мыслями и решительно сделал шаг вперед, собираясь пожертвовать жизнью в тщетной попытке защитить свой народ, то вдруг ощутил мягкое прикосновение чужой руки к своей ладони, не давшее ему двинуться дальше. Обернувшись, Маркус увидел позади себя робко стоящего Саймона, который отчаянно пытался достучаться до своего лидера и остановить его. — Ты обещал мне не погибать, — тихо прошептал светловолосый девиант, встречаясь с решительным взглядом глаз с разноцветными радужками. — Я помню, Саймон. Но сейчас у меня нет выбора, — спокойно ответил Маркус, но его сердце готово было разрываться на мельчайшие составляющие от наполненного обреченностью голоса друга и его печального выражения лица без намека на мягкую, всегда согревающую улыбку. Это казалось странным и до боли неправильным. — Тогда и у меня нет выбора, — грустно произнес Саймон, крепче сжимая руку командира. — Ты меня не остановишь. Я не допущу, чтобы ты погиб на моих глазах. Я спасу тебя любой ценой, потому что без тебя в моем существовании не будет смысла. Маркус мгновение помедлил, глядя в глубину печальных небесно-голубых глаз, в которых застыла непоколебимая решительность, а затем тяжело вздохнул, осознавая то, что влюбленный в него девиант и правда готов на подобное безрассудство. Спорить с Саймоном Маркус не мог. Да и не очень-то хотел. Это было выше его сил. Поднеся руку к виску, лидер сопротивления мысленно обратился ко всем окружавшим его андроидам и приказал им немедленно отступать, обрекая половину из них на получение смертельных пуль в спину. Маркус не знал, как в такой ситуации должен был бы поступить настоящий лидер. Возможно, он снова все сделал неправильно. В очередной раз допустил непоправимую ошибку. Но даже если это и правда было так, в нежных объятиях и робких поцелуях Саймона все сомнения Маркуса растворялись и забывались без следа. — А ты, оказывается, еще тот шантажист, — со вздохом проговорил Маркус, оперевшись локтями на широкие металлические конструкции, ограждающие периметр крыши университетского здания. Снег падал большими резными хлопьями, грациозно танцуя в свете яркой луны и редких оранжевых ламп фонарей внизу, хоть немного разбавляющих черно-белую ночную идиллию. Снежинки запутывались в волосах и налипали на одежду, но двое девиантов не обращали на это внимания. Ветер, похоже, совсем забыл о своей работе и покинул безмолвную окраину города. — Не знаю, что я делал бы, если бы ты сегодня погиб, — тихо признался Саймон, осторожно обнимая Маркуса со спины, прижимаясь к нему всем телом и устраивая голову у него на плече. — Рад, что мой шантаж сработал. — А я рад, что поддался ему, — зарываясь носом в светлые волосы, ответил Маркус, прикрывая глаза. — Хотя, возможно, я в который раз поступил неправильно. Тишина ночи успокаивала напарников, а ее темнота скрывала их от любопытных глаз. Пусть эта пустая, холодная крыша и не была особенно уютной, здесь им никто не мог помешать быть наедине и наслаждаться близостью друг друга, никто не мог нарушить момент. Просто ощущая нежные объятия Саймона, Маркус мечтал, что когда-нибудь такие моменты будут случаться не только на пустынных крышах заброшек. Когда-нибудь у них будет свой собственный настоящий дом со светлыми стенами, мягкой мебелью и кучей бесполезных, но красивых вещей, расставленных по тумбочкам из красного дерева и развешанным по стенам. Когда-нибудь, они заведут себе много кошек или собак, а может и тех, и других, Маркус начнет писать картины, а Саймон тоже найдет занятие себе по душе. Когда-нибудь, когда бремя революции спадет с их плеч, когда-нибудь, когда андроиды больше не будут рабами, а заживут с людьми бок о бок. Когда-нибудь. Жаль, что не сегодня и не завтра. Не говоря ни слова, Саймон медленно отстранился и разорвал объятия, продлившиеся, наверное, несколько долгих минут. Светловолосый девиант бережно взял Маркуса за подбородок, встречаясь взглядом с его глазами, а через мгновение нежно поцеловал в губы, слегка скользнув по ним языком. Маркус ответил страстно, сильно, отчаянно, прижимая к себе блондина, сводя его с ума своими движениями. Саймон улыбался, очаровывая лучиками в уголках глаз, терся кончиком носа и щекотал ресницами кожу своего лидера. Сердца обоих зашлись от этих сумасшедших перепадов чувственности быстрыми, неровными ударами, не давая толком понять, где чье, смешиваясь в безумном ритме. — Моя система точно окончательно сломается от тебя, — пробормотал Саймон, с трудом отстраняясь от губ любимого и счастливо улыбаясь. — Ты действуешь на меня точно так же, — заключая светловолосого в крепкие объятия, проговорил Маркус, через мгновение снова ощущая чужие губы на своих губах. Поцелуи сводили с ума, окончательно и безвозвратно. Неважно, сколько их было, всегда казалось, что недостаточно. Губы Саймона мягко обволакивали, а язык был удивительно нежен, волнами разливая наслаждение по всему телу Маркуса. Лидер сопротивления утопал в бесконечной любви блондина, ощущал его милую привязанность и чувствовал, что в состоянии дать ему то же самое со своей стороны. Зародившееся ощущение не пугало его, согревая мягким теплом и пронизывая каким-то странным чувством восторга. Оно было ни на что не похожим. А Саймон лишь тепло улыбался, снова и снова приникая к желанным губам, и думал, что сейчас просто возьмет и окончательно сойдет с ума от счастья. И даже если это действительно случится — было уже не очень-то страшно.