Гарри Поттер и Счастливый талисман

***

      Гарри открыл глаза и осмотрелся. Конечно же он был в больничном крыле, лежал на койке, огороженной ширмой, на которой нарядно зеленел трилистник. Сильно болело горло и дышать было трудновато, словно легкие сильно сжали, а после они так до конца и не вернули себе прежнюю форму. Гарри попытался вдохнуть полной грудью, но тут же почувствовал резкую боль внутри и прекратил попытки. Все остальные части тела были на месте и двигались совершенно свободно. Что ж, подумал Гарри, осторожно принимая сидячее положение и надевая на нос очки, руки-ноги целы, это уже хорошая новость. В груди снова закололо, а перед глазами поплыли красные пятна. - Что вы делаете, немедленно ложитесь на место! - воскликнула мадам Помфри, неожиданно появляясь откуда-то из-за ширмы. В руках у нее был поднос с огромной чашкой, которую приличнее всего было бы иметь Хагриду, а не больничному крылу; в чашке было налито нечто мутно-коричневое. Мадам Помфри поставила поднос на прикроватную тумбочку и уложила Гарри обратно в постель. - Вот, - сказала она, поднося чашку двумя руками. - Выпей-ка это, Поттер. - Что это? - Гарри втянул носом воздух, однако жидкость почти ничем не пахла, разве что слегка отдавала влажной землёй. - Настой руты. - Настой руты? - переспросил Гарри, мгновенно узнавая в питье мощное очищающее зелье, чьи абсорбирующие свойства позволяли вывести из организма все токсины. - Меня отравили? - Не совсем, - мадам Помфри поднесла чашку к самым его губам, Гарри сделал небольшой глоток и поморщился - вкус был как у варёных носков дяди Вернона. Хотя, не то чтобы ему приходилось пробовать чужие носки. - У тебя был сильный приступ аллергической реакции. В вине, которое ты выпил, по словам профессора Малфоя, был добавлен чихотник. Ты знал, что у тебя на него аллергия? - Знал конечно, - снова поморщился Гарри, отрываясь от чашки. Ещё бы ему не знать. Несколько лет назад Невилл Долгопупс сделал для Гарри примочку из настойки чихотника. Рана была не серьёзная, по мнению самого Гарри - просто царапина, ради которой вообще не стоило переживать, но Долгопупс настоял на примочке, аргументируя тем, что воспаление может вызвать осложнения в будущем. Как известно, чихотная трава, помимо того, что используется в большинстве дурманящих настоев, обладает также антисептическими свойствами, и применяется целителями для лечения легких ран и ушибов. Приложив к руке примочку, Невилл тогда отлучился на минуту из палаты, а когда вернулся - разразился проклятиями. Рука Гарри увеличилась чуть ли не вдвое, а сам Гарри едва не потерял сознание от душного дурмана, накрывшего его в считанные секунды. Оказалось, что у Гарри довольно редкая индивидуальная непереносимость чихотника, о чём Долгопупс не преминул написать в его амбулаторной карте на случай, если история повторится, и кому-то захочется полечить национального героя примочками или отварами из этой безобидной травы. Разумеется, Гарри постарался сделать так, чтобы эта информация никак не просочилась за стены больницы. Если кому-то из пожирателей станет известно, что у него столь редкое заболевание - жди беды. Его карту спрятали в надёжно охраняемый сейф, и никому не было позволено открывать его без надобности и специального разрешения. Однако, по прошествии лет, Гарри ни разу не сталкивался с чихотником, и понемногу его тревоги улеглись и были забыты. Куда сильнее его волновал вопрос с ядами и приворотным зельем, которое из года в год стремилось ему подсунуть множество волшебниц, убеждённых в том, что именно они смогут скрасить жизнь героя магической Британии. Пока Гарри думал эти мрачные мысли, попивая свой настой руты, в больничное крыло широким шагом вошёл Малфой. Выглядел преподаватель Зельеварения не важно: лицо бледное, невыспавшееся, под глазами залегли глубокие тени, волосы, всегда блестящие и прилизанные, тускло свисают, обрамляя заострённое лицо слипшимися патлами. - У тебя такой вид, будто бы это ты второй раз за два месяца угодил в больничное крыло, - пошутил Гарри. Однако нервный вид Малфоя не на шутку его обеспокоил. Ему тут же вспомнились последние слова Драко, сказанные перед тем, как он сам потерял сознание. "Если бы я хотел отомстить тебе, то выбрал бы кое-что посерьёзнее. Например отравил бы тебя чем-нибудь или заговорил метлу". Что если он специально сказал это, чтобы усыпить бдительность Гарри, а сам в это время налил ему смертельную дозу вина? Но тогда почему он остался жив? Да и как бы он узнал о том, что у Гарри имеется аллергия на эту траву? Гарри сделал ещё один глоток настоя и снова поморщился. Мадам Помфри, видимо почувствовав неожиданно возникшее напряжение, пробормотала что-то про других пациентов и скрылась за дверью в свою комнату. Малфой подступил ещё на шаг к кровати и застыл, нервно комкая в руке пергамент. - Что это у тебя? - Гарри указал на плотный шар из бумаги, в который теперь превратился некогда ровный лист. - Да так, ничего, - Малфой поспешил спрятать пергамент в карман своей мантии. Его движения были нервными и какими-то угловатыми, как у паука. Бледные тонкие пальцы едва заметно дрожали, когда он потянулся, чтобы отбросить длинные платиновые волосы со лба. - Садись, - Гарри похлопал рукой по кровати, рядом с собой. Малфой поколебался, закусив губу, но всё же послушно опустился на краешек больничной койки. Пружины под ним едва слышно скрипнули, и Гарри слабо улыбнулся, по-прежнему держа перед собой похожую на ведро чашку. Помолчали. Малфой с повышенным интересом разглядывал едва заметный узор на тонком одеяле, спинку кровати и прикроватную тумбочку, заставленную кувшинами с водой, настоем руты и ещё какими-то предметами, среди которых была узловатая бузинная палочка. - Не просветишь меня насчет того, как я тут оказался? - спросил Гарри, первым нарушив молчание. Малфой вздрогнул и метнул на него затравленный взгляд. - Ты... мадам Помфри разве не рассказала тебе про аллергию? - Сказала, - кивнул Гарри, не сводя с мужчины внимательных зелёных глаз. - Не думал, что чихотная трава входит в состав вина. - Тысячелистник птармика, - машинально поправил Малфой. - Что? - не понял Гарри. - Это официальное название, - пояснил Драко. - Achilléa ptármica или тысячелистник птармика, в народе - чихотник или чихотная трава. В книге "Тысяча магических растений и грибов" это растение признано неопасным, за исключением случаев индивидуальной непереносимости. - Прекрасная лекция, профессор, огромное вам спасибо, - язвительно заметил Гарри. Малфой нахмурился, но продолжил. - Я говорю тебе это не просветительской деятельности ради. Просто пытаюсь объяснить, что никто не преследовал цель отравить тебя. Чихотник могли добавить для усиления расслабляющего эффекта. Иногда он используется при изготовлении дурманящих настоек, в качестве компонента с сильными седативными свойствами. - Мне это известно, - отмахнулся Гарри. - Однако, это не отменяет предположения об отравлении, - он дотянулся и поставил на тумбочку чашку, в которой по-прежнему оставалось больше половины настоя. Малфой кинул на него быстрый испуганный взгляд. - Поттер, если ты думаешь, что это я, то ты ошибаешься, - скороговоркой пробормотал он. - Я знать не знал о твоей проклятой аллергии, сначала решил, что тебя отравили и дал тебе безоар, но ты продолжал опухать и задыхаться, тогда до меня дошло, что это может быть аллергия, и я влил в тебя лекарство, - его глаза лихорадочно блестели, а на бледном лбу выступили капельки пота. Гарри в жизни не видел, чтобы Малфой так волновался. - Если бы я хотел убить тебя, то не прилагал бы столько усилий, чтобы спасти тебя. - Это правда, - сказал Гарри после непродолжительного молчания. - Однако, будь ты не виновен, ты также не прилагал бы сейчас столько усилий, чтобы доказать свою невиновность. - Издеваешься, да? - вытаращился на него Малфой. - Я невиновен, Поттер, и ты это знаешь. Я спас тебя, уже второй раз за этот год, между прочим. - Да уж, - фыркнул Гарри, продолжая гнуть свою линию. - Ты прямо мой счастливый талисман, Малфой. - Какой ещё талисман? - нахмурился Драко. - Ты там головой случайно не ударился, когда падал? И ты вообще слышишь, что я тебе говорю? Я. Тебя. Не. Травил. Гарри вздохнул и откинулся на подушки, прикрыв глаза. В виске зарождалась пульсирующая боль, а мозг лихорадочно работал, анализируя полученную информацию. Слова Малфоя не только звучали честно, но и выглядели вполне логично. Если бы он хотел убить Гарри, не стал бы помогать спастись от аллергии, а то и вовсе дал бы ему умереть ещё от ран, нанесённых бесплотной собакой. Предположение о том, что вино отравили для самого Драко, могло бы стать отличной версией, если бы не одно но - оно вовсе не было отравлено. Злоумышленники, кем бы они ни были, действовали очень осторожно. Если их целью был Гарри, а в этом он почему-то нисколько не сомневался, лучше способа прикончить его и быть не могло. Просчет состоял лишь в том, что Малфой был мастером зельеварения и вовремя успел прийти на помощь. Боль в висках усиливалась. Гарри открыл глаза и увидел, что Малфой всё это время пристально наблюдал за ним. - Ты сказал, что вино дал тебе Додгер? - спросил он, воскрешая в памяти события того вечера. - Да, - подтвердил Драко и поспешно добавил. - Но он тут ни при чем. Глаза Гарри сузились. - Ты продолжаешь защищать его, - негромко сказал он. - А в чём причина такой самоотверженности? Малфой молчал. Гарри смотрел на него, терпеливо ожидая, пока Драко, казалось, что-то решает для себя. Наконец тот глубоко вздохнул и заговорил так тихо, чтобы слышать его мог только Гарри. - Когда я только начинал работать в Хогвартсе, у меня было много проблем с учениками. Мою семью ведь до сих пор ненавидят, считают, что мы выкрутились, что мне удалось избежать заслуженного наказания, - Малфой снова вздохнул и провёл рукой по спутанным волосам, отбрасывая их со лба. - Погром кабинета ни в какое сравнение не идёт с тем, что пришлось пережить мне. Травля - вот что это было. Дня не проходило, чтобы я не получил посланий с угрозами. Я не мог спокойно спать, не мог пройти по коридору без страха попасть под чьё-нибудь заклятие. Я вынужден был жить в постоянном ожидании нападения, и через пару месяцев у меня начали сдавать нервы. Я даже собирался пойти к Макгонагалл и сказать, что отказываюсь от работы, что больше не могу выносить этого, - он горько усмехнулся и взглянул на Гарри. - В первый раз в своей жизни, Поттер, я понял, каково тебе было в школе, когда я и остальные изводили тебя насмешками. Гарри ничего на это не ответил. А что тут скажешь? В школьные годы ему и правда жилось несладко. Особенно на пятом курсе, когда никто не верил в то, что Волан-де-Морт возродился, и все вокруг считали его сумасшедшим. А если вспомнить второй курс, тогда вообще вся школа поголовно думала, что он наследник Слизерина и убийца. - Не знаю, почему я тогда так и не решился подойти к директору, - продолжал Малфой. - Возможно из-за гордости, не хотел чтобы Макгонагалл решила, будто бы я испугался кучки магов-недоростков. А ещё потому, что ни за какие коврижки не хотел возвращаться в Дурмстранг. - Разве в Дурмстранге у тебя не было друзей? - перебил его Гарри, вспоминая письмо, которое он подсмотрел, когда прятался в кабинете Зельеварения. - Друзей? - рассеянно повторил Малфой. - Нет... Друзей у меня там так и не появилось. Во всяком случае таких, кого я бы сам посчитал другом. - И всё же, у тебя было к кому вернуться, - настаивал Гарри. Брови Малфоя поползли вверх. - С чего ты это взял? - спросил он, пораженный чужой осведомленностью. - А разве это не так? - вопросом на вопрос откликнулся Гарри. Он не собирался открывать Малфою, что следил за ним и тем более, что прочёл письмо, адресованное ему кем-то из Дурмстранга. - Это не так, - резко сказал Драко. Его бледное заострённое лицо напряглось, а пальцы крепко сжали колени. - Ну хорошо, - примирительно сказал Гарри, возвращая разговор к интересующей его теме. - И что же было дальше? И при чем тут Додгер? - Додгер очень помог мне, - нехотя отозвался Малфой. Было видно, что вспоминать и, тем более рассказывать об этом, ему совершенно не хочется. - Я возвращался из Хогсмида, а несколько учеников решили позабавиться и подстроить мне ловушку. Эта была очень злая шутка, которая кончилась бы для меня весьма плачевно, если бы не мистер Додгер. Он слышал в баре, как студенты сговаривались между собой и догадался, что речь идёт обо мне. Он помог мне избежать позора, и в благодарность я предложил ему свою помощь. Оказалось, что помощь ему действительно была нужна. Не знаю в курсе ли ты, но Додгер приехал в Британию всего несколько лет назад. До этого он много путешествовал по миру и долгое время провёл за границей. И чёрт, он убьёт меня, если узнает, что я рассказал тебе всё это. Драко снова замолчал, пытаясь отсрочить момент признания, как будто всё ещё надеялся, что Гарри передумает и оставит его в покое. Но Гарри не собирался передумывать. Наоборот, он широко открыл глаза и даже слегка привстал с кровати, весь обратившись в слух и игнорируя боль в груди и ломоту в висках. - Рассказывай давай, - потребовал он, сверля глазами Малфоя. - Ну, хорошо, - сдался тот. - На Додгере лежит страшное проклятие. А проклял его злобный дух, который он повстречал однажды в лесу Дзюкай. Слыхал о таком? Гарри отрицательно помотал головой. - Я так и думал, - фыркнул Малфой, не слишком стараясь скрыть презрение в голосе. - Этот лес находится в Японии и пользуется дурной славой. Скажем так, по сравнению с Дзюкай, Запретный лес - отличное место для пикника. Гарри нахмурился. Ему сложно было представить место, которое было бы страшнее Запретного леса. А ещё сложнее было представить причину, по которой в этот лес хотелось бы пойти. - Что за проклятие лежит на Додгере? - спросил он. - Я и сам толком не знаю, что это такое, - нехотя отозвался Малфой. - Додгер ничего не рассказал ни о проклятии, ни о том, кто его наложил, и зачем ему вообще потребовалось переться в этот лес. Знаю только, что каким-то образом ему удалось остановить распространение этой заразы. Он запер проклятие в части своего тела, до того, как оно успело подействовать в полную силу. Однако защитные чары разрушаются, и их постоянно приходится восстанавливать. - И ты постоянно готовишь для него противоядие? - подытожил Гарри. - Каждый месяц, - подтвердил Малфой. - Но откуда тебе известно, что нужно готовить? Ты ведь сам сказал, что понятия не имеешь, что за проклятие наложено на Додгера. - Ну, кое-какие догадки у меня имеются, - пожал плечами Драко. - А кроме того, рецепт нашёл сам Додгер. Он всё свободное время проводит в библиотеке, пытается найти способ излечиться до конца. Когда он приехал в Британию, то надеялся, что в Святого Мунго ему помогут, но местные целители ничего не смогли сделать. Кажется, там теперь Долгопупс всем заправляет? - Да, Невилл работает в отделе недугов от заклятий, - сказал Гарри. - Он не говорил мне об этом случае, очень странно. Обычно он всегда рассказывает об интересных пациентах. - Ничего странного, - фыркнул Малфой. - Додгер изо всех сил пытается скрыть факт своей болезни. Наверняка Долгопупс подписал какую-нибудь бумажку о неразглашении. - Может быть, - задумчиво протянул Гарри. - Но если ты говоришь, что Додгер болен, почему он остался в Британии? И что делает здесь, в Хогвартсе? Сомневаюсь, что он устроился сюда ради ценных книг из школьной библиотеки. Малфой усмехнулся. - Ты зря иронизируешь, - сказал он. - Некоторые тома из запретной секции поистине уникальны. Сомневаюсь, что в Британии, да и пожалуй во всей Европе, найдется ещё одно такое место, как Хогвартс. Наш замок - оплот древней магии, ни в больнице Святого Мунго, ни в министерстве, ни даже в волшебном банке Гринготтс не будет такой концентрации магической энергии, как здесь, у нас. Держу пари, ты никогда не замечал, как легко здесь творить волшебство? Даже у совсем юных и неопытных первокурсников заклинания получаются мощными, почти как у взрослых волшебников. Гарри задумался. Действительно, он никогда не думал о том, что в свои тринадцать ему вполне легко давалось заклятие Патронуса, в то время, как многие взрослые волшебники не умели выполнять его должным образом. Он вспомнил Рона, которому на первом курсе удалось заклинание левитации такой силы, что он смог поднять в воздух тяжеленную дубинку горного тролля, а ведь они тогда даже толком не умели держать волшебную палочку. На лице у Малфоя, пристально наблюдавшего за ним всё это время, проступило выражение довольства. - Замок питается силой волшебников, находящихся в его пределах, - просто сказал он. - Но он также может питать чародея, пожелавшего совершить здесь волшебство. Дамблдор знал об этом свойстве, и я думаю именно поэтому он никогда не покидал школу надолго. Он много раз отказывался от поста министра Магии и оставался в Хогвартсе, потому что замок давал ему силы, которые, под конец жизни, были ему попросту необходимы. - Ладно, не хочу говорить о Дамблдоре, - перебил его Гарри. Воспоминания о бывшем учителе до сих пор причиняли ему боль. Несмотря на то, что прошло уже столько лет, он не любил обсуждать эту тему, и уж точно он не собирался обсуждать Дамблдора с Драко Малфоем. Малфоя, однако, его резкий тон как будто задел. Лицо его сразу стало враждебным, и он сказал: - Я всего лишь пытаюсь объяснить, Поттер, что Додгер не зря выбрал Хогвартс в качестве рабочего места. Если он надеется когда-либо расколдовать себя, ему потребуется вся имеющаяся в его распоряжении мощь. А её, как я подозреваю, не так уж и много. Ему нужен дополнительный источник энергии, резерв, чтобы не помереть от своих собственных заклятий, и он такой источник нашёл. Ну и потом, - добавил он чуть более спокойно, - с такой внешностью в Британии не так уж легко найти работу. Сам подумай, Поттер, кто его наймёт? Я видел, что скрывает маска и перчатки, поверь, зрелище не из приятных, это уж точно. В министерство Магии такого красавца вряд ли возьмут, даже в отряд стирателей памяти не попасть. А вот Хогвартс - другое дело. Макгонагалл, по всей видимости, продолжает начатое Дамблдором, принимает к себе всех обездоленных. Люпин - оборотень, Грозный Глаз - сумасшедший экс-мракоборец. Да и ты, кстати, совсем недалеко от него ушёл, - при этих словах Гарри не удержался и громко фыркнул. - Снегг - бывший пожиратель смерти. - Ты, - вставил Гарри, и правая рука Малфоя непроизвольно дернулась к левому предплечью. - Я, - согласился он, слегка напряженным голосом. - Говорят ещё, что Транслони, декан Слизерина, с подмоченной репутацией. Не знаю, насколько это правда, однако ходит слух, будто бы его на родине вампиры покусали. Он из Румынии к нам приехал, а в тех краях не только драконы живут в больших количествах. Драко надолго замолчал, а Гарри принялся рассуждать о сказанных им словах. Теперь понятно, думал он, почему Додгер так странно вёл себя с ним. Не хотел, видимо, чтобы Гарри стал известен его секрет. Даже Малфою, который ежемесячно готовит ему противоядие, он не сообщил подробностей своего проклятия, что уж говорить о нём, Гарри, который, ко всему прочему, ещё и мракоборец, или по крайней мере был им. Наверняка Бейлиш боится его, боится раскрытия своей тайны. Интересно, а знает ли Макгонагалл о проклятии? И если не знает, как далеко Додгер готов зайти, ради того, чтобы сохранить свою тайну? И тут Гарри пришла в голову одна мысль, от которой по спине у него забегали мурашки. Когда он получал эту работу, Макгонагалл говорила, что это уже третье назначение на эту должность за последние несколько лет, и что другие преподаватели исчезли при странных обстоятельствах. Все они преподавали Защиту от Тёмных искусств и умели распознавать черную магию. Что если Додгер, в попытке сохранить свою тайну, убил их, одного за другим, чтобы правда не выплыла наружу? Но почему же он тогда сохранил жизнь Малфою? - и сразу же ответил на свой вопрос. - Малфой был нужен ему, чтобы готовить зелье. Очевидно рецепт зелья очень сложный, ведь иначе Додгер и сам мог бы его изготовить. - Как давно Бейлиш занимает должность завхоза? - спросил Гарри. - Не знаю, - пожал плечами Малфой. - Когда я появился в школе в прошлом году, он уже здесь работал. Однако не думаю, что он пробыл здесь слишком долго, максимум, года два-три, как мне кажется. - А рецепт противоядия? Ты сказал, он сам дал его тебе? - Да, но сперва я готовил для него другое зелье, - Драко почесал белесую бровь. - Сначала это зелье было очень схоже по составу с Волчьим противоядием. Но не так давно он нашёл новый рецепт, он сказал, что действие зелья ухудшилось, и что теперь ему требуется нечто посильнее. - И ты стал готовить для него другое противоядие? - Гарри снял очки и с силой потёр переносицу. - Малфой, скажи честно, у него на тебя что-то есть? Почему ты продолжаешь помогать ему? Только не говори, что это всё из чувства благодарности, я ведь не дурак. Без очков, лицо профессора Зельеварения казалось расплывчатым пятном, но даже в тусклом свете больничных ламп было видно, как сильно оно побледнело. Скрипнули пружины кровати. - Тебе нужно отдыхать, Поттер, - деревянным голосом сказал Малфой. - Я зайду навестить тебя завтра, тогда и поговорим. Он поднялся на ноги. - Убегаешь? - раздосадованно произнёс Гарри, возвращая круглые очки на нос; его зелёные глаза мрачно сверкнули. - Я всё равно узнаю правду, с твоей помощью или без неё. Но лучше бы тебе проявить содействие, или это может для тебя плохо кончиться. Он едва успел договорить, как чужая жилистая рука сгребла его за шиворот пижамы, а перед глазами оказалось перекошенное от гнева заострённое лицо. - Угрожать мне вздумал, Поттер? - прошипел Малфой чуть ли не в самые его губы. - Да ты благодарить меня должен за то, что я, вот уже в который раз спасаю твой зад! У Гарри перехватило дыхание. Ошарашенно уставившись на него, он поборол желание отпрянуть, и, вместо этого, резко подался вперёд, преодолевая те несколько дюймов, что разделяли их лица. Их губы встретились, дыхание Гарри всё ещё пахло настоем руты, губы Малфоя же были теплыми и слегка обветренными. Гарри вложил в свой поцелуй всё своё отчаяние, всю злость на этого упрямого барана по имени Драко Малфой. И - о чудо, слизеринец не отстранился от него, не оттолкнул, как тогда на поляне, во время бала-маскарада. Но он ответил на поцелуй с жаром и горячностью, которых Гарри до сегодняшнего дня в нём и не подозревал. Прошла целая вечность, а может быть, прошла всего секунда, и Малфой разорвал их поцелуй, напоследок больно укусив Гарри за губу. Гарри поправил перекошенные очки, а Малфой уже скрылся за увитой трилистником ширмой, громко стуча каблуками по каменному полу. - Мы с тобой ещё не закончили, - крикнул Гарри ему в догонку, но мужчина ничего ему не ответил. Головная боль всё усиливалась, хотя сейчас Гарри попросту её не замечал. Всё его тело налилось свинцом, а тяжелые веки закрывались сами собой, но проваливаясь в сон, на губах у него витала блаженная улыбка.