***
В начале декабря ударили первые морозы. Черное озеро возле замка покрылось тонкой коркой льда, а на мраморной гробнице Дамблдора появился небольшой холмик пушистого снега. Хогвартс готовился к Рождеству. По традиции, лесничий Хагрид в одиночку принёс и установил в большом зале тринадцать елей, которые было поручено украшать старостам школы. В коридорах развесили рождественские венки из остролиста и лохматые пучки омелы. Гарри частенько замечал, как девочки-старшекурсницы, как бы невзначай, оказывались под омелой всякий раз, как он проходил мимо них по коридору. Что и говорить, молодой знаменитый профессор просто не мог не стать объектом девичьих грёз. Гарри к подобным ситуациям относился спокойно. Он давно привык ко всеобщему вниманию и, на всякий случай, никогда не ел и не пил то, что ему дарили на Рождество; если только, конечно, подарок был не от Хагрида или Рона с Гермионой. Интересно, думал Гарри, сворачивая в потайной коридор, завидев впереди стайку шестикурсниц под вездесущей омелой, а Малфой так же страдает от излишнего внимания назойливых студенток? Конечно, из-за своего семейства, за Драко закрепилась кое-какая дурная слава, но ведь многие, наоборот, предпочитали плохих парней, слизеринки так уж точно. А Малфой, как и Гарри, был молод, хорошо сложен и, по-своему, красив. Однако, задать этот вопрос самому Малфою у Гарри не было никакой возможности. После того случая в большом зале, за завтраком, их отношения не продвинулись ни на шаг. Малфой успокоился и по-прежнему обращался к Гарри с прохладной учтивостью, а сам Гарри взял, да и махнул на всё рукой. Если Малфою он настолько отвратителен, то и пусть себе катится. И вообще, у него, Гарри, и без Малфоя было чем заняться. После рождественских каникул начиналась серьезная подготовка к экзаменам, и Гарри заранее продумывал, какие именно испытания и проверки он устроит своим ученикам. Надо сказать, многие из его студентов сильно преуспели за это время. Почти все пятикурсники научились вызывать Патронуса, а Сагги так хорошо справлялся, что на третьем занятии взял да и сотворил говорящего Патронуса. Его серебристый орёл плавно облетел весь кабинет и, приземлившись на край преподавательского стола, громко поздоровался с Гарри, слегка измененным голосом, в котором, всё же, без труда угадывался голос самого Сагги. Гарри был в полном восторге и наградил Когтевран двадцатью очками. Помимо занятий с учениками, Гарри не забыл ещё об одной важной вещи. Мистер Додгер всё ещё стоял у него на подозрении, и Гарри, при любой удобной возможности, доставал карту Мародёров, чтобы найти на ней точку с именем "Бейлиш Додгер" и удостовериться, что тот не занят чем-нибудь подозрительным или противозаконным. Как назло, Бейлиша совершенно невозможно было поймать на горячем. Каждый свой вечер Гарри начинал с того, что раскладывал на столе карту, торжественно клялся, и продолжал заниматься своими делами. Проверял домашние задания, составлял планы уроков и, минимум раз в полчаса, склонялся над картой, чтобы найти на ней Додгера. Иногда он также находил глазами Малфоя, но у того жизнь была ещё скучнее, чем у Гарри. Если верить карте, все вечера профессор Зельеварения проводил исключительно в своём кабинете, в полном одиночестве. Изредка, когда удавалось закончить с делами пораньше, Гарри подолгу сидел, уставившись в его имя, выписанное красивым витиеватым почерком, и представлял себе, чем там занят Малфой. А однажды, Гарри увидел, что завхоз снова спускается в подземелья и направляется к кабинету Зельеварения. Любопытство взыграло в нём с новой силой. Он уже собрался было предпринять ещё одну попытку выяснить наконец, что ему нужно от Малфоя, но тут в дверь постучали - это пришел ученик, явившийся на дополнительные занятия, и Гарри пришлось остаться. Однако, спустя неделю, ему снова улыбнулась удача. Было уже очень поздно, стрелка наручных часов Гарри приближалась к полуночи. За окном мерцали звёзды, однобокая молодая луна висела среди них, как надкусанное яблоко. Гарри отложил исписанный свиток пергамента - он писал письмо Рону, и посмотрел на огонь в камине. Языки пламени алчно жевали потрескивающие поленья. Гарри поднялся с места, потянулся и прошёлся по комнате, желая размять затёкшие конечности. Проходя мимо стола, взгляд его упал на карту Мародёров, по привычке разложенную и активированную чарами. На площадке восьмого этажа происходило какое-то движение; Гарри поспешно склонился к карте и прочитал: - "Бейлиш Додгер", - а в полуметре от него, - "Сагги Инсидиас". Гарри мгновенно оценил обстановку и поспешил на восьмой этаж. Благодаря одному тайному проходу за портретом и двум потайным лестницам, ему удалось оказаться на восьмом этаже меньше, чем за две минуты. Стараясь успокоить сбившееся дыхание, он вынырнул из-за статуи и поспешил по коридору, пока впереди не обозначились две фигуры в черных мантиях. - Доброй ночи, - поприветствовал Гарри. Он старался звучать непринуждённо, однако в его голосе явственно слышался холод. - Профессор Поттер! Оба человека подскочили от неожиданности, и Гарри с удовлетворением отметил, что на лице завхоза промелькнуло испуганное выражение. - У вас тут собрание? - спросил он, делая ещё один шаг вперед, и до ужаса напоминая самому себе профессора Снегга, который не раз точно так же ловил его самого в тёмных коридорах замка. - Собрание? - переспросил Додгер. - Нет никакого собрания, профессор. Я поймал этого ученика, когда он бродил по школе после отбоя! И я как раз собирался наложить на него наказание, как вдруг появились вы. В голосе смотрителя сквозило неприкрытое недовольство, но Гарри это не тронуло. Наоборот, он широко улыбнулся и поманил Сагги пальцем. - В таком случае, какая удача, что я проходил мимо, - нагло заявил Гарри. - Сагги, пойдёмте со мной, я сам наложу наказание и провожу вас в гостиную факультета, - затем он повернулся к застывшему в изумлении завхозу и добавил. - Не смею вас больше задерживать, мистер Додгер. Сагги шмыгнул мимо разъярённого смотрителя и последовал за Гарри. Шли молча до самого поворота. Но как только отошли на приличное расстояние, где Додгер уже не мог их услышать, Сагги выпалил: - Спасибо, сэр, вы спасли мне жизнь! - Ну, положим, не жизнь, а всего лишь очки твоего факультета, - улыбнулся Гарри, и добавил уже суровее. - Тебе нужно быть осторожнее. В следующий раз меня может и не оказаться рядом. Сагги понуро опустил голову. - Вы правы, профессор, мне нужно было применить чары невидимости прежде, чем отправляться в совятник. Но я подумал - быстренько сбегаю, туда и сразу обратно, никто и не заметит. А тут Додгер из-за поворота, а он меня ненавидит. Говорит, я вечно шляюсь где нипопадя. - Зачем тебе понадобилось в совятник так поздно? - спросил Гарри. Они свернули в очередной коридор и оказались прямо у подножия башни Когтеврана, где находилась гостиная этого факультета. - Мне нужно отправить письмо, - Сагги показал зажатый в руке свиток пергамента, который Гарри раньше не заметил. - У отца завтра день рождения, а я допоздна делал домашнее задание для профессора Малфоя и совсем забыл о времени. Хотел отправить, чтобы поздравление пришло с утренней почтой. Вы же знаете, моя мама умерла, - Сагги опустил голову, и его голос зазвучал глухо. - Братьев и сестёр у меня тоже нет, и больше некому поздравить его... - Давай сюда своё письмо, - перебил Гарри, протягивая руку за свитком. - Вы отнесёте его? - недоверчиво спросил мальчик. - Отнесу, - Гарри взял письмо и ободряюще улыбнулся. - А теперь, марш в постель! - Спасибо, сэр! - просиял Сагги и бегом припустил к винтовой лестнице. Гарри постоял немного, послушав затихающий звук его шагов, и направился в совятник. В коридорах было пусто, ярко горели факелы. В одном из тёмных углов, у самого подножия лестницы ведущей в башню к совам, Гарри заметил какое-то движение. Прищурившись через очки, он узнал в крошечной фигурке домовика. Эльф стоял к нему спиной и увлечённо помахивал метёлкой для пыли, явно не замечая присутствия Гарри. Что было странно, так это то, что домовик бубнил себе под нос некое подобие песни. Гарри прислушался и разобрал слова: "Намыть ли мне бобов, или съесть кого-нибудь?" Голос у эльфа был скрипучий и низкий, такой, что у Гарри от него зашевелились волосы на затылке. - Эй! - крикнул он в темноту, но эльф не обернулся, а спустя секунду - трансгрессировал с негромким хлопком. Ничего себе песенки, думал Гарри, шагая наверх по лестнице. Неудивительно, что он раньше никогда не слышал, чтобы домовики пели, если у них весь репертуар такой... Надо будет спросить об этом Гермиону, уж она-то всё про эльфов изучила. В это время совятник был пуст, почти все совы отправились на охоту. Только две больших амбарных совы сидели под самым потолком. Видимо, уже успели вернуться с охоты и отужинать пойманными мышами. - Эй, вы, летите сюда, - позвал их Гарри, помахав свитком пергамента в воздухе. - Есть работа для вас. Одна из сов приоткрыла оранжевый глаз, недовольно ухнула, но, всё-таки, послушно спланировала мужчине на плечо. Гарри крепко привязал свиток к протянутой лапе и громко прочитал адрес, надписанный рукой Сагги. Его внимание привлекла печать - красиво изогнутая ветвь с ягодами. Похоже, Инсидиасы древний род, подумал Гарри, вспоминая поместье Блэков, где на каждом шагу встречалось изображение их родового герба. Сова, напоследок, громко ухнула и вылетела в окно, а Гарри побрёл к себе в башню, зевая во весь рот на каждом шагу.***
Весь следующий день Гарри проходил вялый и невыспавшийся. За окнами опять начался снегопад, до Рождественских каникул оставалось всего несколько дней, и в классе царила оживлённая атмосфера веселья, по случаю предстоящего отдыха. Глаза у Гарри то и дело закрывались, а шумные крики учеников мешали сконцентрироваться на работе. Хорошо, что после обеда у него не было занятий, и можно было слегка расслабиться. Сначала Гарри собирался заглянуть в хижину к Хагриду. Выпить по кружечке ароматного чая и поболтать с добродушным лесничим. Но накопившаяся усталость и бессонная ночь заставили его изменить планы. Самым лучшим вариантом было бы после обеда отправиться в свою башню и подремать часик-другой. На столе, в кабинете, его дожидались две стопки непроверенных домашних работ, и Гарри решил, что займется ими вечером. Наскоро расправившись с обедом, Гарри поднялся из-за стола и поспешил к себе в башню. Однако, уже стоя на пороге кабинета, он понял - что-то не так. Кабинет был полностью разорён. Полки сброшены со стен, книги, вредноскопы, детекторы лжи - всё вперемешку лежало на полу, изорванное и разбитое. Пузырьки с ядами опрокинуты, их содержимое зловеще поблескивало разлитыми по полу лужами. Подушки для отработки заклинаний выброшены из шкафов и выпотрошены; а перья из них летали по всей аудитории. Ящики комодов вывернуты, перья и пергамент на столе покрывали пятна чернил, а сами чернильницы разбиты вдребезги так, что осколки мелким крошевом хрустели под ногами. Потрясенный таким бесчинством, Гарри далеко не сразу пришёл в себя. Злость поднималась и закипала в нём, как огромное малоприятное облако. Руки, сами собой сжавшиеся в кулаки, дрожали от злости, а зубы с такой силой стиснулись, что, того и гляди, начнут крошиться от давления. Глубоко вдохнув и выдохнув несколько раз, Гарри попытался успокоиться и подумать. Как раз перед обедом его отвлекли третьекурсники из Пуффендуя, и выходя, он, видимо, забыл запереть кабинет заклинаниями. Этим тут же воспользовались злоумышленники и в считанные минуты уничтожили половину всех его вещей. Однако, они не знали, что у Гарри был припрятан кое-какой козырь в рукаве. После самого первого покушения на его имущество, он произнёс довольно сложную формулу и дополнительно заколдовал свои вещи очень хитрым образом. Теперь, стоило ему сказать нужное заклинание, и негодяи вломившиеся в кабинет, тут же будут изобличены. Вспомнив об этом, Гарри мигом успокоился и принялся восстанавливать то, что можно было восстановить. Спать ему больше не хотелось. Он работал до самого ужина, и как только прозвонил колокол - поспешил в большой зал. Ученики шумно рассаживались по факультетским столам, которые уже были заставлены мисками с рагу, кувшинами с тыквенным соком и пирогами с почками. Проходя мимо стола Слизерина, Гарри всмотрелся в лица учеников - ему показалось, что на физиономиях нескольких старшекурсников застыли самодовольные улыбки. Он невозмутимо прошёл к столу для преподавателей и сел на своё место. Вытащив под столом волшебную палочку, он направил её вперёд и прошептал заклинание. Несколько долгих мгновений ничего не происходило. Профессор Стебль, справа от него, рассказывала Флитвику о том, как один из её учеников попытался применить к цапню чары помех и, в итоге, застрял в нём по локоть. Гарри слушал их разговор вполуха, не сводя глаз со стола Слизерина. Вот, среди тёмной массы студентов почудилось какое-то движение. А спустя секунду - послышались испуганные восклицания и четверо слизеринцев бегом кинулись к выходу из зала. Среди них Гарри узнал семикурсников Лейва Роули и Дуану Трэверс, чьи отцы были пожирателями смерти. За ними бежали двое учеников помладше: второкурсница Банти Эйвери и третьекурсник - Марко Макнейр. На бегу они старались спрятать свои лица, однако, ученики с других факультетов уже заметили, что их кожу расцветили ярко красные пятна. Студенты оборачивались им вслед и показывали пальцами, кое-то смеялся, другие с недоумением спрашивали своих соседей о том, что произошло. Началась суматоха. Взоры всех преподавателей немедленно устремились к выбегающим из зала фигурам. Декан факультета Слизерин - профессор Транслони, поднялся с места и быстрым шагом направился к факультетскому столу, узнать, что там случилось. Гарри с невозмутимым видом положил себе на тарелку кусок пирога и принялся за еду. Он не испытывал мук совести, наоборот, его наполнило чувство мстительного удовлетворения. Малфой был прав, думал Гарри, отправляя в рот очередной кусок, стоит примерно наказать кого-нибудь, чтоб другим неповадно было. Он поднял глаза и увидел профессора Транслони, который с весьма встревоженным видом подошёл к профессору Макгонагалл и что-то горячо зашептал ей на ухо. Макгонагалл нахмурилась, посмотрела на стол Слизерина и коротко ответила, в своей привычной манере отрывисто говорить. Гарри напряг слух, но разобрал лишь слова: "больничное крыло" и "расследование". Тем временем, профессор Транслони снова развернулся и вышел прочь из зала. Гарри, неотрывно наблюдавший за ним всё это время, вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он повернул голову и заметил, что сидящий слева от него Малфой внимательно на него смотрит. - Чего тебе, Малфой? - немного резче, чем хотел, спросил Гарри. Но тот в ответ лишь покачал головой и опустил взгляд в тарелку. Гарри глянул на так и не доеденный кусок пирога и решительно отодвинул его в сторону. Есть больше не хотелось. Он поднялся из-за стола и широким шагом направился в свой, полностью восстановленный, кабинет. Возможно, поступить так с учениками было слишком жестоко, но Гарри был так зол на них за то, что они посмели, в который раз, вломиться к нему в кабинет и испортить вещи, что решительно не собирался признавать за собой никакой вины. "Не я это начал", - думал он, кутаясь в свою мантию - в коридорах гуляли жуткие сквозняки. - "Но я это закончу". Больше никто не посмеет влезать в мой кабинет или отправлять мне записки с угрозами. Все эти отпрыски пожирателей смерти раз и навсегда должны усвоить этот урок и, наконец, оставить меня в покое. Он сел за письменный стол и принялся за проверку домашних заданий, но работа не шла. Гарри то и дело возвращался мыслями к четырём слизеринцам, выбегающим из дверей большого зала. Интересно, где они сейчас? Должно быть, Транслони отвёл их в больничное крыло, и мадам Помфри уже удалось избавить их от пятен на лицах. Однако, Гарри знал, что это неправда. Мадам Помфри была потрясающим целителем с золотыми руками, но ей было не по силам снять наложенное им заклятие. Такое же точно заклятие Гермиона однажды наложила на свиток с именами членов Отряда Дамблдора. Тогда подружка Чжоу, Мариэтта, покрылась прыщами, но мадам Помфри так и не удалось ничего с ними сделать. Конечно, Гарри не планировал оставлять слизеринцев в таком виде до конца их жизни, однако, считал, что какое-то время они всё-таки должны провести в компании красных пятен, чтобы лучше усвоить урок. За окном стемнело, снова начался снегопад. Снег крупными хлопьями падал на землю, застилая всё новым слоем девственно чистых сугробов. В камине, возле стола, уютно ревело пламя. Потускневшая от времени лампа под потолком едва заметно покачивалась из стороны в сторону, от чего пятно света, в котором работал Гарри, слегка плавало по письменному столу. Вот он в очередной раз отодвинул от себя пергамент и снял очки, чтобы потереть руками лицо. На глаза ему попалась карта, торчащая из под стопки домашних заданий. Гарри машинально потянулся за ней, прошептав: "Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость", и на пергаменте тотчас проступили чернильные линии и точки. Сперва он по привычке нашёл на карте Додгера. Завхоз находился в своём кабинете, расположенном в одном из подземелий замка. Гарри бывал там лишь однажды, сто лет назад, ещё во времена, когда сам учился в школе. Тогда завхозом был Филч, а в кабинете, на стене, висели начищенные до блеска цепи и кандалы. С минуту Гарри пристально наблюдал за ним, но точка не двигалась с места, и взгляд Гарри переместился в другой конец подземелий, к кабинету Зельеварения. Тут он остановился и изумлённо прочитал имена, расположенные над крошечными точками: "Банти Эйвери", "Дуана Трэверс", "Лейв Роули", "Марко Макнейр" и "Драко Малфой". От внезапной догадки, внутри у Гарри всё похолодело. Нет, не может быть. Он не заметил, как поднялся на ноги и нервно заходил по комнате. Неужели это Малфой подослал учеников разгромить его кабинет? Но зачем ему это понадобилось? Гарри громко фыркнул, удивляясь собственной наивности. Понятное дело зачем, это же Малфой. Он ненавидит его, Гарри, с самого первого дня их знакомства. И если Гарри решил, будто бы прошедшие годы что-то изменили, то он, по всей видимости, ошибся. Горячая волна горечи и обиды захлестнула его с головой. Крепко сжав кулаки, Гарри гневно уставился на карту. Всё его существо требовало немедленно предпринять какие-то действия. Он решительно развернулся к двери, но тут позади него послышался тихий стук в окно. Гарри резко обернулся на звук, ища глазами источник шума; на заснеженном подоконнике сидела большая бурая сипуха с привязанным к лапе свитком. Гарри направил на окно волшебную палочку и прошептал: - Алохомора! Негромко щелкнула задвижка, и окно со скрипом отворилось, пропуская птицу в комнату. Сова приземлилась на заваленный свитками стол, оставляя на работе некоего Фрэнсиса Бэлби мокрые следы от когтистых лап. Гарри подошёл, отвязал письмо и, развернув его, прочёл несколько слов, торопливо нацарапанных чьей-то рукой. "Зайдите ко мне в кабинет. Это срочно. Проф. М. Макгонагалл." Гарри тяжело вздохнул. Ну вот, теперь ему грозит разбирательство у директора. И если слизеринцы признались в том, что вломились в кабинет Защиты от Тёмных искусств, Макгонагалл наверняка тут же догадалась о том, кто за всем этим стоит. Всё ещё кипя от гнева и обиды, он закрыл окно и направился в башню директора. Назвав горгулье пароль, - серебряные усы - он шагнул на винтовую лестницу и спустя мгновение оказался перед дверью с латунным молотком. Постучав и дождавшись приглашения, Гарри распахнул дверь и вошёл в хорошо знакомый круглый кабинет. Макгонагалл с мрачным видом сидела в своём кресле, положив руки поверх подлокотников, рядом с ней стоял профессор Транслони. Когда Гарри вошёл, Транслони неодобрительно покосился на него, но Гарри даже не взглянул в его сторону. - Проходите, мистер Поттер, - сухо сказала Макгонагалл, стискивая подлокотники кресла. - Садитесь. Гарри послушно сел, не произнося ни слова; Транслони остался стоять по правую сторону от директора. - Итак, мистер Поттер, вам известно что произошло сегодня в большом зале? - спросила Макгонагалл, вперив в Гарри тяжелый взгляд. - А что произошло в большом зале? - невинно поинтересовался он. Гарри решил до поры до времени сделать вид, что и понятия не имеет ни о чем происходящем. Транслони, судя по всему, подобная тактика сразу привела в бешенство; его узкие ноздри начали гневно раздуваться, а шею залила тусклая краска. - Сегодня, во время ужина, на четверых учеников факультета Слизерин было наложено крайне сложное проклятие, - отчеканила Макгонагалл, сверля Гарри взглядом. - Профессор Транслони, декан факультета Слизерин, побеседовал с ними, и все четверо признались, что без спроса вломились сегодня в кабинет Защиты от Тёмных искусств. Вам что-нибудь известно об этом, мистер Поттер? - Да, госпожа директор, - спокойно отозвался Гарри. - В мой кабинет действительно вломились, и кстати, далеко не в первый раз. - Значит, - чуть повысила голос профессор. - Вы не отрицаете, что это вы наложили на этих четверых учеников заклятие? Гарри взглянул ей в лицо, профессор Транслони, стоящий рядом, переступил с ноги на ногу. - Я не накладывал заклятия на учеников, - сказал Гарри. - Ложь! - гневно выкрикнул Транслони, по-видимому, больше не в силах сдерживаться. - Аттикус! - оборвала его Макгонагалл, и Транслони, с недовольным видом, крепко сжал губы. Как будто боялся, что сдерживаемые слова вырвутся у него против воли. - Я наложил заклинание только на свой кабинет и на свои вещи, - продолжил Гарри так, словно его не перебивали. - И мне кажется, разговаривать сейчас нужно не о проклятии, наложенном на вещи, а о том, почему эти четверо учеников из Слизерина вломились ко мне в кабинет и совершили крайне грубый акт вандализма. - Вы прекрасно знаете, почему они совершили этот акт! - вскипел Транслони. Его пальцы, вцепившиеся в спинку сидения Макгонагалл, побелели, а лицо, наоборот, пошло красными пятнами от гнева. - Ваша репутация, профессор Поттер, не позволила бы вам быть столь наивным, чтобы не понимать, что подобные акты могут и будут происходить. Уверен, именно поэтому вы и заколдовали... - Да, поэтому, - перебил его Гарри. - Вы правы, Транслони, именно поэтому я и наложил заклятие, чтобы потомство пожирателей смерти наконец угомонилось и оставило меня в покое! - его голос дрожал от гнева. Гарри всё-таки вышел из себя, месяцами подавляемая злость прорвалась наружу, и он больше не мог её сдерживать. - А что сделали вы, Транслони? Вы попытались как-то вразумить своих подопечных? Может быть, провели беседу, в которой объяснили ученикам, что делать гадости мракоборцу высочайшей категории чревато для здоровья? - Я... я... - Транслони, секунду назад, красный, как флаг Гриффиндора, смертельно побледнел, губы его дрожали. - Довольно! - рявкнула Макгонагалл. - Я хочу, чтобы вы немедленно успокоились! Вы оба! Её глаза гневно сверкнули, и Гарри на миг снова почувствовал себя провинившимся школьником в кабинете у директора. Развешенные по стенам портреты по-прежнему притворялись спящими, однако Гарри то и дело замечал на себе их любопытные, брошенные украдкой, взгляды. Не притворялся спящим только Дамблдор, весело поблескивающий очками-половинками из-за директорского кресла. Гарри поймал его взгляд и усмехнулся. - Вам происходящее кажется смешным? - снова напустился было на него Транслони. Однако Макгонагалл метнула на него такой сердитый взгляд, что профессор тут же умолк и демонстративно уставился в другую сторону. - Поттер, - директор перевела взгляд на Гарри. - Ученики, совершившие подобное, будут строго наказаны. Кроме того, мы вычтем очки у их факультета и напишем их родителям или опекунам. Однако, наказывать их посредством заклятия - неприемлемо, - последнее слово она произнесла с нажимом. - И я очень прошу вас, Гарри, впредь придерживаться только традиционных методов наказания. Гарри поднял на неё глаза. Тот факт, что профессор Макгонагалл назвала его по имени, больше всего остального говорил о том, что директор, во что бы то ни стало, хотела достучаться до него. - Хорошо, профессор, - сказал он. - Больше этого не повторится. Транслони негодующе раздул ноздри. Видимо, считал сделанный выговор недостаточным. - А вы, Аттикус, - обратилась к нему Макгонагалл. - Должны будете провести беседу со своими учениками. Мистер Поттер прав, им стоит объяснить, что нарушать школьные правила подобным образом - это верная дорога к отчислению.***
Спустя полчаса Гарри вышел из директорской башни, но вместо того, чтобы отправиться к себе в кабинет, он спустился вниз, к лестнице, ведущей в подземелья. Коридоры были совершенно пустыми; один из доспехов, когда Гарри прошёл мимо него, открыл забрало и пророкотал: "О чистые души, стекайтесь во храм..." Его голос эхом отскочил от стен и пронёсся по коридору. Гарри вздрогнул и сердито уставился на доспех. - Заткнись ты уже! Весь замок перебудишь... Он спустился по тёмной винтовой лестнице, рассуждая о том, как лучше поступить с Малфоем. Ему во что бы то ни стало нужно было узнать правду, но как добиться правды от человека, привыкшего лгать и выкручиваться? Заклятие Империус было незаконным, и Гарри очень удивился бы, если бы Малфой не принимал зелий против Сыворотки правды. Конечно, оставалась ещё легилименция, но Гарри был почти уверен в том, что пробить защиту Драко ему не под силу. Насколько ему было известно, а известно ему было довольно много, Малфой ещё в школьные годы продемонстрировал успехи в области окклюменции. И судя по многочисленным допросам после войны, протоколы коих были лично прочитаны Гарри по несколько раз, навык свой Драко упорно развивал и оттачивал. Конечно и Гарри не сидел на месте, потратив львиную часть своего личного времени он все-таки научился худо-бедно проникать в сознание других людей, но вот Малфой... С ним всё было не так уж просто, примешивались собственные чувства и эмоции, и трудно было оставаться объективным. Тем более сейчас, когда он всё ещё кипел от злости, хотя час, проведённый в кабинете директора, всё же немного снизил накал страстей. Дверь кабинета Зельеварения была плотно закрыта, из под неё не доносилось никакого шума или звука голосов. Должно быть, слизеринцы уже ушли, подумал Гарри напряженно прислушиваясь. Отправились в гостиную своего факультета, которая находилась совсем неподалеку, скрываясь за мрачной каменной стеной, расположенной прямо под Чёрным озером. На этот раз он решил не прибегать к дезиллюминационным чарам, вместо этого он поднял кулак и громко постучал в дверь. Изнутри послышался громкий звук бьющегося стекла и последовавшие за ним ругательства. Спустя минуту на пороге показался Малфой. Одной рукой он поддерживал другую, по которой струйкой сбегала красная кровь. - Поттер? - Брови недовольного слизеринца взметнулись вверх. - А тебе что здесь понадобилось? - Опять ждал не меня? - фыркнул Гарри, игнорируя грубый тон. - Поговорить пришёл. Он бесцеремонно толкнул Драко внутрь, и сам шагнул следом, громко захлопнув дверь. Он решил действовать нахрапом, глядишь, слизеринец и сломается. - Какого обвисшего Мерлина... - начал было Малфой, но Гарри не дал ему договорить и на ходу доставая палочку, направил её прямо на мужчину. Драко мгновенно напрягся, когда Гарри подступил ближе и коснулся палочкой подбородка, вынуждая его слегка запрокинуть голову. - В чём дело, Поттер? - надтреснутым голосом спросил Малфой, скашивая глаза на нацеленную палочку. Его ноздри раздувались, а худая грудь высоко вздымалась, как будто он недавно бежал. Кровь из рассечённой руки тихо капала на пол. - У меня к тебе несколько вопросов, - вкрадчиво начал Гарри. Вид испуганного Малфоя доставлял ему немалое удовольствие, и хоть время для этого было совсем неподходящее, он почувствовал прилив сладкого возбуждения, вмиг вскружившего голову. Ему до ломоты в суставах захотелось схватить Драко за горло, впечатать в стену и впиться в губы страстным поцелуем, чтобы от недостатка воздуха сбилось дыхание, а в голове зашумело. Захотелось согнуть ногу в колене и втиснуть её между ног Малфоя, чтобы почувствовать его возбуждение и показать, как сильно он хочет его. Должно быть, эти мысли частично отразились на лице у Гарри, потому что Малфой неожиданно залился краской и нервно сглотнул, не сводя глаз с волшебной палочки. - Я ничего не сделал, ясно? - ляпнул он невпопад, а Гарри усмехнулся. - Чего ты не сделал, Малфой? - шёлковым голосом поинтересовался он. - Я ведь ещё ничего не спрашивал, - он слегка усилил нажим на палочку и с удовлетворением отметил мелькнувшую в серых глазах панику. - Но, нечистая совесть, похоже, не дает покоя, да? С большим трудом Драко всё-таки оторвал взгляд от палочки и посмотрел на Гарри. - Мне нечего скрывать, - сказал он с вызовом. - Проверь сам, если хочешь. - Думаешь, я такой дурак? - фыркнул Гарри. - Мне прекрасно известно о твоих способностях в окклюменции, Малфой. И я не собираюсь лезть к тебе в башку и тратить полночи на выискивание ответов на мои вопросы. - Чего тогда тебе нужно? - похоже, Малфой справился с первым приступом страха и теперь решил занять оборонительную позицию. Это было на руку Гарри, ведь злость была куда более выгодным помощником в окклюменции. Он не забыл, как на пятом курсе профессору Снеггу не составляло совершенно никакого труда проникнуть в его разум, когда он был зол. - Я уже сказал, мне нужны честные ответы на некоторые вопросы, - Гарри по-прежнему стоял близко, слишком близко, почти вплотную к бледному, высокому Малфою, а его палочка всё ещё упиралась ему под дых. - Может, уберёшь палочку и поговорим как нормальные люди? - в голосе Драко слышалась издёвка, но Гарри и бровью не повёл. - Мне и так хорошо, - мигом откликнулся он. - Итак, вопрос первый: это ты навёл слизеринцев на мой кабинет? - Чего? Зачем мне это делать? - бледные брови поползли вверх, а голос сделался возмущённым. Гарри ввинчивался взглядом в серые, прозрачные, как дождь глаза, изо всех сил стараясь понять, говорит он правду или же лжёт. - У тебя для этого достаточно причин, ты сам сказал, что ненавидишь меня. - Что... я не... - Драко глубоко вздохнул, силясь успокоиться, и продолжил уже совсем другим тоном. - Я не ненавижу тебя, Поттер, веришь или нет, но у меня к тебе претензий нет уже давно. Да и к тому же, я не такой дурак, чтобы натравливать на тебя учеников. Какая от этого польза? Студенты, если их поймают, тут же сдадут меня с потрохами, да и что они, собственно, могут сделать тебе? Ну разгромили они твой кабинет, разбили пару вещиц да разорвали две книжки - большое дело. Уверен, ты за полчаса восстановил всё это обратно. Если бы я хотел отомстить тебе, то скорее всего выбрал бы кое-что посерьёзнее. - Например? - Ну... - Малфой замялся, под пронзительным взглядом и нацеленной палочкой. - Не знаю, например, отравил бы тебя чем-нибудь, или заговорил метлу, чтобы сбросила тебя во время полёта. Гарри помолчал, размышляя над сказанными Малфоем словами. Они звучали довольно здраво и даже логично, но что тогда четверо слизеринцев делали у него в кабинете этим вечером? Как будто прочитав его мысли, Драко сказал: - Те ученики, что устроили погром в твоём кабинете, приходили ко мне сегодня. Мадам Помфри ничего не удалось сделать с их пятнами на лицах, не помог даже разбавленный и процеженный гной бубонтюбера. Я знал кое-какие зелья для подобных случаев и помог им избавиться от прыщей, однако, - поспешил он добавить, заметив выражение лица Гарри, - я категорически не советовал им больше лезть к тебе в кабинет или доставать тебя любым другим способом. Я сказал, что в следующий раз ты превратишь их в рогатых жаб и никто, в том числе и я, не станет их расколдовывать. А кроме того, их всех исключат из Хогвартса, так что они так и поскачут домой в жабьем обличье. При этих его словах, Гарри невольно улыбнулся, но палочки не убрал. - Ну хорошо, я верю тебе, - сказал он, после недолгих рассуждений. - Тогда второй вопрос: что у тебя с Додгером Бейлишем? - В каком смысле, что у меня с ним? - нахмурился Драко. - Он ходит к тебе в кабинет, как по расписанию, - гнев Гарри, поутихший было от осознания, что Малфой не причастен к поступку слизеринцев, при воспоминании о завхозе снова закипел у него в груди. - Чем вы с ним занимаетесь? Он твой любовник? Последний вопрос он выпалил раньше, чем смог удержать эти слова в себе. Внезапная жуткая догадка осенила его. А что если Малфой и Додгер правда...? Нет, этого не может быть. Гарри вдруг сделалось очень больно, но, усилием воли он отогнал эту мысль и снова уставился на Малфоя, чья физиономия недоумевающе вытянулась. - Никакие мы не любовники, - гневно сказал Драко, краска снова бросилась ему в лицо, а губы сжались в тонкую линию, совсем как у профессора МакГонагал, когда она очень злилась. - Я никогда бы не стал спать с ним, и вообще, - он насупился и метнул на Гарри странный взгляд. - Почему тебя волнует моя личная жизнь, Поттер? - Твоя личная жизнь меня нисколько не волнует, - неискренне заявил Гарри. - Меня волнует Додгер. И ты сейчас скажешь, что именно вас связывает, иначе, клянусь, я применю к тебе Империус и узнаю абсолютно всё, что ты тут скрываешь. - Ты не посмеешь, - прошептал Драко, бледнея, как полотно. - Хочешь проверить? - ухмыльнулся Гарри. - Я ведь национальный герой, Малфой, а ты - бывший пожиратель смерти, - он протянул руку и схватил мужчину за левое предплечье, где, как он знал, на тонкой коже была выжжена едва различимая сейчас черная метка. Малфой дёрнулся, как от удара и снова скосил глаза на палочку. - Додгер приходит ко мне за зельем, - нехотя выдавил он, после секундной паузы. - Что за зелье? - Гарри заставил себя выпустить чужую руку и снова перевёл взгляд на Драко. - Противоядие. Оно довольно сложное, да и состав там приличный. Прошу, Поттер, убери палочку, я и так всё расскажу, - Малфой устало прикрыл глаза, и Гарри в кои-то веки послушался и опустил палочку вниз. - Пойдем сядем, я налью нам чего-нибудь выпить и всё расскажу, - Драко повёл рукой в сторону двух потёртых кресел, подвинутых к камину. Гарри проследовал за ним и опустился в одно из них. Малфой занял стоящее напротив кресло и взмахнул волшебной палочкой. Тут же перед ними возникла пыльная бутылка вина и два бокала. - Эльфийское вино, - пояснил Малфой, неловко откупоривая бутылку левой рукой - правая до сих пор кровоточила, - и разливая вино по бокалам. - Додгер прислал, в качестве платы за услугу. - Что за услуга? - спросил Гарри, поймав свой бокал на лету. - Сейчас всё расскажу, - пообещал Драко поднимая свой бокал повыше, словно провозглашая тост и вдруг громко чихнул. Гарри сделал всего один глоток и сразу понял - что-то не так. Лёгкие сдавило стальным обручем, горло стремительно начало опухать, не давая ему вдохнуть воздуха. Он захрипел, выронил бокал, и тот со звоном разбился, выплеснув вино на голый каменный пол. Перед глазами у Гарри заплясали мушки, он обреченно скрёб руками шею, но сознание стремительно покидало его. Последнее, что он увидел перед тем, как погрузиться во тьму, было склонившееся над ним лицо Драко Малфоя.