***
— Снова собираешься к ней? — он затягивается, лёжа в постели. — Что не так, Крис? Подумать только. Ему всё так. У Вильяма, блять, всё в порядке. Вильям трахает лучшего друга по ночам, а днём как ни в чём ни бывало расточает ослепительные улыбки Нуре, Вильде или кому-то там ещё, кто клюёт на эту грёбаную чёлку и лукавый взгляд. — Всё так, дружище. Или несколько некорректно называть тебя так, учитывая, что ты ебёшь меня? Вильям хмурится, фыркает раздражённо. Подходит ближе. Садится на кровать. Хватает цепко за горло и произносит: — Может, въебать тебе? Чтобы не нёс херни, чтобы мозги встали на место. Крис смеётся надсадно, маньячно немного — в глазах у Вильяма ненадолго мелькает страх. — Рядом с тобой — никогда. — Увидимся в пятницу, — вот и всё, что произносит он на его почти-откровение. Крис ненавидит себя за то, что даже злиться не может. Потому что он придёт. Он не сможет уже отказаться.***
— Трахал её? — Крис хочет вырвать себе язык, потому что звучит так жалко, так пиздецки отчаянно, что становится не по себе. Вильям молчит. Усмехается только. — А если да? Это сраное «да» — словно выстрел, и он чувствует, как внутренности кровят от ревности, вымещающей жалкие ошмётки здравого смысла. Можно он просто захлебнётся, и наконец его отпустит? Он не догоняет, когда успел так повернуться. Когда успел помешаться на лучшем друге настолько, что готов умолять, готов ползать на коленях, лишь бы тот не ушёл. Когда успел пропасть так, что не вытащить, не достать. Ведь у Вильяма всё в порядке. Вильям трахает его по ночам и уходит, будто и не было ничего, чтобы всё так же обворожительно улыбаться каждой девчонке, что строит ему глазки. Крис тянет его за волосы, надеясь, что будет больно. — Тогда ты самая настоящая блядь. Вильям вколачивается в него с таким напором, что он совсем ненадолго, но забывает. Забывает, что давно и безнадёжно.***
Он красивый. Курит, рассеянно глядя в окно. Неосознанно проводит рукой по смятой простыни. Наверняка думает о чём-то. В лунном свете, заливающем комнату, Вильям отчасти напоминает того самого Вила, с которым клеили девчонок, Вила, с которым напивались вдрызг и отхватывали от родителей, Вила, ради которого готов был ввязаться в любые разборки. И Крис бы отдал всё сейчас, чтобы залезть в его голову. Чтобы, блять, разобраться, какие твари наматывают там круги, чтобы он снова стал тем самым, кого удавалось понимать без слов. Но в глубине души он знает: его уже не вернуть. Он знает: что-то изменилось необратимо. — Это было в последний раз. — Как скажешь. Крис гордится собой, ведь получается не взвыть. Получается быть почти равнодушным. Когда за Вильямом закрывается дверь, он осознаёт со всей ясностью: он уже не придёт.***
Он ведёт себя, как поехавшая крышей фанатка. Как девчонка, которую впервые бросили. Звонит Вильяму по двадцать раз на дню, но слышит неизменное механическое «Вы можете оставить сообщение после сигнала». После каждого звонка он обещает себе не срываться, а затем нарушает обещание, не в силах сдержаться. Он сходит с ума. Кутается в чёртову толстовку, которую Вильям как-то забыл у него, поспешно сбежав утром. Ему кажется, это ненормально, но он всё ещё чувствует его запах, перебить который не способны даже сигареты, с недавних пор заменяющие ему еду. Одна зависимость, которая никогда не сможет вытеснить другую. Очередной самообман. Принцип замены, отбивающий чечётку у него на замершем сердце.***
Он достаёт новый телефон Вильяма у Вильде. Решает в этот раз не звонить, понимая, что не готов услышать его голос. Его голос — табу. Его голос — грёбаное «нельзя», которое Крис всегда любил нарушать. > Я не заслужил даже разговора? » Где ты раздобыл мой номер? > Это не столь важно. » Не о чем говорить. Это больше не повторится. Всё кончено, Крис. Всё кончено, Крис. Ты только постарайся не загнуться.***
Вильям появляется эффектно три месяца спустя. Игнорирует любопытные взгляды всех присутствующих на вечеринке. Хватает его за локоть и уводит подальше от лишних глаз и ушей. — Ты мне нужен, блять, Крис, я без тебя не могу. Крис смотрит на него. И вдруг смеётся до хрипа. Наверное, правду говорят: бывших наркоманов не бывает. Крис слишком давно подыхает без дозы, чтобы отказаться.