Дань, больше не бухай

Ребята шли к Данилу домой, был уже вечер, солнце садилось за горизонт, и небо выдало очень красивый закат. Они шли в неловкой тишине, изредка нарушаемой фразами Тернового по типу: «Дань, я тебя в следующий раз тоже в фонтан окуну», «Да ладно, не грусти, зато охладился», «Идти мокрым, оказывается, не в кайф». Но всё произносилось в шутку, через смех и с улыбкой на лице. Даня шёл немного позади Олега, что давало ему преимущество: он мог смотреть на мокрого Тернового, наблюдать, как скатываются капельки с его волос, и незаметно улыбаться с мыслью: «Я даже не жалею». — И какой твой? — спрашивает Терновой, зачесывая челку назад и смотря на несколько абсолютно однотипных домов. — Вон, — указывает Даня на дом в паре метров от них и поправляет съехавшие очки. После они заходят в подъезд и вызывают лифт, потому что Бурцев живёт на 7 этаже. — Малой, у тебя хоть найдутся вещи моего размера? — ухмыляется Олег. —  Хорош, я не малой, — хмурится Дэни и, чтобы это точно прекратилось, замахивается рукой над плечом Тернового, а тот дёргается в сторону. Это смешно, вот так за один вечер Бурцев воспитал в нём новый рефлекс. — Хватит ржать, я же теперь реально боюсь, зашибёшь же, — улыбается он и выпрямляется, — Ты так и не ответил. — Найдутся, не переживай. — Это ты должен переживать: если не найдутся, тебе придётся несладко. — Э… В смысле? — Ахахахаах, видел бы ты сейчас своё лицо, — смеётся Терновой и теперь сам толкает Даню. Тем временем лифт открывается на 7 этаже и ребята выходят. А у Дэни в голове лишь одно: «Это то, о чём я подумал?!» Бурцев открывает дверь в квартиру, и они вваливаются туда. Хорошо хоть, что нет родителей дома. — Постой здесь, я п-принесу полотенце, — останавливает он Терри и, стягивая кеды, идёт в направлении ванной. Олегу открывается милый просторный коридорчик со всякими статуэточками, большим шкафом для курток и обуви. Свет яркий, но домашний, всё это придаёт уюта, и ему не терпится пройти дальше и посмотреть всю квартиру. Но он покорно выполняет просьбу друга и стоит в коридоре на месте. С волос уже не стекает вода, они стали просто влажными, да и одежда более-менее высохла: сначала от солнца, а потом от ветра. Но то, что он полностью окунулся в воду, даёт о себе знать, и Терновой очень хочет переодеться во что-нибудь свежее и, самое главное, сухое. Вот, как спасатель, которого так долго ждали, выходит Даниил с полотенцем в руках и протягивает его Олегу, тот с благодарностью берёт вещь и начинает протирать волосы, открытые места рук и ног, дабы убрать капли воды. — Ну, и во что мне переодеться? — Я всё положил в ванной, она там, — показывает он на одну из дверей, а сам уходит на кухню ставить чайник. Терри стоит в ванной в бежевых оттенках, видимо, недавно здесь был ремонт, и всё идеально везде стоит, никаких трещинок в плитке или подобных вещей не было, ну или семья Данила жуткие перфекционисты. Но ванна была очень красивая и понравилась бы любому. Взгляд падает на стиральную машинку, на которой лежит аккуратно сложенная стопка свежей одежды. Это была чуть растянутая футболка и штаны, больше смахивающие на шаровары. Но дома, тем более у друга, в таком ходить можно (несмотря на то, что всё это было розовых оттенков). Олег надел эти детские вещи взрослых размеров и посмотрел на себя в зеркало. Всё, что он смог, это только заржать, потому что так нелепо он никогда не выглядел. Всегда образ Тернового — это плохой мальчик, а сейчас из него будто вытащили то детство, которое куда-то пропало. На этот дикий хохот прибежал Данил посмотреть всё ли хорошо и не сошёл ли с ума его друг. Но увидев Терри в нежно розовых штанах и длинной бело-розовой тунике, сам засмеялся. — Дань, я больше никогда не буду просить одолжить мне вещи, — сквозь смех сказал Терновой и положил руку ему на плечо. — Тебе идёт, — усмехнулся Данил и вышел из ванной комнаты, оставляя в раздумьях Олега с его новым имиджем. — Стоп, — лицо изменилось на задумчивость, — так ты специально именно это мне подсунул?! Представляешь… Олег еще раз посмотрел на себя в зеркале, поправил прическу и улыбнулся. Всё-таки мне идёт розовый. Блять, и мне с этим жить… Терновой всё-таки вышел из ванной и чуть не споткнулся об тапочки, оставленные другом возле двери. И ёб твою мать они тоже розовые? У этого человека есть дома хоть что-то не розовое? Или он решил превратить меня в большую сахарную вату? — Дань, у тебя есть что-то не розовое? — Есть, конечно, Олеж, садись, я чай налил, — на автомате говорит Данил, а потом понимает, что только что назвал Тернового «Олежа» и, прикусывая нижнюю губу, отворачивается к холодильнику и делает вид, будто достаёт какие-то вкусняшки. Что он наделал, нельзя было это говорить. Олег являлся «Олежей» только у него в голове, и пользоваться этим словом он явно не хотел и уж точно не в его присутствии. Но судьба такова: увидел он его в розовом, вот подсознание и выдало, осталось только выкрутиться из этой ситуации и перестать пялиться на холодильник. Даня, всё, хорош, слишком долго! — Хах, это даже приятно, «Олежа», меня так только мама называла, — тихо произносит он и садится за стол, смотря в окно на тёмный двор. У каждого есть свои скелеты, и не все готовы их доставать. Даня замечает эту резкую смену настроения и закрывает холодильник, так ничего и не взяв. — Моя мама всегда называла меня «Данечкой», но мне это жутко не нравилось, потому что я чувствовал себя ребёнком. — Ты и есть ребёнок, — улыбнулся Терри и выпил глоток горячего фруктового чая. — Э, нет, — на самом деле для него это было оскорбительно, он устал от вечных «ты такой малыш» и всё в этом духе, он взрослый человек, который имеет очень зрелый психологический возраст, несмотря на реальный. Он очень чуткий, всё понимает, ну и, в конце концов, он уже подписал контракт с лейблом! — А если я добавлю «мой»? — Что? — Мой малыш, — рассмеялся он и посмотрел на Бурцева, ожидая его реакции на слова. — Знаешь, исходя из того, как ты выглядишь — это, скорее, ты мой малыш, — внёс коррективы Дэни. Парни рассмеялись и Данил услышал щелчок двери. — Данечка, мы дома, — ласково оповестила его мать, а он лишь поморщился от этого. — Мы столько вишни набрали! — любимая ягода отца Даниила — вишня, её куда угодно девай, хочешь ешь, хочешь компот, хочешь настойка. Родители Бурцева заходят на кухню, и их ждёт очень интересная картина под названием «Здраствуйте, ваш сын распиздяй, поэтому я пришёл к вам, переоделся во всё розовое и сейчас мы выясняем, кто из нас чей малыш». — Здравствуйте, — вежливо поздоровался Олег. — Дань, ты нам Терри переодел в розовое, чтобы мы лучше приняли твою невесту? — рассмеялся отец и, вот честно, идите нахер со своими шутками, потому что да, только не для вас он его переодевал, и что вы вообще тут делаете?! — Па-а-а-ап... — Что пап?! Ладно, шучу, здорова, Олежа, попробуешь мою настоечку? — сменил он тему. — Ну что ты сразу пить, человек, видимо, под дождь попал, а Даня молодец. Значит так, оставайся у нас, в гостиной ляжешь. — Спасибо большое, — улыбнулся Терновой. Эта ночь будет веселой…