Случайный

Приглушенно работал старенький телевизор, на письменном столе включена настольная лампа. Это была ночь, снова. Только теперь просто ночь — время суток. Стали не важны её магические свойства. Егор больше не искал в ней убежища, не нуждался в укрытии, потому что нашёл его в человеке, что был сейчас рядом, гладил по волосам. Гладил и разговаривал с ним тихим мерным голосом, успокаивал своим тембром с приятной хрипотцой. Такой голос… Егор задумался: такого эффекта не бывает у молодых, в нём слышится возраст, связки огрубевают все же, к тому же Макс курит. Егор хотел задать вопрос, но передумал — он облизал пальцы, которыми только что держал теплый ролл, соевый соус оставался на коже, он провел языком по ним снова и потянулся за новым. Вибрация голоса отдавалась через живот прямо в затылок. Было приятно есть роллы, лежа на животе Макса, и чувствовать его пальцы в волосах. Ощущать щекой, а если немного повернуться, то и губами, тепло его кожи такой… Егор провел солоноватыми пальцами по открытому участку, косые мышцы от прикосновения напряглись. Макс замолчал. Егор подождал, пока пресс снова расслабится, и, поигрывая пальцами, будто на фортепиано, продолжил исследование: замер по центру, чуть выше лобка, теперь пытаясь прочувствовать всеми рецепторами на кончиках своих чувствительных пальцев волоски — их было много в районе резинки штанов, немного меньше в направлении пупка, они были мягкими, такими, что сложно поймать, мягкими, как и кожа под ними. Теплый. Егор, не выдерживая, вжался лицом в его живот. Макс осторожно, если не растерянно, провел ладонями по его плечам. Егор приподнялся, посмотрел недолго и, прикрывая хмельные глаза, разомкнул губы. Макс почувствовал горячее, влажное скольжение на коже, понимая, к чему всё идет, приподнялся на локтях, тихо и осторожно, чтобы не нарушить тонкий мир, никоим образом не изменить положение тела. Егор казался увлеченным, казалось, его ведет что-то, он что-то ищет и без сомнения найдет, спустившись на несколько сантиметров ниже. Сжав пальцами ткань по бокам, он легко оттянул ее вниз, белья на Максе не было, чему Егор бесхитростно улыбнулся. И через мгновение Вершин запрокидывал голову, шире расставляя ноги. Егор вдохнул густой, насыщенный запах, прикрывая глаза и, опустившись ниже, взял в рот то, что искал. Макс куда-то летел, а когда стало совсем трудно дышать, схватился за его плечо, давая понять, что пора, но Егор лишь сбросив руку, взял глубже, тут же чувствуя пальцы в волосах, но без захвата. Макс подавил в себе желание притянуть, а может, вообще не испытывал ничего подобного, лишь бедрами толкнулся навстречу, кончая в нежное и мокрое тепло. Макс наблюдал будто через завесу, как наспех пройдясь тыльной стороной ладони по губам, Егор встал на колени между его разведенных ног и, быстро приспустив штаны, грубо себя сжимая, начал рвано кончать на всё еще неопавший блестящий член и подрагивающий напряженный живот. Смешивая кончиками пальцев их сперму, Егор сел по-турецки. На лице блуждала улыбка, улыбка была и во взгляде, он стянул через голову футболку, вытер руку и перепачканный живот, отбросил вещь на пол и только после посмотрел на Макса. Вершин взгляда не выдержал, откинулся на спину и, закрыв глаза рукой, улыбнулся сам себе: — Твою мать… — Как раз кофе остыл, — сказал он, отпивая из чашки. Макс подумал о непристойных вещах, хотя от избытка гормонов в комнате голова и так шла кругом. — Может, проветрим? Кровать скрипнула, послышались приглушенные шаги по ковру, потоком свежего воздуха обдало лицо и руки. Макс глубоко вдохнул. На живот поставили чашку, придерживая: — Ты же не хотел горячий, вот остыл. Выпей хотя бы кофе, а то я и так всё съел. Макс сел в кровати. Егор на удивление аккуратно жонглировал чашками с кофе, ел оставшиеся роллы и при этом пытался удобнее сесть, поджимая под себя ноги. — Я роллы не особо, но куда деваться, когда их столько наготовили. — Я думал, их вчера до пурги привезли. — Угу, Лия с подругой с утра мастер-класс устроили. Она у неё в японском ресторанчике работает, и от нечего делать решили заморочиться. — От нечего делать… Но классно, я люблю. — Спецом для тебя, получается. — А для тебя нормальная еда есть? — Есть, не переживай. Не я же весь день проспал, так что завтракай спокойно. Егор посмотрел на телевизор, где мелькал повтор «Голубого Урганта». Макс придвинулся ближе, обняв сзади, задышал в шею: — Ты мне только скажи… Егор прижался ухом к его губам, от соприкосновения кожи с щетиной прикрывая глаза, не особо понимая, что от него хотят. — Что? — Соевый соус и сперма сочетаются? Отставляя пустую чашку на пол, Егор прислонился спиной к его груди, позволяя себе утонуть в объятиях. — Более чем, в следующий раз сам оценишь. Максу нравилось, что он его больше не стесняется, нравилась его дерзость и уверенность, но не продуманная и напускная, а естественная, расслабленная, что ли. Вершин сжал пальцами его подбородок и, разворачивая к себе, начал целовать пахнущие кофе губы, с каждым разом все глубже запуская язык в рот и всё откровеннее его вылизывая. — Тебе футболку найти? — спросил, когда на секунду разомкнулись губы. — Потом… как-нибудь… — Егора начинало пугать, что ему всё время мало. Открытый Максом голод утолялся ненадолго и не полностью. Егор надеялся, что это временно, что в будущем наступит баланс, но сейчас от близости Вершина темнело в глазах и заходилось сердце. Макс спрашивал про сперму и соевый соус, что бы он сказал, узнав, что Егор не отказался бы от его крови? Метель завывала, Макс его целовал, Егор мечтал никогда не выходить из этой комнаты. Он уже не помнил, когда чувствовал себя так спокойно и чувствовал ли вообще когда-нибудь такую эйфорию. Это химия между ними или еще что-то, но оно помогало ему ощутить себя целым. Иллюзия? Он не знал, не хотел анализировать, только лишь подольше оставаться таким… полноценным. — Я хочу тебя… — Думаешь, уже можно? Макс усмехнулся, обнимая крепче: — Скажи, наверное, тяжело быть таким озабоченным? — Да нормально вроде. — Озабоченным и… непонятливым? — Озабоченным и тупым — не стесняйся. Чего ещё я о себе не знаю? — Я хочу тебя себе… насовсем. — Это как? — Это когда есть только ты и только я. Больше никого. — Даже Симона? — Сука ты. — Прости, неудачная шутка. — Ну-ну. — Ты всегда так говоришь. — Говорю как? — Ну, так: «ну-ну», когда разочаровываешься… во мне или вообще… Я давно заметил. — Я давно заметил, что нравлюсь тебе, года так три-четыре назад. А потом заметил, что ты отказываешься меня узнавать, хоть и нравиться я тебе меньше не стал. А потом начался трешак. Зачем всё так нужно было усложнять? — А ты считаешь, сейчас стало проще? — В какой-то степени. — В незначительной. — Потому что ты сложный, во всем… Очень сложный. — Наверное. — Это факт, Егор. Только у меня вопрос, откуда такие сложности в двадцать лет? — Снова возвращаемся к тому разговору? — Что случилось с тобой? — Ничего не случилось, ничего такого, о чем тебе следует знать. Всё в прошлом, пусть там и остаётся. Я такой, какой есть сейчас. Если нужен, бери. Если тебя что-то останавливает, тогда остановись. — Никогда меня не подпустишь? — Уже. Посмотри! Неужели мало? — Я не про секс. Ты сам знаешь, как бывает. — Секс не повод для знакомства — хочешь сказать? Но у нас уже не так. — Не так — ты прав. — Макс, посмотри на меня. Просто посмотри, — Егор взял его руку, переплетая их пальцы.— Попроси меня, если решился. — Будь со мной. — Хорошо. — Будь со мной, Егор. — Я с тобой. — Скажи, что ты мой. — …Я твой. Макс обнял, крепко. Егору даже показалось, что у него появилось пару новых трещин в ребрах. — Я твой, Макс, верь мне, какой есть — сложный, простой, тупой, озабоченный, но если я тебе нужен — я твой. Только не мучай меня вопросами о сложностях, не сейчас. Макс обнимал, но не верил, вопреки всему он чувствовал подвох, не хотел чувствовать, но переступить через себя не получалось. Он привык быть честным с любимыми, а Егор не скрывал, что чего-то не договаривает. Его «сложности» предлагалось принять безоговорочно, Макс не привык никому безоговорочно доверять, но ведь это Егор… И страшнее всего было то, что скрываемое нечто могло стать причиной не быть с ним.