***
443 год. Январь. Столица Рении Йеран. Эта зима выдалась необычайно холодной и снежной: дороги и дворы заметало почти по колено, и лишь центральные улицы расчищались специальными работниками, чтобы могли проехать телеги. Более узкие улочки Йерана вытаптывались «вручную» теми, кому необходимо было пройти. Стекла домов покрылись непроницаемой наледью, а уличные фонари — смесь магических рун, живого огня и стеклянных перегородок — не промерзали только благодаря специальной магии. В такие времена жители должны были особенно радоваться тому, что магических источников под столицей аж три, а значит, рунные фонари не нуждались в личной подпитке живущих тут магов. Вот и сейчас белоснежный снег (в основном заметенный работниками в сугробы по обочине) искрился в ярком свете фонарей, затмевая луну. Или же фонарей было слишком много для такой светлой ночи? По центральной улице, взметая снежную пыль в воздух, пронеслись двое всадников. Не останавливаясь, только пришпоривая лошадей. Небольшой район на окраине города, где, по слухам, проживают одни преступники, а в подворотнях можно легко найти пару тройку трупов — такой, кажется, есть в каждом крупном городе. О нём стараются не говорить гостям, или хотя бы предупредить, куда не стоит заглядывать. А то вдруг… и потеряешь либо кошелек, либо голову. На деле, обычно, оказывается всё не так плохо, и в подворотнях вместо трупов только полчища крыс, а воры и грабители — неуёмные новички или неудачники, которые вынуждены тесниться там, где опытные не работают. Но есть так же и те, кто просто выбрал тут жильё из-за его стоимости, предварительно оценив свои шансы противостоять местным. В один из таких домиков и стремились всадники. В подворотне мелькнула тень — воровато оглядываясь и торопившись, сбегал потрепанный жизнью бродяга, ранее мечтавший разжиться хоть медяком на очередную порцию дрянного, разбавленного пива. Но несмотря на пропитый разум, чутьё бродяги подсказывало, что здесь можно найти только неприятности. А вот этого ему совсем не надо. Спешившись, один из всадников — коренастый мужчина среднего роста в дорогой шубе из серебряной лисы — нетерпеливо застучал кулаком в дверь. Его спутник послушно встал рядом, накинув поводья обоих лошадей на небольшой, скорей символический столбик. Всё равно никто не рискнёт увести. Одет второй был на порядок скромней — плотный потрепанный тулуп, слишком короткий по его росту, да видавшая многое шапка, прохудившаяся где-то в районе макушки. Когда дверь открылась, первый мужчина молча втолкнул хозяина дома сильным ударом магии внутрь, заходя следом. На спутника он даже не оглядывался — и так знал, что тот последует за ним. Хозяин дома — высокий темноволосый наемник — молча глядел на то, как двое незваных гостей проходят внутрь, снимая верхнюю одежду. Магия прочно сковала его, не давая не то что пошевелиться, но даже издавать звуки. Впрочем, даже в противном случае он не стал бы кричать — бесполезно. Он знал, кто пожаловал к нему в гости. Не по именам; но по магии, движениям, взглядам. Дорогая шуба, также как и потрёпанный тулуп, остались на грубых железяках, только отдалённо напоминавших крючки для одежды. В доме было натоплено, жарко; а мужчины явно готовились к долгому разговору. Несмотря на это, сапоги они не сняли, безжалостно оставляя мокрые следы тающего снега на чистом полу. Подтянув к себе стул, старший маг — обладатель небольшого животика и удивительной грации для своей формы — сел на него, оказываясь напротив пленника. Второй же замер за спинкой, словно даже не дыша. Помедлив, хозяин дома перевёл на него взгляд, словно оценивая шансы, стремительно уменьшающиеся. Застывший на месте «телохранитель» казался непозволительно молодым, — едва ли ему исполнилось двадцать. Но он уже был гораздо выше мага и шире в плечах. Взъерошенные тёмные - почти чёрные - волосы; пугающие янтарные глаза, словно фосфоресцирующие на фоне смугловатой от загара коже. Оборотень. — Вардэн, — обманчиво мягко произнес маг, возвращая наемнику способность разговаривать. — Ты знаешь, зачем я пришел? Обращение «я», показательное игнорирование «напарника» — все это давало внимательному наёмнику больше информации, чем то мог получить обычный обыватель. — И что же от меня понадобилось демону с «одержимым» на поводке? — выплюнул он, мрачно глядя на гостей. Больших усилий стоило ему не глянуть в сторону ведущей в комнату двери. Чего-то боялся? — Мы значительно сократили наш разговор, — кажется это ускользнуло от внимания мага. Точней, захватившего это тело демона. — Тогда расскажи мне про свое последнее задание. — С чего бы это? — наёмник издевательски ухмыльнулся, но усмешка тут же соскользнула с его лица, когда он понял, что оборотень неотрывно смотрит на ту самую дверь, куда он не рискнул оглянуться сам. — Мы ничего не нашли! — Не верю, — улыбнулся демон, словно заботливый дедушка. А затем, вновь потерявший возможность говорить, наёмник изогнулся, широко раскрывая рот в беззвучном крике. Когда чужая магия, захватившая, казалось, каждое волоконце мышц, отступила, Вардэн весь трясся, словно через него прошла молния. Маг наблюдал за ним с любопытством купца, которому предложили купить хромого мерина, выдавая его за породистого жеребца: насколько хватит наглости у нерадивого продавца, еще не заметившего, что все его увертки раскусили? — Ну же, Вардэн, — мягко произнес он, когда наёмник прислонился спиной к стене, тяжело хватая ртом воздух, как загнанная лошадь. — Инквизитор отправляется в дорогу, весь окутанный ореолом тайны, еще и в телохранители берет с собой мальчишку-наёмника, купив его верность… где Астория?! Последнее демон прорычал, сжимая кулаки. Но он зря надеялся, что пленника это сделает сговорчивей. Потому что в следующий миг наемник взвился в воздух, как атакующая змея — молча, сосредоточенно. В руке опасно сверкнул кинжал. Демон даже не сдвинулся с места. Магическая энергия, казалось, приняла решение сама, откидывая непокорного щенка в сторону. Раздался влажный хруст, от которого у стороннего наблюдателя зашевелились бы волосы. А демон только разочарованно цыкнул, — не рассчитал. И теперь тот, от кого он надеялся выцепить информацию, сломанной куклой лежит на полу, а по стене тёмными и зловещими пятнами алеет кровь. Поднявшись на ноги, маг повел плечами и принял от покорного оборотня свою шубу, накидывая её на плечи. Зверь, на удивление, не шевельнулся и не последовал за ним. Только ноздри раздулись, втягивая какой-то неощутимый в этом теле демону запах вместе с нагретым воздухом. Ведущая в комнату дверь приоткрылась. На пороге стояла невольная свидетельница всей произошедшей сцены — малышка, которой едва исполнилась пара лет отроду. Распахнутые карие глаза, взъерошенные каштановые волосы, мужская рубашка вместо ночного платья — очевидно, она принадлежала отцу. — Хочешь убить её? — маг равнодушно скользнул по ней взглядом, оглядываясь на оборотня. — Валяй, но я долго ждать не буду. «Одержимый» не отводя взгляда от малышки сделал первый шаг. Янтарные глаза потемнели, сменяя оттенок. На следующем шаге, когда лицо оборотня окончательно скрылось от взгляда демона, глаза окончательно сменили цвет на зеленый, только янтарные прожилки на радужке никуда не делись, показывая Зверя. Еще один шаг.***
443 год. Январь. Город Дакет. Храм-монастырь Единства расположился почти в центре второго по размеру города Рении. Выполненный из белоснежного камня, окружённый высоким забором и красивой рощей, с аккуратными дорожками из мраморного камня. Здесь жили «осевшие» инквизиторы, паладины-наставники обучали молодёжь, настоятель Эролий следил за порядком, а инквизиторы-странники всегда могли найти приют. Сюда приходили искать защиты, покаяния в грехах. И никому не отказывали. Полыхнуло неяркое зарево портального камня, в ночной темноте показавшееся ослепительным, а подбежавшие первыми ученики обнаружили у статуи последнему Ардэа израненного молодого парня, одетого в такое старье, что последний нищий бы спрятал эти тряпки подальше, с глаз чужих, стыдясь показывать. — Расступитесь, — негромкий голос одного из наставников всколыхнул учеников, вынуждая толпу расступиться в стороны, пропуская паладина. Быстрым шагом приблизившись к пострадавшему, старик опустился перед осунувшимся, посеревшим от кровопотери брюнетом на колени. Одного взгляда ему хватило для того, чтобы понять — не жилец. — Меня зовут Тарол, ты в храме Единства, — мягко произнес он, касаясь ладонью плеча пострадавшего. — Кто ты? Повинуясь быстрому взгляду наставника один из учеников опрометью бросился в сторону храма, чтобы позвать целителя и настоятеля. В этот момент раненый зашевелился и тихо застонал. Из уголка губ пролёг ручеёк крови, а распахнувшиеся глаза оказались блекло-зелёного цвета с янтарными прожилками, расходящимися от зрачка, словно вместе с жизнью из них уходил цвет. — Райдер Донум, — Тарол едва услышал его хриплый шепот, опустившись ещё ниже. — Помогите… прошу…***
445 год. Июль. Магическая Академия Рении. Величественное многоэтажное здание, служившее как школой, так и общежитием, расположилось на северо-западе Йерана, — за его пределами. В южные, главные двери можно было увидеть высокие стены столицы, до которых простиралась территория МАР, а в северные — глухой лес, в котором очень интересно было прятаться ученикам, — задумавшим развлечение, — от преподавателей. Просторный холл, расположившийся сразу за центральными дверями, выглядел превосходно, величественно… если не приглядываться к стенам, где виднелись как старые пятна, так и свежая копоть от боевого пульсара, выпущенного перенервничавшим выпускником. В центре холла расположилась статуя-фонтан, изображавшая, очевидно, верность мирному договору между разными сторонами: в центре композиции стоял бородатый мужчина в свободной мантии мага; с левой стороны, скрестив руки на груди, расположился инквизитор — об этом прямо кричал такой массивный крест, почему-то закреплённый на поясном ремне, что живого человека запросто бы перевесил в свою сторону; справа от мага стояла невысокая девушка, чуть наклонившись вперед и вцепившись пальцами в рукав мантии. У её ног сидел лохматый, ощерившийся оборотень, прижимаясь боком к худенькой ножке «слышащей». Потереть перед важными делами часть статуи, перегнувшись через высокий по пояс бортик считалось обязательным, якобы это приносило удачу. И почему-то больше всех от прикосновений блестела именно ладная попка «слышащей», привлекая к себе внимание. Вот и ректор академии — худощавый мужчина среднего роста, в чьих волосах старанием учеников и королевских министров прибавилось седины, неодобрительно скользнул взглядом по указанной части статуи, спешно отводя взгляд. Еще и вздохнул — заказать что ли покраску фонтана, чтобы скрыть данный казус? Но тут же тряхнул головой, быстрым шагом догоняя неторопливо бредущую в сторону выхода молодую женщину. — Тэкса, подожди! — все же окликнул он ее, привлекая внимание. Женщина остановилась, чуть не выронив от неожиданности свиток с результатами только что сданного экзамена. Что там написано ректор мог не спрашивать — сам присутствовал в рядах экзаменаторов, и его размашистая подпись красовалась в самом низу листа. — Учитель Салкар, — негромко выдохнула женщина, оборачиваясь к бывшему наставнику полностью. Абсолютно седые, безжалостно остриженные до уровня плеч волосы взметнулись от движения, на миг полностью открывая лицо — осунувшееся, с обострившимися чертами и темными синяками под потускневшими от усталости зелеными глазами. — Что-то случилось? — Нет-нет, — поспешил успокоить ее мужчина, останавливаясь перед ней. Теперь было заметно, что они почти одного роста, различаясь лишь на дюйм в пользу ректора. — Хотел лично поздравить тебя с получением звания магистра четвертой ступени. — Спасибо, — Тэкса едва заметно опустила голову, слегка пошатнулась, но тут же выровнялась. — Простите. Почти не спала, готовилась. Но Салкар впервые отмахнулся от такой жалобы, задумавшийся и готовящий слова для чего-то. Из-за этого, собственно, и догонял бывшую ученицу. — Как там продвигается… твоё дело? — осторожно спросил он, зачем-то понижая голос, хотя сама Тэкса тайны из происходящего не делала и не считала чем-то постыдным. — Учитель, уж Вы можете называть вещи своими именами, — качнула головой женщина, пряча свиток в карман разношенных, но вполне качественных штанов. — Нет, я не нашла тех, кто причастен к смерти моего мужа и дочери. Салкар вздохнул, оглядывая магичку фирменным непроницаемым взглядом, от которого младшие курсы цепенели, старшие припоминали свои прегрешения гадая, где и на чем прокололись, а выпускники терпеливо ждали, когда уважаемый архимаг, ректор МАРа Салкар Дифенс обдумает что-то несомненно важное. А думал он, точней, вспоминал — историю двухлетней давности, которая в очередной раз показала, что для Учителя нет бывших учеников. Тогда он, получив кривого, наспех слепленного магического вестника, сорвался с какого-то важного заседания, прихватив по дороге своего боевого заместителя Либэя и невесть как оказавшегося рядом городского стражника, и в очередной раз доказал, что архимаги страшны в своем гневе — до того момента мало кто представлял себе телепортацию из королевского замка еще и с двумя людьми, прихваченными за компанию. Оказавшись внутри небольшого, когда-то уютного домика, Салкар в первую очередь заметил распростёртого на полу мужчину и склонившуюся над ним молодую, красивую женщину с темными, каштановыми волосами. Во вторую — истерзанные чем-то острым и крепким, опаленные магией стены. Еще через полчаса он сдал истощённую магически женщину в цепкие руки своей второй заместительницы, уповая на ее дар целителя и достаточно сильный (читай: скверный) характер, способный не только убитую горем ведьму поднять на ноги, но и убедить шестой курс некромантов в необходимости лечиться быстро и эффективно. Его расчёт оказался верным: через месяц Тэкса Аир получила у него тему для дипломной работы и уехала на поиски нужного материала. Салкар сделал для неё всё, что мог, и всё равно казалось — мало. Как-то странно было смотреть на то, как пепельная седина скрыла некогда красивый каштановый оттенок нещадно остриженных волос. Для него нет бывших учеников. — Учитель? — спокойный голос женщины ворвался в сознание, разбивая ненужные переживания. Медленно качнув головой, архимаг тепло улыбнулся. — Тэкса, я хочу сделать тебе неприличное предложение. В общем-то, он и не рассчитывал, что она зальется краской, или хотя бы отведет взгляд, выдавая смущение. Но такое показное любопытство было даже как-то… обидно. А с другой стороны — приятно, что магичка настолько верит ему. Лестно и страшно — а если не оправдаю? Впрочем, если бы подобные страхи имели реальную ценность в мышлении мага, то он бы не заслужил свой пост — год за годом удерживаемый Советом на месте ректора. Ушёл бы… в простые преподаватели или маги-практики, да не отпускают. — Я очень надеюсь на твою помощь, — он улыбнулся, обводя взглядом холл. Слегка нахмурившись, он обнаружил новое, ранее незамеченное пятнышко копоти на стене, но тут же вернулся взглядом к насторожившейся женщине. — У меня тут знатно поредел преподавательский состав, а я решил, что тебе будет интересно заняться подрастающим поколением… да и библиотека у нас лучшая. Настороженность сменилась задумчивостью. Да, Салкар знал, чем заинтересовать каждого, с кем общался больше двух часов. — Интересное предложение, — Тэкса задумчиво провела рукой по карману, где лежал свиток с результатами экзамена. Медальон на шее уже сменил гравировку, добавившись новой деталью — символом Магистра. За прошедшие два года она сделала почти невозможное: получила за такой короткий срок аж два уровня, что до нее не удавалось почти никому. А теперь, если она решит двигаться дальше — в получении третьего уровня и поисках убийц — без помощи ей не обойтись. — Какие, говорите, вакансии свободны? — Преподаватель магии воздуха старшим курсам и история мира для первокурсников, — Салкар понимающе улыбнулся. — Личные комнаты, бесплатное питание, стабильная плата. И я в почти постоянном доступе, как и библиотека, — перечислил он несомненные плюсы. Не будь Тэкса уверена в полностью человеческом происхождении ректора, то решила бы, что в предках у него пробегали представители светлоэльфийской расы. Те еще мастера так хитро сплетать нити разговора, что замороченный собеседник был готов на все, лишь бы его мозг прекратили медленно доводить до кипения. Только фразы и обороты они использовали такие, что смысл можно было потерять на третьем слове. — Звучит интересно, учитель Салкар, — медленно произнесла она. Почему предложение было неприличным — она уточнять не стала. Быстрый взгляд на то же пятно копоти, что оставил один из шальных пульсаров, показал, что она и так прекрасно понимает, на что обрекает себя.***
448 год. Апрель. Деревня Большие Холмы. Высокие холмы располагались так часто и близко друг к другу, что, казалось, строя эту местность Близнецы использовали почти все заготовки неровностей земли, впихивая побольше и потеснее. Единственное почти ровное на протяжении нескольких вёрст место пролегало по дну широкой с медленным течением реки Брины. На её левом берегу и расположилась небольшая, — дворов пятнадцать, — деревня со звучным названием «Большие Холмы». Дома теснились друг к другу, как забытые в корзине щенки, притулившись на небольшом ровном пятачке между возвышенностями. Здесь не было даже церкви — достаточно было той, что стояла в соседней деревне, которой больше «повезло» с расположением. Деревня Малые Холмы раскинулась ниже по течению на правом берегу, ближе к границе с оборотнями. И идти до неё — пару часов быстрым шагом, если переходить реку вброд по мелководью, а не по официальному мосту. Впрочем, странники прибыли с другой стороны — с северо-запада, огибая холмы по широкой дуге. Хотя рослые, норовистые жеребцы явно могли легко пересечь их едва ли не парой мощных скачков. Один из них — совсем молодой парень, едва разменявший второй десяток. С русыми волосами, неряшливо собранными в хвост, болтал без умолку, словно только выбравшись из длительного заточения, где кроме как с зеркалом и поговорить не с кем. Одетый в стандартную форму инквизитора-странника даже плащ не снял, хоть и явно ему было жарко. Неожиданно его спутник натянул поводья, вынуждая белого жеребца остановиться и жестом заставляя напарника замолчать. Приложив палец к губам, старший инквизитор спешился, прислушиваясь. Его собственный плащ остался висеть на луке седла, как деталь при такой температуре и солнцепеке явно ненужная. — Что случилось, Кир? — молодой тоже спрыгнул на землю, перекидывая поводья через голову лошади. — Эрик, ты до десяти лет жил в деревне, — начал издалека старший, не отворачиваясь от деревни, ближайший дом которой был уже в пятнадцати саженях* от странников. — Скажи мне, чего тут не хватает? Парнишка тут же огляделся и прислушался. Нахмурился. Теперь и ему не нравилось то, что он видел, — точнее, слышал перед собой. А еще точнее — чего НЕ слышал: в деревне царила зловещая тишина. Ни гуси не гоготали, ни ржания лошадей не было. Не слышно лая собак, возни, ребятишек, голосов взрослых. Только где-то в стороне гулко каркали вороны, периодически нарезая «круги почёта» над домами. — Кироу… — Эрик обернулся к напарнику, все так же хмурясь. Рука невольно потянулась проверить добротный меч, закреплённый на поясе. Заметив движение кисти старшего напарника, парень догадался, что тот испытывает те же чувства. — Идем, Эрик, — поведя плечами, мужчина первым двинулся вперёд, ведя на поводу лошадь. Впрочем, за пару саженей до первого дома огромный жеребец заартачился, упираясь в землю всеми копытами. Мышастая лошадь молодого инквизитора так же встала, словно вкопанная, всем видом показывая, что дальше идти не будет. Чертыхнувшись, Эрик огляделся. Заметив небольшой столбик в стороне от дороги, он кивнул на него напарнику. Принял поводья второй лошади и так и довел их до места, закрепляя поводья, чтобы их транспорт не сбежал. Слова между напарниками были и не нужны: пройдя обучение в одном храме, а потом еще и три месяца путешествуя бок обок они понимали друг друга с полувзгляда. Вот и сейчас, разобравшись с лошадьми, напарники двинулись вперед, почти бесшумно и внимательно оглядываясь по сторонам. В стороне глухо каркнула ворона, словно подавившись звуком. Мельком глянув туда, Эрик скользнул взглядом по напарнику. На вид ему можно было дать около двадцати пяти, но парень знал, что Кироу чуть больше тридцати. Высокий и широкоплечий, что выгодно подчёркивалось белоснежной безрукавкой, матово отражавшей солнечные лучи. Густые светлые волосы отросли почти до плеч, но едва шевелились от тёплого ветра, по жесткости соперничая с шерстью взрослого оборотня. Да и его кожи солнце касалось словно неохотно, с трудом прикрывая загаром открытые участки тела, что было достаточно необычно для светловолосых. Рик ненавязчиво покосился на собственные кисти рук, не скрытые плащом. Даже с учётом того, что плащ снимал он редко и неохотно, прикрываясь от дорожной пыли и жаркого солнца, руки все равно оказались смуглыми, почти обгоревшими в вечной дороге. Задумавшись, он почти пропустил миг, когда напарник тенью скользнул в сторону одного из домов, не отличавшемуся внешне от остальных одноэтажных строений. Не задавая лишних вопросов, Рик быстро догнал мужчину, прислушиваясь и оглядываясь. Что-то же должно было привлечь его сюда? Тихо всхлипывание подтвердило его догадки. Распахнув дверь с ноги, Кироу ворвался внутрь, да так и остановился, удерживая меч в правой руке, левой же сжимая основание креста, висевшего на шее. Казалось, что по просторному помещению, игравшему роль гостиной и кухни, прошел ураган. Вся мебель перевернута, местами разбита. Возле печи осколки старого глиняного горшка истекали густой, наваристой кашей. А в дальнем углу, прижавшись друг к другу, сидели четыре человека: молодая женщина лет тридцати в старом, цветастом платье прижимала к себе двух девочек, на вид пяти и десяти лет. Около неё, заломив руки, неподвижно сидела еще одна девушка, примерно ровесница Эрика. На вошедших они уставились одновременно, со страхом и обречённостью. Но стоило им разглядеть одежду инквизиторов, что сама по себе была качественным опознавательным знаком, как ужас в глазах вменился легкой, невесомой надеждой. — Слава Либэю и Тиану, — еле слышно, одними губами прошептала молодая девушка, опуская руки. — Они услышали наши молитвы… — Что здесь произошло? — Кироу опустил меч, не убирая его, впрочем, в ножны. Эрик и вообще оставил его на весу, внимательно вглядываясь в окна. — Демон, — почти проскулила старшая девочка, высунувшись из-под руки матери. На предплечье малышки красовалась кривая повязка, пропитавшаяся кровью. — Странник пришел к нам вчера вечером, — негромко продолжила за неё девушка, ласково погладив ребенка по светлым волосам. — Меня зовут Пина, я местная травница. Магии почти нет, только знания, — Пина развела дрожащие руки в стороны, словно оправдываясь. — Потому-то и не смогла определить опасность. — Ты не виновата, — впервые подала голос женщина, прижимая дочерей к себе крепче. — Мы все приняли его, накормили, уложили спать. Ночь прошла спокойно, а утром… — она опустила голову, пряча навернувшиеся слезы. — Он убил всех, — закончила за нее Пина, так же опуская взгляд. Руки она то переплетала, то опускала на колени, не зная, куда их деть. — Домашний скот, собак, людей. Только нас согнал в этот дом, запер. Эрик тихо охнул, слушая безэмоциональный голос травницы — словно та уже лишилась всех чувств, оставшись только телесной оболочкой. — Значит, только пришел из-за грани… — негромко пробормотал Кироу, выпрямляясь и оглядываясь по сторонам вместо отвлекшегося Рика. Поймав на себе взгляд напарника, блондин только медленно кивнул. — Когда демон вырывается из-за грани, вселяясь в первое тело, ему нужно много энергии. Появление нового демона, особенно сильного — всегда сопровождается убийствами, и чем сильней в Сартари демон, тем больше ему нужно энергии здесь. Это как-то связано с тем, что чем могучей проникающее существо, тем больше он теряет при переходе. — Слава Близнецам, что вы пришли… — повторила травница. — Мы и не ждали никого, места глухие… — А всё твоя удача, Кир, — улыбнулся Рик, оглядываясь на напарника, к которому уже успел повернуться спиной, следя за прикрытой дверью. — Если бы не она, то мы бы и не свернули на восточный тракт… — Назад! — неожиданно рявкнул блондин, резким движением отшвыривая парнишку в сторону. Эрик даже удивиться не успел неожиданной вспышке эмоций у обычно спокойного напарника, только распахнул глаза, глядя как он принимает на поднятый меч чужое лезвие, останавливая его в пяди от собственного лица. Ему показалось вначале, что дверь просто приоткрылась от сквозняка. Фигура противника словно смазалась в воздухе, мгновенно атакуя. Как Кир успел? Теперь, когда противники застыли на месте, Эрик смог разглядеть того, кто за пару часов уничтожил целую деревню. Смазливый, темноволосый. Округлые черты лица, сейчас обезображенные кривой усмешкой, и алые всполохи преисполненных ненавистью глаз. Дверь скрипнула — в этот раз и правда от сквозняка, а двое противников — демон и инквизитор, словно и ждали сигнала для того, чтобы закружиться в ограниченном пространстве, коротко и зло ударяя друг друга мечами. Нащупав на груди крест, Эрик бодро вскочил, стараясь оказаться между сражающимися и селянами, сжавшимися еще тесней. Нужные катрены легко вспоминались, просясь на язык. Он начал говорить, и не узнавал свой голос. Догадывался о смысле слов, но не пытался его понять — такого языка словно и не существовало в мире Артари. Всего полагалось произнести пять катренов, без перерыва и без лишних вздохов и пауз. Повторять их, пока демон не исчезнет, оставляя после себя только пустую оболочку, когда-то бывшую живым человеком. Нужно просто говорить, и ждать, когда получится коснуться крестом. Без него катрены — просто слова, способные отпугнуть, но не изгнать. Сильный магический удар отшвырнул Эрика в сторону, крепко приложив о стену — ответом стало тихое скуление из угла, где засели последние выжившие. С трудом поднявшись, Эрик тряхнул головой, взъерошивая и без того вставшие дыбом волосы. Нужно начинать с самого начала. Говорить. Не останавливаться. Беречь дыхание, не делая ненужных, слишком резких вдохов. Рик не сомневался — Кироу мог бы произносить нужное даже в момент схватки, тщательно контролируя дыхание. Приглядевшись, Эрик с легкой завистью понял, что тот так и делает — губы старшего инквизитора шевелились, беззвучно пропуская силу. Частая капель крови показала, что один из противников достал второго, самым кончиком меча попав при развороте. Рыкнув, как рассерженный оборотень, демон остановился у услужливо распахнутой двери, не пытаясь даже зажать плечо, хотя кровь уже начала заливать черенок меча, стиснутого так, что побелели костяшки пальцев. Кироу мрачно бросился вперед, отставив сторону меч, а второй рукой срывая с шеи крест. Крест же и принял на себя новый магический удар, плавясь прямо в руках блондина. Следующие события Эрик едва успел отследить, что уж говорить о влиянии на их ход? Вначале в его руках так же вспыхнул его собственный крест, только поднятый с пола, куда упал после удара. Кироу вновь бросился вперед, но на втором же шаге поскользнулся на каше. Не упал — взмахнув руками и мечом, накренившись опасно вперед. А демон промахнулся. Очередное заклинание пролетело над головой качнувшегося блондина, врезаясь ровно в грудь бестолково замершего на месте Эрика. — Ещё увидимся, — презрительно сплюнул демон, резко разворачиваясь на пятках и выскакивая за дверь. Кироу дёрнулся было за ним, но тут же обеспокоенно обернулся к замершему на месте напарнику. — Эрик, — негромко, без определенной интонации произнес он, не спеша опускать клинок. — Ты… «Я же просил тебя называть меня Рик», — с какой-то обидой подумал парень, прекрасно слыша обострившимся слухом удаляющийся топот копыт от деревни. — «Ведь это бы значило, что ты признал меня другом…» А дальше наступила тьма.***
Мышастый жеребец Эрика недовольно всхрапывал, косясь на торчащие с обеих сторон оглобли старой, видавшей многое открытой телеги. Верховой конь подозрительно отнёсся к этой затее, но пока не роптал, проникнувшись мрачной тишиной мёртвой деревни. Убегая, демон забрал с собой жеребца Кироу, но об этом блондин переживал меньше всего. Сидя прямо на ступеньках крыльца, инквизитор опустил голову, облокотившись на свои колени и закрыв ладонями лицо. Уцелевшие жители деревни негромко переговаривались, торопливо складывая самое необходимое в телегу и стараясь не тревожить застывшего мужчину. Рядом с ним, прямо на земле, лежал окровавленный меч, тускло сверкая в свете солнца голубым топазом, вставленным в навершие эфеса. И кровь на нем была не демона. Отняв руки от лица, Кироу неподвижным взглядом уставился на предательское лезвие. Убрать заклятье одержимости можно было бы разными способами: при помощи катренов и креста, специальным ритуалом в церкви, заклинанием, в конце концов. Среди подрастающих паладинов вообще ходила легенда о том, как однажды инквизитор освятил своей силой реку и просто притопил в ней одержимого, таким образом избавив того от проклятья. Сам Кироу, услышав об этом, поинтересовался — остался ли жив одержимый после такого? И всё же, способы были. Кир никогда не думал, что однажды у него просто не будет возможности использовать их. Кресты оказались уничтожены, ближайшая церковь на расстоянии нескольких верст, а единственная на округу магичка не могла связать даже пары слов, что уж говорить о сложном и энергоемком заклинании? Единственное, что у него было — его меч. Паладин глухо зарычал, заставив задумавшуюся травницу подскочить от испуга. Но и она, найдя взглядом источник звуки, лишь понимающе и как-то виновато опустила глаза. Некстати пришли на ум слова Эрика, сказанные им, когда они нашли выживших. Да, удача. «Проклятые удачей», так называли таких, как он. И речь идёт не просто о везении, какое бывает у многих. Кироу фантастически везло. Как тогда, — с падением на каше, из-за чего заклятье прошло мимо. Но за его везение расплачивались другие. Кто-то умудрялся ступить в единственную на всю округу лужу, испачкав новые сапоги, кто-то терял кошелек, а кто-то жизнь. За последние два года Эрик стал третьей жертвой. Третий напарник. Блондин поднял голову за миг до того, как рука травницы коснулась его плеча. — Готовы? Поехали. Голос звучал ровно, как-то даже слишком спокойно. Проклятая выдержка. Отчего-то больше всего хотелось вскочить и пнуть меч, выкрикнуть в равнодушное небо несколько подслушанных у троллей в трактирах выражений. Просто, чтобы стало хоть чуть-чуть легче. Но нет. Вместо этого паладин молча встал, устроившись на облучке телеги, да тряхнул вожжи, вынуждая лошадь двинуться вперёд. Мышастый высоко вскидывал тонкие ноги, возмущённо стуча копытами по пыльной дороге, да встряхивал короткой щетинистой гривой, но этим протест и ограничивался. Медленно поскрипывая, телега удалялась от мёртвой деревни. С каким-то равнодушием Кироу успел подумать, что надо будет зачеркнуть крестом символ и название деревни в своей карте. Чтобы не забыть? Нет, он и так не забудет это. Просто как символ еще одного поражения. Через пару часов чьи-то руки торопливо расседлали коня, выводя его от телеги и вручая поводья паладину. Седло накинул он сам, рывком застёгивая подпругу. Уцелевших женщин и детей увели охающие селянки, мужики только деловито поинтересовались, не нужна ли господину инквизитору какая помощь. Нет, помощь не нужна, только пусть ваш маг отправит вестника в ближайший город, запросит помощи с захоронением убитых. Нет, обедать как-то не хочется, да и некогда. И только выехав за пределы Малых Холмов, Кироу позволил себе вновь застыть в седле, неестественно выпрямив спину. Поводья свободно болтались, но мышастый и не думал сворачивать с дороги. Всё равно паладин итак решил поехать длинным, кружным путем, по другому берегу от Больших Холмов, минуя Гребень и небольшой, но славный город Кузневск. Там можно будет и заночевать. И пусть таким путем до родного города добираться дольше, но будет время обдумать и успокоиться. Эрика он похоронил сам, вонзив в землю меч юного паладина вместо надгробия.***
448 год. Май. Деревня Подлесье. Деревня Подлесье по своей форме напоминала полумесяц, изогнутый своими «навершиями» в сторону крупной реки Протечной. На просторном лугу между деревней и берегом в тёплое время года паслась вся травоядная живность, за которыми приглядывали два-три человека и пара крупных псов, отгонявших волков. К центру деревни улица расширялась, перетекая в удобную для всех площадь, в центре которой стоял общий колодец. Там же расположился дом старосты Михея, пристройка к которому служила магазином. Туда старший сын привозил товары из города, продавая или обменивая остальным жителям. Напротив дома старосты расположилась небольшая церковь, за которой ухаживали все жители. Если выйти из деревни и поехать на восток, то рано или поздно доедешь до небольшого города Инзир. На западе же, после трёхэтажного (если считать обжитый чердак) дома и избушки травницы, раскинулся лес. Если возле домов он еще словно стеснялся раскидывать ветви, — рос негусто, — то вот уже через половину версты он превращался в глухую чащу, обитаемую только зверьём. Через лес проходила небольшая, но быстротечная река Лесная, разделившаяся с Протечной в паре вёрст выше по течению. А уже за лесом, как говорят путешественники, находятся глубокие, топкие Тиановы болота, названные в честь темного божественного близнеца. — Весной даже самый глухой лес не получается назвать мрачным, — негромко вещала молодая травница лет тридцати, палкой отодвигая ветви разросшегося кустарника. — Посмотри, Алина: молодые листья словно символ новой жизни, рассвета, а эта сочная, зеленая поросль травы? Идущая за ней по пятам девушка лет пятнадцати кивнула, оглядываясь. В руках она тащила пока полупустую плетеную корзинку, тогда как травница шла с пустыми руками — если только не считать острого маленького ножичка, коим она обрезала понравившиеся побеги. Весна и вправду словно решила показать лес во всём великолепии: тёплые лучи солнца, пробивающиеся через пока еще редкую листву, звонкие птичьи трели, цокот коготков маленькой белочки, снующей по стволу дерева рыжей вспышкой. В такой момент даже думать не хотелось о дурной репутации леса, возникшей из-за волков. Алина тихонько вздохнула, глядя в спину беззаботно шагавшей травницы. Как ей хотелось хоть чуть-чуть походить на неё, хотя бы самую малость! Статная, с прямой спиной, красивая, с приятными чертами лица. Густые тёмные волосы, собранные в толстую косу, и даже ранняя седина ничуть не портит картины. А ещё у травницы карие глаза с янтарными прожилками — символ зверя, как называет это отец. Но Орса и не делала из этого тайны, признавая, что её отец был оборотнем-полукровкой, и от этой крови ей досталось всего ничего — чутьё на травы. Алина невольно вспомнила, что десять лет назад Орса в похожий денёк и пришла в их деревню, сразу бросая все силы на излечение шестилетней Алисии, ровесницы самой Алины и дочери старосты. Орса тогда просто проезжала мимо, но заслышав про больного ребёнка задержалась на пару дней, а затем и осталась совсем. Мужчины споро построили ей домик на краю деревни, недалеко от трёхэтажного дома родителей Алины. Всё же, раньше в Подлесье не было своего лекаря — приходилось возить больных в город. Но не всегда можно было успеть, и изредка телеги возвращались обратно с полпути — хоронить. Орса оказалась очень умной и доброй — знала очень много трав и их применения для лечения. Никому не отказывала в помощи, всегда боролась до последнего. И за это её очень ценили. Алина немного даже завидовала, по-доброму. В её семье было аж пятеро детей, четверо старших уже нашли свой путь. А она, — как самая младшая, — что-то тянула. Присматривалась, приценивалась. Помогала матери с работой по дому, доила скотину, ухаживала за огородом. Вечерами сидела в мастерской отца, рисуя всё новые узоры при неровном свете свечи. Её отец затем украшал этими узорами свою продукцию из дерева: шкатулки, гребни, ларцы. Алина гордилась тем, что её художествами украшают то, что будет затем продано в городе. И всё равно чувствовала — мало. Она не сможет прожить так всю жизнь. Сейчас ей всё нравится, но что будет потом? Муж, дети, своё хозяйство? Ей казалось, что она что-то упускает. Но вот податься в город, как это сделал когда-то давно её старший брат, — не решалась, боялась. Да и не представляла себе городскую жизнь. Ей казалось большой родная деревня в полсотни дворов, а город, как она слышала, намного больше. Сама себе Алина казалась невзрачной, серой. Невысокая, с резковатыми чертами лица — этим она пошла в отца. От отца же и достались густые волосы цвета высушенного льна. Единственное, что выделялось, это глаза необычного синего оттенка. Синие фиалки — так называл их отец, говоря, что она это получила от его матери — бабушки Алины, которой девушка никогда не видела. Тряхнув головой, Алина ускорилась, догоняя травницу. Не время было думать о таком, ведь Орса попросила у неё помощи в сборе трав. Хотя, до сих пор её помощь заключалась только в том, что она таскала следом за женщиной корзинку с уже сорванными листьями. Вообще, в этот лес она ходила часто — с самого детства. С матушкой собирала грибы, с подружками ходила по ягоды, когда погода позволяла. Казалось бы; изучила все тропки, каждый куст. Но нет, в поисках трав Орса умудрялась следовать такими путями, что не каждый козел отыщет, не каждая собака дорогу домой найдет, запутавшись в собственных следах. И тут же, словно подтверждая её мысли, под ноги подвернулся слишком уж извилистый корень, торчащий из земли на приличной высоте, а затем вновь уходящий вниз. Где-то в стороне всполошено взвизгнула птица, сбившись с певучей трели, раздалось хлопанье крыльев — пташка явно стремилась как можно скорей покинуть место предполагаемой опасности. На какой-то миг Алине показалось, что лес стих из-за её оплошности, падения. Даже птицы замолчали, затих ветер. И куда-то исчезла Орса — задумавшись свернула в какие-то из окружающих кусты, скрываясь от взгляда. — Орса, — тихо, отчего-то дрожащим голосом позвала девушка, и тут же заругалась на себя. — Ну же, трусиха, какого-то корешка испугалась… Слова застряли в горле, наружу вырвалось только какое-то сипение. Громче кричать она боялась, чтобы не провоцировать внезапно появившуюся из кустов тень. Отползла бы назад, да и так уже прижималась спиной к тому злосчастному корню. Встать бы и побежать, но ноги не слушались, онемели от ужаса. Алина не впервые видела волка, и как-то даже совсем вблизи — когда её отец гонял лохматого преступника длинной палкой, прогоняя из заснеженного двора, защищая корову и прочую живность. Но тогда волк был некрупный, молодой, да ещё и отощавший по зиме, а потому озлобленный, но ещё прекрасно оценивающий свои шансы противостоять человеку. Тот зверь, что стоял перед ней сейчас — не шёл ни в какое сравнение. Огромный, матёрый, наполовину седой, с проплешиной за левым ухом, где все никак не зарастал шерстью старый шрам. Вокруг мощной челюсти запёкшиеся пятна чего-то бурого. Алина старалась не смотреть, но взгляд то и дело возвращался к этим пятнам. Волк сделал шаг вперед, девушка спешно зажмурилась, словно зверь от этого исчезнет. Почувствовав прикосновение влажного носа на своей щеке, Алина сжалась, ожидая укуса. Но его не последовало, только в ладонь что-то мягко опустилось, едва слышно звякнув, и девушка машинально сжала ладонь. Открыла глаза, попутно пытаясь ущипнуть себя свободной рукой. Волк стоял совсем рядом и пытался вилять хвостом, словно надеясь таким способом успокоить сельчанку. Да и в целом, Алина откуда-то знала, что он не нападет. Еще раз вильнув хвостом, хищник подтолкнул носом сжатую ладонь, словно уговаривая посмотреть подарок. Нерешительно кивнув, сельчанка раскрыла ладонь, не сразу понимая, что она видит. Происходящее казалось настолько нереальным, что даже всё ещё болевшая кожа после особо сильного щипка не убеждала её в том, что это не сон. В ладони оказался простенький, но очень уж красивый кулон на тонкой, серебристой цепочке. Приподняв ее рукой, девушка завороженно смотрела на подвеску: небольшой, с ноготь большого пальца руки, полупрозрачный камень цвета её глаз, окантованный стальной полоской. С трудом оторвав взгляд от подвески, Алина глянула в сторону волка. Точнее на то место, где он стоял ранее. Сейчас же там была только примятая трава, и разве что качнувшиеся ветви кустарника выдавали, что тут кто-то был. Тут же из-за спины раздался едва заметный треск ветки, попавшей под обувь. А еще через мгновение на полянке появилась травница, вооружённая пучком неизвестной Алине травы. — Куда ты пропала? — Орса наклонилась и положила стебельки в корзинку, лишь по удаче не опрокинувшуюся в тот момент, когда Алина упала. — Я думала, ты следуешь за мной… Что-то случилось? — травница мгновенно оценила потерянный вид девушки, но даже не обратила внимания на кулон — сельчанка тут же сжала ладонь, отчего-то желая спрятать неожиданный подарок. Но лгать травнице, так искренне волновавшейся — было как-то неправильно. — Здесь был волк, — губы плохо слушались, едва шевелились, как будто замерзшие. — Огромный такой, страшный… — Где?! — Орса тут же выпрямилась, оглядываясь по сторонам. Задержала взгляд на ветвях кустарника. Алина проследила за её взглядом и вновь вздрогнула, заметив на веточках небольшие клоки серой грубой шерсти. — Он был здесь, — повторила девушка, пытаясь подняться. Орса, оглянувшись, спешно протянула ей руку, помогая. — Но не укусил меня и не рычал... вёл себя странно. — Что-то я про такое слышала… — травница подхватила корзинку и решительно развернулась. — Всё, отправляемся пока домой. На сегодня хватит. А я поищу информацию. Что-то мне это напоминает. Что-то очень знакомое… — последнее она бормотала уже себе под нос, не оглядываясь на семенящую следом Алину. А девушка сжимала в ладони подарок волка, стараясь не думать о произошедшем, словно защищаясь от больших потрясений. Орса поверила ей, но сама Алина не слишком верила себе. Это было взаправду? Ей не привиделось? Быть может, упав, она ударилась головой? А оттого-то и видение, и царапины на руках, и неприятное слабое головокружение. Только камень в руке нагрелся, почти обжигая кожу. Убеждая, что уж он точно не сон.