Прогулки Сто Двадцать Третьего

От такой новости бывший житель этого дома стал оглядываться вокруг. Взглянул на граммофон, скорее всего принадлежащий ему. Вещи, валяющиеся в беспорядке, не приносили даже намёков на воспоминания. О прошлой жизни можно было только узнать, исследуя дом. — Что, вспоминается? — Спросил мародёр. — Если хочешь, могу и вещи твои вернуть. Только я некоторые продал уже наверное... — Да не вспоминается ничего, это бесполезно. — Раздражительно огрызнулся рабочий. — Всё стёрлось! Я даже родных своих не узнаю, если встречу. Почему ты никак не поймёшь? — Как знаешь... Мало ли что. Барахольщик ничуть не расстроился. Было чувство, что его невозмутимостью можно и гвозди забивать. Он взглянул на Сто Двадцать Третьего, молча севшего у потемневшей стены и перебирающего хлам поблизости, сам достал из рюкзака холщовые перчатки, чтобы немного прибрать вокруг. Вольфрам тихо подбежал к хозяину, всё смотря своей фарой, он слабо как будто заскулил. А дождь лил уже равномерно. От него росли лужи и сливались друг с другом, как недавно облака. Сквозь дырявую крышу было видно струйки, стекающие по стенам и косым доскам. Можно было подумать, что день не может определиться, вечереть ему или светлеть. Всё же осенью темнело раньше, и совсем не заметно, как быстро наползает ночь. На улице прямо перед выходом вылезла огромная лужа, больше похожая на пруд, поглощающая слой мусора, вычищенного из дому. Теперь там стало хоть немного уютнее. По привычке мародёр расставил вещи в порядке ценности, также по привычке рассчитал вероятную цену каждой находке. Мужик поднял глаза к небу цвета полуденной тени и как будто проснулся. Он осторожно спросил приятеля с завода. — Эй, светильник, а тебе домой не пора? Или ты здесь жить останешься? "Светильник" лениво повернул голову к вопросу, уже не обиженно. — Нет смысла. Не вернусь - меня убьют на расстоянии. Как-нибудь потом перетащу всё отсюда в свой дом. — Как знаешь. — Использовал тот своё любимое слово. — И моё имя — Сто Двадцать Третий. — Прозвучало более серьёзно. Ещё один взгляд на поломанные вещи, чудом сохранившиеся в шмотьях неприглядной искусственной почвы. — А я-то думал, что ты мне сразу не представился. А настоящее, в смысле не цифровое, помнишь? Сто Двадцать Третий отрицательно устало махнул головой, как будто беседа длилась уже несколько дней.

***

Следующую неделю токарь провёл как и весь остальной низший класс, возвращаться в долину пока не было желания. Все эти дни непрерывно шёл дождь, то совсем незаметно, то потоком, но всё же шёл. Кусок брезентовой ткани, защищающей от дождя, тряпкой висел у входа, прямо на вешалке-гардине. Вещь была обеспечена висеть там всегда и тому были причины. Из-за того, что небольшая рваная по краям материя закрывала только голову и плечи, вода немного просочилась через рукав и испортила провод на запястье. Каждую зарядку Сто Двадцать Третий боязливо трясся, боясь опять получить удар током. К счастью для него, до проверки оставалась неделя. Но каждый день полз сонной мухой и не думал быстро и легко прокручиваться, как педали велосипедного генератора. Частый гость долины решил не выходить с завода и после того, когда кабель наладили. Так подкрался декабрь, воющий в вентиляциях, укутывающий в шубы охранников и прочих руководителей, старающихся по-человечески спасаться от холода. Рабочие не мёрзли от специально введённого антифриза в крови, только во время отдыха становились медленными пчёлами, такими же ледяными как стены их жилищ. Наступила зима. Солнце выжигало морозные шпалы, углы и прочие фигуры, валяющиеся под огромными окнами, иногда выбитыми и треснутыми. Тонкая корочка льда расцветала папоротниками или кленовыми листьями на стенах, особенно по углам. Такая картина сопровождала каждый цех, если не каждое место, куда мог заглянуть видимый день. Снежная горка под каждой щелью в стене или вентиляцией, иногда закрывающая её полностью - обычное дело зимы. От мороза педали поддавались только с третьего-четвёртого удара по ним, чего обычно и ожидали от никогда не отапливаемых помещений. Сто Двадцать Третий после очередной смены думал, куда ему отправиться сегодня. Всё равно непривычно сидеть на одном месте. На заводе оставались неисследованными много закоулков, но от всех ожидалась скучная схожесть. Здесь уже ничем не удивить. Сейчас человек с антенной находился у себя под навесом, делал подобие Новогодней ёлки из всяческих железок пополам с пластиком, а затем и подарок Сто Двенадцатому. Это было весьма занятное дело, ведь на украшения должны были идти те вещи, которые трудно найти среди трущоб. Подарок другу предполагалось сделать самому. Если мастер и воровал, то исключительно в жилой зоне, но редко и крайне осторожно. Там находилось место, где отдыхали и ночевали все руководители. Там в изобилии водились те вещи, о которых их добытчик не мог и мечтать. А за эту зиму он достаточно осмелел, хоть и также редко наведывался в ухоженные комнаты, залезая в окна или незакрытые двери. Как и сейчас — примерно за неделю до Нового года. В коридорах нужно было быть как можно тише, хорошо играла на руку удалённость от производственной части завода, все звуки которого не долетали из-за особых стен, располагающих к безмятежному отдыху высшего класса. Зато то, что происходило внутри, раздавалось эхом по всем жилым катакомбам. Впрочем, и эта дорога прошла однажды не без приключений. Всего лишь нужно было достать красивую коробку для подарка. Токарю попался один бывалый бригадир, благо, что тот был пьяным. — Эй ты, не знаешь, где здесь моя комната? Взгляд ленивого животного мельком метнулся вверх на рабочего и тут же опустился, даже не приметив ничего неладного в лампочке у того над головой, свет которой тускнел на фоне дневного освещения прибранной обстановки. Мужика шатало, он прислонился к стене, ожидая ответа. — Наверное это там. Пыльная рука в потёртой грубой заводской одежде махнула на случайную дверь, к которой и побрёл случайный встречный. И уже, про себя спокойно выдохнув, Сто Двадцать Третий пошёл дальше, как по его спине и даже искусственным его частям пробежался жуткий холодок. — Стой, а что это у тебя в коробке? Бригадир икнул и протёр глаза. Трезвость немного проступала на нём, хоть и не так заметно. Простояв в недоумении с открытым ртом, пьяница зашаркал тапками. — А ну дай посмотреть! Теперь решение было только на стороне простого убегания. Мало ли что с похмелья показалось, здесь уже скрывать нечего. Позади человек ничего не услышал, только невнятную брань, с нотками безразличия. Странно, но рабочему показалось, что этот пустяковый случай - обыденная вещь, хоть и случилась впервые. Ему было не привыкать постоянно находиться в страхе перед камерами, охранниками и прочим, что следит за его жизнью. Как и не привыкать к неожиданным случаям от предсказуемых. Интересная история случилась с одним беспроводным телефоном. Заводской житель прихватил его по-быстрому, даже не разглядев толком. Маленькая пластмассовая коробочка с кнопками, с не более мелким экранчиком, похожим на те, что показывают уровень энергии в пункте зарядки. Человек потратил не один час, чтобы полностью изучить устройство, просмотреть, куда ведут все эти угловатые картинки с непонятными подписями. Затем интерес быстро потерялся, буквально за день, даже несмотря на "змейку", которая уже везде виделась Сто Двадцать Третьему. Телефон был закинут в мусорную кучу рядом, так как по мнению токаря не имел никакой ценности. Он вспомнил о нём только на следующий день, проводя его под навесом, когда устройство зазвонило. Искусственные устройства в теле как будто сошли с ума, ведь лампочка сразу безотказно ловила непонятный радиосигнал. Беспорядочные мысли и движения рабочий не мог контролировать, они отчасти повиновались электронным импульсам. Коллеги, в это время отдыхавшие рядом, тут же разбежались от эпицентра, их тоже немного задело. Благо, телефон вскоре перестал пищать, и был быстро найден. На всякий случай Сто Двадцать Третий вернул его в ту же комнату, откуда стащил. С этих пор незнакомых предметов он предпочитал сторониться. На ёлке красовались испорченные обычные украшения, разноцветные провода как дождик, самодельные фигурки из проволоки. На самый верх рабочий решил повесить свою фотографию, единственную, принесённую из старого дома, последнюю новую вещь из долины за этот год. Сто Двадцать Третий только этим летом начал изучать территорию за пределами завода. Надо же, а он привык и даже скучает. Может стоило даже выйти наружу, пусть и долина доверху завалена снегом и делать там особо нечего. Но эти мысли оставались только мечтами, со временем их обрывками. По глубокому снегу дойти до городской стены за один день и вернуться было невозможно. Несмотря на то, что болото замёрзло до основания. Теперь настал черёд подарка. Заводской житель аккуратно гнул угловатой железкой куски бесформенной жёсткой субстанции, пытаясь хоть что-нибудь из неё красивое сделать. Потеря воспоминаний ещё не означала потерю таланта. Токарь вспомнил, как когда-то давно пробовал самодельный бумеранг на одной из камер наблюдения. Вместо удачного падения наглой железки, норовящей заметить нарушителя и расстрелять на месте, металлическая "птичка" отрикошетила, но причинила немало страданий одному из управляющих, угодив прямо в его голову. — Внимание всем. Кто-то только что проявил агрессию к персоналу седьмого сектора. Нарушитель будет устранён. — Ни нотки эмоций в звуках из радиорубки. Но в тот опасный момент Сто Двадцать Третий поспешил надеть на голову находившееся поблизости ведро, к тому же ещё скрывающее свет его лампочки. На мрачном фоне этой однообразности без сияния устройства мастер по выплавке чуть ли не сливался с обстановкой. С остальными приборами, за который его считал каждый охранник. Сейчас спокойная обстановка безмятежностью заставляла забыть об том случае, когда из-за чистой неосторожности жизнь висела на волоске, а думать только о хорошем. Даже не важно о чём. Сто Двадцать Третий задумывался, а что бы он сказал, будь в той же радиорубке. Ведь его тогда мог бы слышать весь завод. Он хихикнул про себя и пробормотал. — Внимание, крысы заводские, сегодня и всегда у всех выходной. Токарь представил реакцию своих знакомых на такое необычное объявление. Но эти мысли длились не долго — он закончил делать свой шедевр. Последние стружки и клочки пахучего металла плавно упали с маленькой лошадки. Фигурка смотрела немного косо и одна нога была короче других, но это было совсем не важно. Это был новогодний подарок лучшему другу. Сто Двадцать Третий улыбнулся, осторожно, будто та была стеклянная, подцепил лошадку посеревшими от пыли пальцами и переложил в фанерную коробку рыжего цвета. На треснутом с угла боку виднелись очень криво выцарапанные узоры, но они хотя бы были. Он пришёл в однообразное место, похожее на пещерку с натасканными в неё вещами, что было прибежищем Сто Двенадцатого. Этот скромник боялся выходить куда-то дальше этого небольшого поселения и предпочитал после работы заниматься спокойными делами. К тому же старался он усердно, ведь за это ему давали печенье. Слишком слабый характером, чтобы не зависеть от такой "щедрой платы", но всё же слишком малозаметный, чтобы бросать его на растерзание разума строгим режимом. Про Новый год из всего низшего класса здесь знал наверное только единственный тот, кто был в городе. Остальные считали это выдумкой от нечего делать, но несмотря на это, тоже надеялись на какое-то чудо, которое в это время по непонятной магии должно было произойти. — Где ты был? — Рабочий взглянул на подарок в руках Сто Двадцать Третьего. — Я уже собирался пойти к тебе. — Да вот, думал, что подарить. Это за твоё трудолюбие. Сто Двенадцатый как-то по-детски улыбнулся, когда не глядя достал фигурку лошадки, затем положив на неё взгляд. Казалось, что его лампочка засияла немного ярче, сдвинув тени комнатушки в углы. Всё же это был подарок от лучшего друга да ещё и на Новый год. Чем не чудо. Он оставил поделку на маленьком столике, но вдруг задумался. — А там в городе, интересно, как там празднуют Новый год? Как волшебный Новогодний снег, на голову Сто Двадцать Третьему свалилась хорошая мысль, застав того радостным. — А хочешь пойти в город? — Нет, я не пойду через долину. Ни за что, даже за чудо. — Постарался побыстрее отделаться Сто Двенадцатый. — Это очень плохая идея. Нас может замести и мы не успеем... — Пожалуйста, хоть один разок. — Перебил собеседник. — Тебе всего лишь нужно помочь тропинку расчистить. Я тоже хочу побывать в городе зимой. Лошадка глядела своими косыми, но милыми глазёнками из шариков фольги. Точно также наверняка блестят проглаженные автомобилями улицы среди неведомых многоэтажных домов. — Ну, хорошо. Надеюсь, это чудо и вправду существует...