А я замедляю шаг

Утро выдалось пасмурным. Холодный ветер обжигал лицо. Роман не спал всю ночь, а только изредка выходил на балкон. Он стоял в одной футболке, его не пугало то, что он может заболеть. Он пытался вновь надеть на себя маску циника, которая спадала вновь и вновь. Роман зашел в спальню и увидел спящую Аню. Он ее очень сильно любил, подойдя к ней, он погладил ее по волосам, а она улыбнулась, на душе стало немного теплее. Потом он прошел в зал и взял альбом с детскими фотографиями. Воспоминание унесли его на пару часов счастливого детства рядом с мамой. Он вернулся в реальность, когда ощутил руки на своих плечах - Анна обняла его. - Привет, - он усадил ее к себе на колени. - Ты как? - она все крепче сжимала его руку. - Нормально, уже время, пора собираться, - Кораблина согласно кивнула и они отправились надевать черные костюмы. А ведь было время, когда это был праздничный цвет. Она была очень красивой. Мама всегда была красавицей, а сейчас была вообще особенной. Такой умиротворенной, это даже немного пугало. Отпевание и все ритуалы прошли довольно быстро и вот уже Роман стоит у вырытой ямы и смотрит вниз. - Ром, ты в порядке? - Вячеслав очень волновался за друга. - Не задавай глупых вопросов. У меня вырвали кусок души и сердца, если бы не Анька, то вы бы уже и меня хоронили, - его голос был пугающе спокоен. Она была единственной ниточкой жизни для него, ради нее Фрейд держался. - Ром, не говори так, мы же волнуемся, - протянул Галчанский, потом подошла Аня и просто его обняла, согревая своим теплом. Пришел момент прощаний и говорить должен был Роман. Все затаили дыхание, но он стоял, смотрел на маму и молчал, когда все заметили бегущую по щеке слезу. - Мам, я никогда не прощу себе того, что меня не было рядом, когда ты уходила. Я тебя люблю. Я не знаю, как смогу вернуться к обычному ритму жизни, зная, что ты лежишь в сырой земле. Прости. Я редко звонил, редко приезжал, но ты всегда занимала мое сердце и мою душу, - голос дрожал. - Я надеюсь, что ты меня слышишь и простишь. Ты - мое все, - он поцеловал ее в последний раз. Потом подошли ребята в робе и забили крышку гроба. Рома смотрел не отрываясь, даже не чувствуя озабоченных взглядов друзей. Он ощущал только руку своей любимой, которая просто была рядом. Потом гроб сантиметр за сантиметром опускали в яму, а потом все кидали горсть земли, но Рома так и не подошел. Он просто упал на колени и заплакал. Ему сейчас на все было плевать. Он позволил себе быть слабым и был уверен, что его любимая и друзья его поймут. Когда образовался холм, его покрыли венками, а по середине был самой большой и красивый: «Любимой маме от любящего сына»…