Часы

      Прошло несколько лет, я окончил школу. Нужно было продолжать учиться, но денег не было. Мать работала с раннего утра до поздней ночи, я тоже выкладывался как мог на подработке. В то время мать с сестрой все еще жили в доме, я учился в Петербурге. Точнее, не учился, а работал, поскольку копил на последующее обучение в университете. Мать продала множество вещей, достаточно ценных, ее уволили с прошлой работы, и пришлось начинать все заново. Счета оплачивались еле-еле, с задержкой. Моя сестра училась в пятом классе. Я подрабатывал продавцом в продуктовом магазине. Вскоре мать приняла решение продать дом и купить небольшую квартиру на двоих-троих человек. День назад ко мне пришло письмо от матери с содержанием о продаже-покупке, еще она просила о том, чтобы я разобрал свои старые вещи и забрал в Петербург те, которые важны.       Я уже ехал в электричке, ползущей настолько медленно, что это вызывало у меня желание сойти с нее и идти пешком — так было бы быстрее. Лес неторопливо сменялся небольшими деревеньками, словно пнями в земле. Оставалось ехать еще один час. В наушниках громко играла музыка. Кажется, сидящие рядом люди были недовольны этим, но мне было все равно, я притворялся, что не замечаю. «Like my father’s come to pass Seven years has gone so fast Wake me up when September ends,» - наушники разрывались от громкости. Я думал о своей сестренке. Должно быть, она подросла. Нужно будет погулять с ней, как когда-то давно. Я закрыл глаза и прислонился лбом к холодному стеклу. Горячая голова приятно охлаждалась. Уши продолжали пульсировать от потока музыки. Воображение рисовало картинки: я падал с шумного водопада, танцевал под фонарем, выступал в ресторане под мелькание проектора, летал на собственных крыльях...       Моя остановка. Из плотной толпы кое-как выбрался, поймал маршрутное такси и добрался домой. Всего лишь половина десятого утра, до прихода сестренки есть еще достаточно времени. Половины мебели уже не было. В моей комнате сохранился только стол, пара плакатов, кровать и шкаф с выдвижными ящиками. Я начал сдирать ближний ко входу плакат, обернулся, закрыл дверь и продолжил. Слишком цепкие кусочки скотча местами отделялись вместе с податливой бумагой старых обоев. Когда стена была очищена от плаката, руки принялись отделять комки обоев от бетонного каркаса. Это было похоже на какое-то таинство. Вскоре показались маленькие детские рисуночки. Простыми и цветными карандашами, мелками, фломастерами и красками. Книжечки, мячики, лошадки и собачки игриво подмигивали с серой стенки. Яркие, нарядные. В центре всего этого красочного веселья было кривое подобие нашей семьи. Я-коротышка, сестренка на руках у мамы, отец... В голове что-то пронеслось, я упал на кровать лицом в подушку. Запахи и призраки детства повсюду. Почему-то стало грустно, на плечи словно легли свинцовые мешки.       Очнулся. Видно, задремал. Еще бы, почти не спал. За дверью тихий шепот сестры и мамы. Дверь в мое место обитания тихо открылась. Осторожные шаги приблизились ко мне. Притворился, что сплю. Я ощутил дыхание маленького личика, резко открыл глаза и защекотал сестренку. Детский смех, мама улыбалась на пороге. Пошли обедать. Сестренка рассказывала про школу, мама про работу. После обеда я пошел в комнату. Сестренка пошла за мной. Я сказал ей:       - Подождешь меня немного? Мне нужно разобрать вещи, я хотел бы это сделать один, понимаешь?       - Хорошо, - она улыбнулась при выходе, - Я понимаю. Я все понимаю, - закрыла за собой дверь.       Я сел на пол перед шкафом с выдвижными ящиками, начал вытряхивать все начиная с первого. Пара комиксов, заросли старых ручек и карандашей, стопка тетрадей. Ничего интересного. Ужас, какой раньше у меня был кривой почерк! Теперь я понимаю учителей, говоривших мне стараться. Комиксы с Гарфилдом я открыл и перечитал несколько заезженных страниц. Второй ящик. Несколько книг, пастель и мои любимые акварельные краски, кожаный браслет. Пожалуй, краски и пастель мне больше не пригодятся, так что отдам их сестре. Надел на запястье черный кожаный браслет, подаренный мне в средних классах анонимной поклонницей. Украшение обвивали линии такой же черной бечевки, по середине кожаной основы тянулись серебристые фигурки. С первого взгляда непонятно, что это ручная работа. Кажется, девочка трудилась не жалея времени и сил. Удивительно, что такой красивый браслет я осмелился носить только сейчас. До этого я бы сказал, что это штучки для девочек. Последним оказался ящик, в который я почти никогда не заглядывал. Куча рисунков, подвеска на собачий ошейник, несколько листов не очень-то складных стихотворений, перочинный нож и старые часы. На рисунках в основном были натюрморты, пейзажи и несуществующие животные. Перечитывая стихотворения я улыбался собственной искренней нелепости. Некоторые из них были не мои. Я повертел в руках ножик. В него немного забилась стружка дерева. Лезвие было покрыто высохшим зеленым соком крапивы. Я вспоминал те моменты, как с ножиком в руке бегал по полю, вырезал что-то на деревьях и рубил крапиву, это было весело, я ощущал свободу. Настал черед подвески. С ней было больше всего связано ценных и грустных воспоминаний. Когда-то в детстве у нас был пес Джек. Небольшой, добрый и очень пушистый. Он всегда приходил ко мне, когда я плакал. Просто ложился под мои руки и мне сразу становилось легче. Никогда не забуду умные глаза Джека. Он умер от того, что его задавила машина. Все произошло прямо на моих глазах. Это была моя вина... Я очертил царапины на зеленой подвеске. На ней была выгравирована кличка моего пса. Из глаз теплыми ручейками катились слезы. Я взял цепочку, нанизал на нее подвеску и повесил на шею, достал последний предмет из ящика — часы. Те самые часы, которые подарил мне отец, которые я обещал беречь. Я всегда выполняю свои обещания. Они лежали в полной безопасности, но, по правде говоря, как безделушка. Я поместил их в тот ящик только потому, что дал обещание, иначе бы я их выбросил.       Сестренка зашла в комнату, когда я уже практически разобрался с вещами. Она несмело выглянула из-за двери, спросила закончил ли я и подошла ко мне. Миниатюрные ручки за спиной перебирали нитки от штанов, глазки с любопытством осматривали все, что было разложено по комнате. От нее не укрылась ни одна деталь.       - Так ты тоже рисуешь? - спросила она меня, рассматривая настенные рисунки.       - Рисовал когда-то давно.       - А меня нарисуешь?       - Если ты так хочешь... Но не сегодня.       Она в который раз окинула взглядом бардак и спросила чем помочь. Я дал ей небольшой пакет с мусором, и она торопливо побежала выкидывать его. Я собрал оставшееся в огромный мешок и понес в контейнеры для мусора. Потом сестренка показывала мне свои рисунки и вновь рассказывала что-то про школу.