Первые тренировки для Моргенштернов были чем-то вроде школьных занятий, на которые успели походить Джон и Скотт до того, как случилось всё это дерьмо с планетой. Братья хорошо справлялись с боевыми искусствами, показывая свои силы в схватке с выбранными противниками. Джону досталась красавица Изабель, и как бы парень ни протестовал, что не станет драться с девушкой, ему это не помогло. Скотт встал в пару с Клэри, разделяя её выбор к орудию. Оба выбрали кинжалы.
Шарлотте из всех присутствующих повезло меньше, назначенный главой Совета Лайтвуд был молчалив и безэмоционален. Его холодные глаза не пугали девушку, разжигали в ней доверие, и не больше. Болели вовсе не мышцы от физических упражнений, болели запястья от тяжести орудий. Александр ни капли не щадил девушку, вручая ей в руки металлические предметы.
— Что хочешь выбрать? — из любезности интересуется он, понимая, что ей на самом деле всё равно. Ни одно из орудий не является ей знакомым, поэтому парень без сомнений вкладывает в бледную ладонь палку. — Начнём с этого.
— Что? — не понимает Шарлотта. — Мы серьёзно будем драться?
Одна мысль о несуразности приводит её к замешательству. Они искали дом, в котором смогут быть семьей. Но речи о военном лагере никогда не было. Все уставились на неё как на чужака, так не смотрели даже на братьев. Из-под тени деревьев, по другую сторону площади за тренировками наблюдали все члены Совета, включая её отца.
— Ну, дракой это назвать будет сложно, ты ведь не умеешь, — не успевает закончить Александр, как оказывается на земле, с хрипом откашливаясь. Девчонка за секунды уложила его на лопатки, применяя одну из техник искусств. Кажется, он сильно ошибался в её навыках. — Отлично, — улыбается Алек, поднимаясь с земли.
— Если я не умею пользоваться оружием, это не говорит о том, что я не умею драться, — с обидой на него смотрит темноволосая. Карие глаза мертвой хваткой впиваются в парня.
Джонатан с достоинством краем глаза наблюдает за младшей сестрой, искренне заливаясь смехом, когда слышит, как старший Лайтвуд с грохотом падает на землю. Изабель улыбается, выпрямляя хлыст из электрума.
— Ты не против? — спрашивает она у партнера, замечая в его руках меч.
— Нет, — поджимает губы в улыбке Джонатан и возвращает всё своё внимание брюнетке. — Просто восторгался своей младшей сестренкой.
Первым делает ход Изабель, подстегивая азарт в высоком блондине. Она против него такая маленькая и хрупкая, коей вовсе не была. Младшая Лайтвуд примечает отточенные движения, с которыми прекрасно гармонирует сила Джонатана. Голубые как океан глаза улыбаются, поддразнивая девушку в её проигрыше. Ещё немного, и он вырвет электрум из рук малышки.
— «Скитались без дела», значит? — цитирует его Иззи. Парень ухмыляется, отражая атаку новыми действиями.
— Было полно времени для совершенствования, — смеется Джон, стягивая с себя белую футболку. Лайтвуд замирает, застывая взглядом на ярко выраженном торсе новичка. Тяжело ей придется, ох тяжело. Нехватка мужчины сказывалась на брюнетке, но это не было поводом проиграть новому знакомому.
Совет внимательно лицезрит охотников, в голове отмечая, кто чем обладает в лучшей степени. Эллада и Ария — примитивные, единственные, кому было разрешено тренироваться вместе с Сумеречными. Близняшки были слабее, не имея ангельских рун, что придавали преимущества нефилимам. Хантер — воин до мозга костей: послушный, правильный и стремящийся сохранить культуру Сумеречного мира. Он был любимцем Джозефа. Эмилия превосходно дралась с Хантером, не уступая юноше в силе и бойцовских умениях. Джон и Иззи гармонично дополняли друг друга, девушка раскрывала все плюсы охотника, стараясь показать Совету, как многое умеет Моргенштерн. Клэри и Скотт о чем-то переговаривались, филоня на поле. То ли им не хотелось этим заниматься, то ли между ними были разговоры, интереснее тренировки.
— Почему ты так обращаешься с моей сестрой? — уворачиваясь от кинжала, задает вопрос блондин. Рыжая смотрит на него, делая вид, что не понимает, о чем это он.
— Я тоже, в каком-то смысле, твоя сестра, — слетает с губ Клариссы прежде, чем она успевает подумать. — Мне просто не нравится, что она вертится вокруг моего парня.
— Кто твой парень? — недоумевает Скотт.
— Алек, — как что-то известное сообщает Фэйрчайлд, занося кинжал для удара. Скотт отбивается, вновь возвращаясь в начертанный круг.
— Она не вертится вокруг Алека, они вообще друг друга не видят.
— Это тебе так кажется, вы ничего не замечаете, кроме своей драгоценной Шарлотты.
— Её зовут Чарли, — кривится парень, с трех шагов нападая на рыжую. Бой заканчивается мгновенно, когда Скотт, рассерженный словами Клэри, швыряет ту на землю, выбивая из рук кинжалы.
Непривычные погодные условия быстро выбивают Моргенштернов из колеи, позволяя их силам расходоваться на сражения со средой обитания. Валентин остается последним на поле, продолжая смотреть за дочерью. Нет, не за Клэри. Все бои были закончены, каждый из победивших или проигравших ушёл. И теперь оставались только Джейс и Валентин, сидя в теньке.
Александр работает не в полную силу, боится причинить вред девчонке. Потому просто сдерживает удары, с удовлетворением в груди замечая, как медленно Шарлотту подводит выносливость. Последний тайм может решить их долгую борьбу, но Джейс берет на себя роль наставника, сообщая громко об окончании тренировки до того, как Александр прижмёт малышку к поверхности, уложив одним махом на траву, как сделала та в начале боя.
Было приятно ощутить на теле прохладные капли воды. Они стекали ручейками по юному телу, исчезая в небольших отверстиях на полу. Кафель, местами отпавший, зеркала с крапинками ржавчины и запах мыла.
Всё, что имели охотники, имелось у них только благодаря Магнусу и его столетним знаниям в разных сферах и направлениях. Когда-то избалованный маг Бруклина колесил по свету, устраивал грандиозные вечеринки и в любую эпоху находил свой глоток жизни. Все знали его по-разному: кто-то как верного друга, кто-то как любимого мужчину, кто-то как могущественного мага, а кто-то как обычного человека. Таковым его считал только Александр, с уважением и почтением относясь к магу и впуская его в свой круг доверия, который тянулся лишь из близких людей. Лайтвуд никогда ничего не просил, скромно оставаясь в стороне. Он любил Магнуса как хорошего человека, а не производственную машину. А теперь охотнику требовался совет от человека, который не смотрит на него как на что-то сильное и независимое.
— Александр, — удивился Бейн, когда в его покои ворвался обеспокоенный брюнет. Он был сбит с толку. — Что случилось?
Бейн откладывает в сторону одну из книг, по-прежнему оставаясь на шелковых простынях.
— Мне нужно с кем-то поговорить о девчонке, — злится Лайтвуд, сгребая ладонью лежащие на столе мага книги. Ему необходимо потушить тот пожар, что разгорелся во время их тренировки с Моргенштерн.
Он не знал, как назвать это чувство внутри. Как утолить эту жажду, скребущую по пересохшему горлу. Не находил объяснений пробудившимся эмоциям. Искусственно-созданный свет в комнате Магнуса неприятно садил глаза, отчего веки опустились.
— Ты говоришь о Клэри? — как можно аккуратнее подошел Магнус. Он был мастером своих дел, умел тонко нащупать грань и не переступать через неё.
Магнус Бейн единственный во всей общине знал многие секреты и был посвящен во все грешные дела Сумеречного мира. Мужчина держал язык за зубами, не поддаваясь искушению изложить правду на блюдечке. Картонные рамки Александра не смущали, его маленький ров не смущал. Смущал маленький ошеломленный мальчик, смотрящий в окно высокой башни. Голубоглазый сам себя запер, убегая от внутреннего «Я».
— Нет, — фыркнул Алек, — я говорю о Чарли.
— А что не так с Чарли? — изумленно поднял брови Магнус. В такие моменты его лицо было похоже на театральную маску.
— Я готов как вулкан извергаться каждый раз, когда она находится рядом со мной. Будто во мне горячая лава, которая только и ждет, чтобы выйти наружу.
Парень сел на кровать к Бейну.
— Она тебе нравится?
— Что? — опешил Алек. — Нет, у меня есть Клэри.
Но маг чувствует ложь, неосознанную ложь. Хотя о какой симпатии может идти речь, когда Моргенштерны здесь три дня от силы? Бейн выдыхает, закрывая глаза. Быть психологом для Лайтвуда становится тяжело.
— Что ты имеешь в виду под «извержением»? — кавычками сопровождает слова Бейн, и Алек понимает, что изначально имел в виду друг.
— Ты можешь хоть раз не сводить тему к сексу? — вспыхивает брюнет.
— Хорошо, — оборонительно вскидывает ладони Магнус. — Я просто пытаюсь тебя понять, а твоя чертова аура горит, как воспаленное солнце.
— Моё душевное состояние меняется рядом с ней, я просто это ощущаю. Вроде становится неспокойно, чувство тревоги и всё такое, — заплетается в словах Александр, не зная, как описать своё состояние.
— Оу… — наконец дошло до азиата. — Кажется, я понимаю, что ты чувствуешь, — улыбается он. — Я помогу тебе, Александр. Но сначала мы договоримся, что ты не будешь задавать вопросы, на которые я просто не смогу тебе ответить. На всё есть причины.
Пояснения никак не задевают Алека, всё что ему требуется — разрядка. И Бейн уводит его в подвал, расположенный под пансионом. В темноту, где не водится даже крыс. В сырость, смешанную с запахом хвои.
***
— Невероятное зрелище, — с восхищением на открывшийся вид смотрит Шарлотта.
Девушка стоит в синем платье, которое ей утром презентовал Магнус. Капли воды стекают с волос, капая на открытый участок спины. Рядом с ней стоит знакомый парень с янтарными глазами, ему чудом удалось урвать младшую Моргенштерн, оставшуюся вдруг без присмотра.
— Когда мы только перебрались сюда, я нашёл это место. Приходил, когда мне было грустно или одиноко, — пожимает плечами Джейс. — Подумал, что тебе сейчас так же грустно и одиноко.
Слабая улыбка на губах Шарлотты, даже не смотрит на него. Держит в руках золотистую ленту, прямо в цвет глаз Джейса. И Эрондейлу не нужны просьбы, он просто вытягивает её из нежных рук, становясь за спину девушки. Раз-два, раз-два, неторопливо заплетает волосы Джейс, вплетая в них ленту. От этого руки становятся влажными, собирая на себе последние капли влаги.
— Спасибо, — поворачивается к нему Чарли, изредка возвращая взгляд к алому небу в кровавых подтеках. Оттенки красного сливаются в живописную картину, скрывая за горизонтом выжженный мир. Зеленая гамма леса не укрывается от глаз девушки, и она расставляет руки, представляя себя птицей.
Свобода — это не только независимость от чьих-либо мнений, слов или указов. Свобода быть собой, смотреть на мир не похожими на других глазами и видеть то, чего нет. Эрондейл всегда видел яркие краски: растворяются, исчезая, и уходят под кожу.
Шарлотта Моргенштерн — новый человек для него. Та, кто не смотрит на парня с вожделением, не пытается понравиться, не знает его До. До того, как сердце нефилима разлетелось на куски от увиденных в тот роковой день слёз на глазах рыжей. Джейс услышал: «Прости», а дальше длинную речь о том, что чувствует Клэри и как она хочет быть с его братом. Этот момент осколком впился в его душу, мучительно пронзая каждый нерв в теле.
— Почему ты чувствуешь себя одиноким? — не понимает Чарли, отрываясь от мрачного пейзажа.
— Я один, — сам для себя осознает Джейс. — Рядом с Алеком, Иззи, мамой. Я остаюсь один, будучи рядом с ними.
— Сейчас ты чувствуешь себя так же? — смотрит в глаза Шарлотта.
— Нет, — отрицательно качает головой парень. Он смотрит на высокую девушку перед собой, её пухлые губы изящно раскрываются в очередном вздохе. Эти губы напротив его губ, один уверенный шаг — и сможет вкусить их сладость.
— Не будь одиноким, — шепчет Чарли, заключая в объятия Эрондейла.
Охотник робко стоит, обдумывая ответное действие, и его руки по приказу сердца тянутся вокруг талии девушки, обвивая худое тело. Моргенштерн вспоминает своё детство: в памяти всплывают отрывки вечера, где она идет по белым плитам в пышном платье. На неё смотрит маленький мальчик с пшеничными волосами, он стоит один, в страхе сжимая платье своей матери.
— Я тебя видела, — шепчет отрешенно Шарлотта, сжимая сильнее пальцы на спине молодого человека.
***
Это случилось посреди ночи, в один из дней бесконечной недели. Третий этаж пансиона озарился слабым светом ламп. Нефилимы завешивали окна темной тканью, создавая искусственную ночь для сна.
Пронзительный крик оглушил жителей соседних спален, коими являлись в основном Лайтвуды и Фэйрчайлд, но звук гортанного крика вырвал из сна и Моргенштернов.
Первой выбежала Мариз, распознавая в крике голос своего сына. Женщина запахнула ночной халат, стремглав бросившись к родному мальчику. Дверь в спальню Лайтвуда распахнулась, из неё вылетела Клэри, с дикими глазами готовая броситься на любого.
— Что произошло? — выскакивает из спальни через пару комнат Джейс.
Что-то случилось с его парабатаем, об этом говорила горящая красным цветом руна на косых мышцах живота.
Валентин и Ева прибежали на помощь с оружием, готовясь к обороне. За ними последовали и сыновья, разбудив при этом Изабель Лайтвуд.
Полные глаза ужаса и шока смотрели в пустоту, щека Клариссы была рассечена множеством мелких ссадин. Рыжая сползла по стене, прикрывая голую грудь руками, на ней остались только короткие шортики.
— Клэри, что случилось? — бросился к ней Валентин, снимая с себя ночную рубашку и прикрывая ей свою дочь. Обеспокоенные глаза отца направились в точку, на которую смотрела Фэйрчайлд.
Мариз тяжело сглотнула застрявший в горле ком, переступая через осколки разбитой лампы, валяющейся на полу.
— Не подходи, мам! — закричал испуганно брюнет, с дрожью смотря на свои ладони. Пальцы рук горели ярким пламенем, обжигая подушечки. Страх и отчаяние в его глазах: он был напуган сам и напугал Клариссу.
Александр сидел в дальнем углу комнаты, сжавшись, как маленький ребенок. По его щекам текли слезы, бесстрашный Лайтвуд пал…
