***
Всю ночь Валентин был на нервах — Шарлотта не спала. Он, как маленькую, притянул дочь к себе, обвивая с родительской любовью девушку. Рассказывал ей, какая она чудесная, как любит её, Джонатана, Скотта, и их маму. Вспоминал истории из детства темноволосой и успокаивал, что они скоро выберутся из этого Проклятого леса. А та в свою очередь смотрела на дорогого отца, сжимала ручки в кулачки, и умалчивала, что лес стал ей родным. По какой-то причине она глаз не могла сомкнуть, смотрела в плетеное небо из крон и ощущала на сердце тревогу. Грядут перемены, девушка точно это знала. Ей стало тошно от одной мысли, что она больше не будет с зелёной природой, что, возможно, там — за пределами леса, из которого они так стремятся выбраться, — всё окутано цветом жженой сиены вперемешку с адским смрадом. Шарлотта боялась возвращаться в мир, от которого она так стремительно бежала. — Не бойся, — прошептал ей отец, заметив на лице дочери волнение. — Ничего не бойся, милая, потому что мы всегда будем с тобой. Девушка метнулась взглядом к глазам отца, смеющимся, полными надежды и веры глазам. Невольно улыбнулась, а точнее, попыталась выразить притворную радость. Как будто он мог поверить. Их голоса стихали по мере вдохов и выдохов остальных, так уж они боялись скорого пробуждения. Оттягивали момент как могли, но у леса на этот день были свои планы. Немного погодя стал пробиваться свет, проходящий через разъятые ветви деревьев. Официально ночь закончилась. Зашумела река, просыпаясь. — Я благодарю ангелов за то, что мой отец ты — Валентин Моргенштерн, — произнесла Чарли, поднимаясь с земли. — Отныне и до конца я буду идти за тобой, вопреки любым барьерам. Слова, льющиеся из уст юного цветка, пришлись по душе Моргенштерну. Он принял их с гордостью и упоением. Это был ответ Шарлотты на его признание, когда ей было семь. Первый год после апокалипсиса. Маленькая девочка была напугана, она то и дело бросалась в слёзы, встретив какую-либо трудность на пути. Её эмоции накрыли смертельной волной, тогда она впервые призналась отцу, что думает: — Я ни на что не гожусь! Джонатан умеет пользоваться мечом, Скотт любым оружием, а от меня никакой пользы! — рыдала взахлёб маленькая Шарлотта, сидя на испепеленной чёрной земле. Мать не нашла слов утешения для своей малютки. Её голос не успокоил бы так Шарлотту, как голос её мужа. Валентин встал на одно колено перед малышкой, прикладывая правую руку к сердцу, и торжественно произнёс, голосом, полным ответственности и любви: — Я благодарю ангелов за то, что моя дочь — Шарлотта Моргенштерн. Отныне и до конца я буду идти за тобой, вопреки любым барьерам. И она затихла, утирая крохотной ладошкой солёные слёзы. Воспоминание ворвалось в сознание мужчины неожиданно, и вдруг он понял, что наконец смог добиться от дочери любви. Той любви, которую ему не могли подарить сыновья или же жена. Той любви, которая превращает их в единой целое, сцепляя их родство не только на крови, но и на преданности. Валентин смотрел на другую версию себя. Шарлотта — полная копия, с примесью нежности, ранимости и эмоциональности. Он и припомнить не мог, когда она стала центром его жизни. Засыпая в доме другой семьи, его не покидали мысли о тех, кто ждал его приезда каждый раз. Джонатан бежал к отцу, торопясь обнять его раньше, чем он доберется до Шарлотты; Скотт стремился похвастаться новыми достижениями и показать свои поделки, рисунки; Ева мечтала провести с мужем драгоценный вечер, окунаясь в любовь. И только маленькая Чарли никак не реагировала на отсутствие и прибытие отца, ей казалось, что он всегда рядом. Свет пробудил остальных членов семьи Моргенштерн. Они привели себя в порядок, умылись холодной водой из реки и стали собираться. Дальше — только вперед, без задержек и остановок. — Найдём что-нибудь съестное по пути, нельзя медлить, — несколькими минутами нежный и заботливый голос стал вновь жестким и холодным. — Никому не отрываться, помним? — улыбнулась детям Ева. — Мы идём друг за другом, и… — помедлила она, за неё продолжил Джонатан. — И присматриваем друг за другом. — Правильно, — улыбка озаряла лицо женщины.***
Кларисса любовалась зеленой гаммой природы, пытаясь ухватить каждый кусок уцелевшего мира. Художница редко посещала лес, так как он был под запретом, но как только она пересекала черту, отделявшую их пансион, тонула в океане вдохновения. Изабель с улыбкой глядела на подругу, замечая, что и Джейс порывался лицезреть незаметно источник своей боли. Александр шёл к поляне, на которой они разошлись с сестрой и парабатаем вчера. Одна из троп, знакомая ему с освоения леса, вела к реке. Но остальные, не опробованные им пути ещё оставались. И парень, решив промолчать, просто пошёл по незнакомой ему дороге. — И у вас хватает смелости соваться сюда, когда наступают сумерки? — удивляется Клэри, откидывая с лица упавшую волнистую прядь. Шикарная рыжая копна досталась ей от мамы, она гордилась тем, что являлась маленьким огоньком в их общине. Был ещё и Айзек, но его волосы были на несколько тонов темнее, чем у семьи Фэйрчайлд. — Мы — сумеречные охотники, — Джейс окатил Клэри раздраженным взглядом. — Мы ничего не боимся. — Ангел, — закатила глаза Клэри. Её начинало бесить поведение Эрондейла, они расстались более двух лет назад, но он находил, чем уколоть рыжую. — Какой же ты самовлюбленный, — с презрением кинула она, нагоняя Алека и цепляя его руку. От Джейса не ушло, он заметил этот жест со стороны его бывшей и приостановился, поджимая губы и отводя глаза. — Всё хорошо, — успокоила его Изабель, накрывая плечо брата. — Я рядом, — улыбнулась девушка, побуждая блондина двигаться дальше. Алек не разъединил руки, оставляя ладонь Клариссы держаться за его. Он также почувствовал злость парабатая, не придавая этому никакого значения. Они давно помирились и смирились с тем, что Фэйрчайлд сменила сторону. Лайтвуд никогда не был влюблён в девушку, но отсутствие каких-либо отношений и половых партнёров разбудили в нём страсть и влечение к этой крошке. Клэри же попадала на небеса, когда касалась Лайтвуда. Её сердце выпрыгивало из груди, когда она встречалась с голубыми глазами и ехидной полуулыбкой. С Джейсом было не то. То ли устала, то ли чувствовала раздражение от его любви к ней. А может быть и вовсе никогда не любила, обстоятельства. Часом позже они дошли до вчерашней поляны, на которой были Джейс и Иззи. Зелёная трава щекотала открытые участки сандаль рыжеволосой, она то и дело льнула к брюнету, мило щебеча Алеку о том, как хорошо было бы провести им время вдвоём в таком живом месте. — Да, Клэри, обязательно выберемся сюда, — безразлично ответил он, лишь бы та отцепилась от него со своими прихотями. Желание находиться с Фэйрчайлд вне постели напрочь отсутствовало. — Тихо, — рявкнул Джейс, опыляя эту сладкую парочку гневом. — Если вы хотели помиловаться, нужно было остаться в пансионе. Здесь вам не романтика, мы демона выслеживаем. Клэри замолчала. В воздухе парило напряжение. Послышался шорох, за близрастущими деревьями что-то промелькнуло, и Алек, достав стрелу, натянул тетиву. Он, не слыша ног, ринулся на шелест листвы, совсем забыв об остальных. — Алек! — крикнул ему Джейс, устремляясь за парабатаем. — Джейс, стой! — следом побежала Иззи. — Ребята, куда вы? — непонимающая Клэри как можно быстрее пошла за Изабель. Все вереницей плелись друг за другом, пока Алек не оставил их позади, активировав руну скорости. Джейс резко остановился, встретив перед собой внезапно появившееся дерево. Такое явление не могло не повергнуть в шок. — Что здесь, чёрт возьми?.. — тяжело сглотнула Клэри, ни на шутку испугавшись.***
Валентин рассматривал карту, прочерчивая заостренным угольком тонкую линию — дорогу. Жена стояла рядом, определяя местоположение, в котором они сейчас находились. Покинули место привала несколько часов назад. Температура воздуха поднималась выше, убивая каждую клетку. — У меня плохое предчувствие, — тихо шепнул Шарлотте брат. Скотт смотрел на младшую сестренку, бережно стирая с её лица пот влажной тряпкой. — Я не могу понять, что не так, — маялась Чарли, оглядываясь по сторонам. В её голове образовалась черная дыра, высасывая все мысли и воспоминания. Внезапно она ощутила, что ей чего-то не хватает. Там, у воды, она что-то забыла. Это чувство не покидало всю дорогу. Джонатан наступил на сухую палку, привлекая внимание сестры. Он стягивал с себя футболку, вытирая ей пот. И тут Шарлотту озарило. — Платье. Я забыла платье, — громко выкрикнула она, бросая на землю рюкзаки. — Что, какое платье? — оглянулась Ева. Глаза дочери её пугали, в них играло безумие. — Твоё платье, мам, я его оставила там, — девушка сильно нервничала, вспоминая, где именно она его оставила. — Я сейчас, я вернусь. Не уходите, — не думая, крикнула она, убегая в противоположную их направлению сторону. Шарлотта сорвалась в сторону реки, молниеносно отдаляясь от семьи, кричащей что-то ей вслед. Давая голове шанс отключиться, темноволосая с легкостью ускорялась, не замечая ничего вокруг. Она не могла оставить мамин подарок, он ведь был ей так дорог. Это её платье, красивая вещь, позволяющая помнить ей о том, что она уже не ребенок — она девушка. Полчаса быстрого бега заставили Джонатана и Скотта остановиться, выглядывая сестру. Они переглянулись, доставая из-за спин оружие сумеречных охотников. Что случится, если Шарлотта столкнется с одной из черных тварей? — Давай вперед, я следом за тобой. Если что, заходим с разных сторон, — предупредил Джонатан. — Не будет никаких «если что», — отрезал Скотт. Шарлотта с неестественной скоростью пересекла реку, зацепившись стопой за что-то острое. Боль мгновенно пронзила тело, но ей было всё равно. Почему-то белое платье сейчас было дороже. Именно поэтому она не остановилась, пробегая карими глазами по местности. «Там», — зашелестел ветер. И младшая Моргенштерн сломя голову побежала в сторону неизвестной ей тропы. «У роз», — продолжали шептать ей деревья. Казалось, что девушка сходит с ума. «Быстрее, ты его упустишь», — слышался тихий голос. Не тот голос, что обычно являлся собственным Я. Нежный, таинственный, как журчание ручья.***
Александр бежал на неизвестный ему шум. Любой другой мог бы сказать, что это, возможно, кто-то из своих. Но нет. Он был уверен, что нет. Совет запрещал посещать лес, заранее требовалось согласие. Вся система проходила через его мать, и он не сомневался, что даже существовал некий график. Ели бы кто-то из общины пошёл в лес, все бы об этом знали. Добравшись до густо-заросшей поляны, он замер, держа лук наготове. Медленными шагами стал идти в сторону большого дуба, осматривая небо в поисках летучих тварей. Ничего. Из-за спины послышались голоса, поэтому Алек развернулся спиной к дубу, не переставая передвигаться. Это не голос Клэри, и уж точно не Изабель или Джейса. Спины коснулось что-то твёрдое. Сработал инстинкт охотника, и Лайтвуд резко развернулся, направляя лук на неизвестное и наступая вперед. Если это демон, то наконечнику стрелы достаточно будет касания, чтобы отправить тварь обратно в Ад. Но вместо ожидаемого уродливого существа он увидел карие глаза, со страхом впивающиеся в его сознание. И дар речи проглотил, упираясь кончиком стрелы в её шею. Перед ним стояла высокая темноволосая девушка в бледно-фарфоровом одеянии. Он не видел такой кожи много лет, любое молочное тело претерпевало изменения, находясь в постоянном пекле. Внутри что-то взорвалось, рассыпаясь на мелкие искры. Голубые глаза просто окостенели, не в силах оторваться от незнакомки. «Какие красивые губы», — промелькнуло в голове у Алека. Ему вдруг захотелось их поцеловать. — Отойди от неё, — хриплый голос позади вывел Александра из прострации. Лайтвуд почувствовал что-то у затылка, знакомый холод металла. — Не сегодня, — усмехнулся уже более родной голос, и послышался звук хлыста. «Сестра», — усмехнулся Алек. — Отпусти его, — ещё один незнакомый голос для Александра. Блондин, сверкая глазами в сторону брюнетки, приставил клинок к горлу, рукой хватаясь за её оружие. — Не-а, — самодовольная ухмылка и голос парабатая. — Что здесь происходит? — запыхавшаяся Клэри уставилась на происходящее, до сих пор не осознавая реальности. — Кларисса? — донесся до рыжей голос. Давно забытый ей голос, тон которого она хранила в сердце. Зеленые глаза встретились с карими. Мужчина, на вид лет 50, морщины вокруг глаз, тонкие губы и строгость, присущая его внешности. — Отец, — задыхаясь, произнесла Клэри, и все обернулись назад. — Отец? — удивленно посмотрела на них Шарлотта, высовываясь из-за тела незнакомца, что так сильно прижал её к стволу дуба.