Нет розы без шипов

Конечно, Королевская Гавань и Красный замок ошеломили ее своей роскошью. Ей, наследнице обедневшего лиссенийского рода, давно не приходилось видеть такого богатства. Впрочем, Серении здесь не особенно нравилось, она все равно оставалась чужой, сколь бы хорошо не говорила на общем языке. Но на нее обратил внимание король Эйгон, сделал своей фавориткой, и это придало ей вес в глазах местного дворянства... Девушка прекрасно знала, что красива, но всегда считала, что это слишком низко - пользоваться внешностью для выгоды. Но именно благодаря красоте ее приметил Эйгон и сразу заявил, что желает увидеть ее на своем ложе. Она недоверчиво оглядела короля - толстого, в помятых и грязноватых от еды и вина одеждах, с неприятным душком. Он что, шутит? - А если не соглашусь? - спросила она, со страхом ожидая ответа. - Как можно не согласиться стать моей? - захохотал король Эйгон, пощекотав толстыми пальцами у нее под подбородком. Серения натянуто улыбнулась, стараясь скрыть дрожь омерзения. Стоило ей попасть в его постель, как с ней начали считаться, она больше не была лиссенийской попрошайкой, у которой из всех богатств только красота и невинность. Ей завидовали, ее ненавидели, но никому и в голову не приходило, что ей противно делить с Эйгоном ложе. Он считал ее игрушкой для утех, хоть и пел о том, как любит ее. А Серения отрабатывала эту любовь, стараясь не кричать всякий раз, как эта туша падает на нее. Девушку угнетало столь выгодное положение еще и потому, что на нее сразу обратились взгляды придворных. Дамы обсуждали ее наряды, мужчины шутили сальные шутки. Она делала вид, что ей все равно, а сама старалась сдерживать гнев и обиду. - Она ведьма. - С чего ты взяла? - У нее какие-то книги на непонятном языке и потом... Глаза видела? У юной девушки таких глаз не бывает, это взгляд хорошо пожившей старухи. Она колдунья, говорю тебе, чарами молодость поддерживает и нашего короля очаровала. Случайно подслушанная болтовня служанок заставляла кусать губы. Действительно, из Лисса Серения привезла небольшое наследство матери - книги на самых разных языках, в которых говорилось о силе, мощи и о великой цене за это. Наверное, именно из-за этих книг глупые девки решили, то она волшебница. Девушка всерьез изучала темные искусства, это было интересно и открывало самые разные возможности, но она не была готова поплатиться жизнью или еще чем-то всего лишь за зажженную свечу или невинное желание. Сила всегда требовала цены, порой легкой, а порой столь тяжелой, что вовек не расплатишься. Если она и решится на это, то только если совсем припрет к стенке - это не игрушки. Король слышал, что у нее якобы есть особые силы и требовал это показать, но она не ярмарочный фокусник, потому она только разводила руками - мол, все это слухи, ничего она не умеет. И ей действительно семнадцать лет. Он капризно обижался и обещал наказать ее, а лиссенийка с ужасом ждала исполнения обещания, с него станется. Серения забеременела всего спустя полтора месяца постоянной связи с королем и долго не решалась ему сказать об этом. Нужен ли ему еще один ребенок, если и так по миру бегает множество бастардов Эйгона Недостойного? Зачем ее ребенку пополнять эти ряды? Но, когда ее стошнило прямо во время постельных игрищ, то ее призвали к ответу. - Моя сладенькая Серения ждет ребенка? - Да, Ваше Величество, - она опустила голову, стараясь выровнять дыхание. - Это прекрасно! - захохотал Эйгон. - Мне все время попадаются такие плодовитые женщины! Не то, что хворая Нейрис! Серения ничего не сказала о королеве, которая понемногу умирала - девушка видела эту бледную, худую женщину, и всем сердцем ее жалела. Эйгон ни разу не сказал о ней доброго слова, словно это не его жена, а грязь под ногами. Какой он жестокий, любит только себя, а ее саму вышвырнет, как только она ему надоест! Она тяжело переживала беременность, все-таки лиссенийка никогда не отличалась крепким здоровьем, а плод словно высасывал все соки. Надо же, какое сходство с покойной королевой... Принц Дейрон неожиданно заинтересовался ее самочувствием. С чего такое внимание к очередной любовнице отца? - Как вы себя чувствуете, миледи? - спросил он, неожиданно заглянув в ее покои. - Спасибо, я чувствую себя просто прекрасно, если вы заметили. - Вы уверены, что вашего ребенка не оставят на произвол судьбы, если с вами что-то случится? Я и Мария готовы позаботиться о нем, если это произойдет. - Уже хороните меня? - Мейстер сказал мне, что вы можете не пережить родов. Как бы я не относился лично к вам, дитя не виновато, кто его отец. И матушке было бы неприятно знать, что я бросил брата или сестру одного в этом мире. Это не святость, но расчет. Один мой брат ненавидит меня, другой любит, а еще один ненавидит того, кто любит меня. Ваше дитя должно дать перевес в расстановке сил, леди. Не отказывайтесь. Она не отказалась... Накануне родов ее преследовали самые нехорошие предчувствия, а знаки, которые она получала в тот день, просто кричали о том, что произойдет. Но Серения решила, что ребенок родится, даже если заберет ее жизнь. Если это судьба, то она исполнит ее веление... Роды были изнурительными, она потеряла много крови, но младенец все не появлялся… Но, услышав первый крик, женщина нашла в себе силы спросить, кто появился на свет. - Кто? - хрипло спросила она. - Девочка, - в восхищении сказала служанка, пока мейстер обмывал кричащего на все лады ребенка. Лиссенийка улыбнулась. - Моя Шира... Серения умерла всего через час после рождения дочери.