Нет розы без шипов

Вино было крепким, и она быстро захмелела. Но иногда нужно расслабляться, иначе она сойдет с ума. У нее такая бурная жизнь, что она сама немного от нее подустала. Элейна машинально накручивала на палец золотистую прядку. Она немолода, ее серебристые волосы скоро станут белее снега, но уникальная золотая прядка не побелела. Она всегда знала, что не блистает красотой. Иногда, сравнивая свое отражения с отражениями сестер, девочка чувствовала тоску и обреченность - рядом с гибкой Дейной и округлой Рейной она была никакой. Тощая, плоская, бледная... Золотая прядь была единственным, что действительно нравилось ей в ее внешности. Это была ее корона любви и красоты. Когда Бейлор заточил их троих в башню, она не могла понять, почему он так поступил. Какие еще "три прекрасные девы", какое искушение?! Она отрезала свою косу в знак того, что ее могут выпустить, но обычно мягкий брат остался непреклонен. Она бы много времени там провела, если бы не авантюристка Дейна (придумавшая выход исключительно для себя, как иначе). А после этих рискованных вылазок сестра забеременела. Элейна и осуждала, и жалела сестру. До Дейны не сразу дошло, в каком она опасном положении, а они с Рейной сразу это поняли. Их заточение кончилось... Рейна решила стать септой, у Дейны забрали новорожденного сына, а Элейну поспешили выдать замуж. До сих пор, вспоминая о своем первом браке, она испытывает чувство неловкости и стыда. Дейна предрекала ей, что она проведет свои лучшие годы, моля о смерти старика-мужа. Боги справились без молитв. Волосы не успели как следует отрасти, платье нелепо открывало слишком плоскую грудь: девушка чувствовала себя еще более угловатой и некрасивой. Ее супруг был пыхтящим старикашкой и ей, четырнадцатилетней, начинало казаться, что ее прокляли Боги. Особенно плохо было на брачном ложе. Едва она скинула тонкую сорочку, оставшись обнаженной, как муж издал крик, похожий на клекот ястреба: - Семеро, как ты прекрасна! Элейне казалось, что его разум совсем помрачился, и он несет чушь. Когда он торопливо скинул остатки одежды, она отводила взгляд, а потом терпела, когда он тискал ее маленькие грудки и все норовил провести скрюченными пальцами между ног. Он навалился на нее, и она ощутила сильную боль, он немного подергался на ней, говоря какие-то нелепости, а она плакала от противного жара между ног. Потом Пламм вдруг замер, она ощутила нечто горячее, заполнившее ее нутро, а в следующее мгновение ее муж.... умер. Она стала вдовой в свою брачную ночь. Спустя время она обнаружила, что беременна. Сразу распространились слухи, что отец ее ребенка кузен Эйгон. Мол, где одна дура, там и вторая придет на ложе. О, как глупы были эти сплетники. После случившегося с Дейной она ни за что не подпустила бы к себе это самодовольное чудовище. Да и делать больно кузине Нейрис было некрасиво. Здесь ее совесть чиста. Она родила Визериса от мужа, которого не знала и ненавидела в глубине души. После встал вопрос о ее новом браке. Ею опять распоряжались, как вещью. На этот раз ей выбрали в мужья Роннела Пенроза, но позволили ей встретиться с ним перед свадьбой. - Вы понимаете, что я вряд ли вас когда-нибудь полюблю? - спросила она у него при встрече. - А обязательно вступать в брак по любви? - Я бы этого очень хотела. Если вы в курсе, я вдова и стала таковой в брачную ночь… - Вам не повезло, леди Элейна, но я постараюсь, чтобы наш брак принес вам счастье. - Сказано слишком смело. Роннел лишь пожал плечами. Она не ожидала, что будет счастлива. Он оказался хорошим мужем, не требовал любить его, терпеливо ища путь в ее израненное сердце. Она родила ему четырех детей, Визерис искренне считал его своим отцом. Именно Пенроз, разгадав, что она хочет большего, предложил ей участвовать в государственных делах. Элейна заинтересовалась всем этим, буквально вгрызаясь в жизнь страны. Она практически отстранила супруга от дел, решая все за него, а он послушно озвучивал ее предложения, продвигая порой воистину гениальные идеи. Она довольно потирала руки - ее никогда не воспринимали всерьез, считая лишь младшей дочкой короля и брачным активом. Любви к мужу она так и не испытала, но им было хорошо вместе. Любовь появилась потом, к совсем другому человеку. - А вы похорошели, леди Элейна, - сказал тогда Алин Веларион, когда гостил в Красном замке. - Если это ложь, то очень лестная, - засмеялась она, не отводя глаз от этого статного красавца. Он был... прекрасен и ей захотелось в него влюбиться. Сейчас, спустя много времени, она может утверждать с чистой душой, что это ее главная любовь, о которой она не жалеет. Она настолько ослепла в своем чувстве, что родила бастардов, но греха в этом не видела - у нее уже были законные дети, она выполнила долг. Любил ли ее Алин, она не спрашивала. Ей с головой хватало собственной любви. Роннел рождение Джона и Джейн принял спокойно, даже слишком. - Ты слишком умная женщина, чтобы поступать столь безрассудно. Ты... любишь его. - Люблю. - Детей не нужно отсылать в дальние замки, они могут расти со своими братьями и сестрами. - Мне так жаль, что я не смогла тебя полюбить. - Полно, Элейна. Сердцу нельзя приказать. Она родила семерых детей, что явно было благословением свыше. Элейна пыталась дать своим детям все, чтобы ни один не ощутил себя обделенным. Алин виделся со своими детьми, и это приносило ей радость и боль. Не меньшую боль приносили взгляды тетушки Бейлы, жены Алина, которая знала об их любви, но гордо молчала. Роннел умер и она совершенно потерялась в этом мире: дети не приносили хлопот, но рядом не было именно надежного мужчины, которому можно доверить свои радости и горести. Алин, несмотря на то, что они были любовниками, так никогда и не стал "ее" мужчиной, навязанный брак оказался самым счастливым, так ей думалось, что так уже не будет. Но сама жизнь столкнула ее с ним... Он был красивым и статным рыцарем, но женщину гораздо сильнее покорили его таланты музыканта. - Я собираюсь выйти за Майкла Манвуди и мне плевать, что вы думаете об этом, мой король, - заявила она. - Время, наверное, никогда не избавит вас от своенравности. Она уехала с Манвуди в Дорн, наслаждаясь там жизнью и с усмешкой наблюдая, как он пытался поладить с ее многочисленными детьми. Он им нравился, но ребенка от него они приняли бы в штыки. Да и ей самой не хотелось больше детей. Майкл хотел наследника, но здесь она была непреклонна, что его наверняка обижало, но он ей об этом ни слова не сказал. Элейна налила еще вина. Была ли она хоть немного счастлива в своей жизни? Множество раз. Жаль только, что в память от родителей ничего не осталось - драконье яйцо пропало еще при подготовке к ее первой свадьбе, а мамино ожерелье затерялось уже при переезде в Дорн. - Элейна? - Майкл, сыграй мне на арфе. Мне сейчас так нужно это. - Как скажешь, моя любимая принцесса.