Нет розы без шипов

Ее забавляли слухи о том, что она изменяет Эйгону с музыкантами. Рейнис вообще смешили слухи о ней или сестре и брате. Люди такие глупые, им так нравится что-то придумывать. Рейнис вообще была кокеткой и хохотушкой, чем выгодно отличалась от молчаливого неулыбчивого брата и суровой воинственной сестры. Ей всегда казалось, что благодаря их непохожести они так крепко связаны. - Рейнис! - голос Висеньи заставил ее, стремительно идущую по коридору, остановиться. - Что такое, сестра? - она с улыбкой обернулась к ней и замерла, увидев чересчур серьезное лицо. - Может, все-таки откажешься? - О чем ты? - Я о Дорне. И не увиливай. Мне не нравится твоя затея, она слишком рискованна. - Я уже не маленькая девочка, не говори со мной таким тоном! И потом, я же не сегодня ночью отправляюсь туда, пока понянчусь с Эйнисом, тебе его передам попозже... Висенья поджала губы. Рейнис невольно обидела сестру, которая все никак не могла родить Эйгону ребенка. Брат, словно нарочно, все чаще избегал общества старшей сестры, и девушке хотелось расставить все точки в этих непонятных ей отношениях. - Висенья... - Рейнис поспешила извиниться, но та лишь покачала головой. - Я беспокоюсь за тебя, иногда ты слишком горяча, - сказала она тихо. - Это все пламя и кровь в нас, сестра... Эйгон сегодня снова пришел к ней, буквально затащив в постель. Девушка раньше никогда не получала столько страсти, она подозревала, что таким образом брат пытается высказать ей все, что он не говорит вслух о Дорне. - Я бы хотел от тебя еще одного сына. - Эйгон, боги... Ты же сейчас несерьезно? - А почему нет? - Потому что настала очередь Висеньи подарить тебе ребенка, - терпеливо ответила она, поднимаясь с постели. Ей не нравился этот разговор. - Это нечестно прежде всего перед ней. Она еще не одарила тебя ребенком, и вряд ли одарит, если ты так редко будешь посещать ее ложе. Каково ей будет, если я рожу еще одного? - с легким раздражением сказала девушка. - У вас, конечно, какое-то непонятное мне противостояние, но и она твоя жена. - Моя Рейнис... Всегда заботишься о других. Ты ведь знаешь, как она порой... подавляет. - И все-таки... Они снова бросились в объятия друг друга, и стоны, крики королевы разносились по всему замку. Бесстыдно, но как молчать, когда она каждой клеточкой своего тела любит этого человека? Он принадлежит только ей, как это не было бы нечестно перед старшей сестрой... Почему сейчас она это вспомнила? Рейнис захрипела, попыталась приподняться на локтях, но резкая боль пронзила все тело, и изо рта полилась кровь. Она едва не захлебнулась и издала противный, как ей показалось, булькающий звук. Больно, как же больно... Старая дорнийская жаба оказалась слишком хитра. С огромным трудом Рейнис перевернулась на живот и поползла, пытаясь не обращать внимания на жжение в груди, оставляя на песке кровавый след. Эйнис... Ее сын... Как же он будет без нее, он такой слабенький? Неужели она умрет здесь, вдали от сына, брата и сестры? - Эйнис... Эйгон... - Я же говорила, чтобы вы не спешили возвращаться, но вы не послушали. Погубили себя и своего дракона. Все ваша гордая пламенная кровь. Она ползла, хрипела и вспоминала своего любимого мужчину и гордую сестру, которая отговаривала ее от похода. Так не хочется умирать... И почему рядом с ней идет эта старая принцесса Мартелл, которая смотрит на нее зрячими глазами? Ее слепота - обман? Больно... - Не хочу... умирать... - Рейнис не могла поднять голову от боли, песок забивался в ноздри. - Тебе не надо было лететь в Дорн. Теперь ты здесь навсегда. - Жаба Мартелл заговорила голосом Висеньи, но Рейнис уже ничего не слышала. Сейчас в глазах было только пламя, а кровь стремительно покидала тело.