Нет розы без шипов

Зеркало отразило немолодую, но все еще очень привлекательную женщину. Висенья криво усмехнулась и поспешила отойти от зеркала. В последнее время, стоило ей слишком долго начать смотреть на свое отражение, как в голову лезли ненужные мысли и воспоминания о прошлом. Сев в кресло, женщина недовольно подумала, что совсем не помнит детства, только фрагменты, связанные с братом и сестрой. Вот задумчивый Эйгон глядит куда-то вдаль, а рядом с ним пристроилась Рейнис, то Рейнис с восторгом рассказывает о своем первом полете на драконе... Было много всего, но помнит она только их двоих. Они были особенным триединством, которое не должно было распасться. Она с радостью поддержала желание брата завоевать Семь королеств, сделать их единым, принадлежащим только им. Она буквально жила битвой, находя нескончаемое удовольствие в победах и завоеваниях. Эйгон просил ее только об одном - не зарываться, но Висенья не считала нужным его слушаться во всем: хоть он и мужчина, старшая в семье именно она. Наверное, именно тогда ей стало нравиться провоцировать брата, злить его и вызывать гневные пылкие речи. Наверное, их главным триумфом стала коронация Эйгона: они с Рейнис сопровождали его, и женщина тогда не могла не ощущать гордость за брата. Но потом что-то пошло не так... То, что Эйгон больше любит Рейнис, а не ее, Висенья поняла довольно быстро - оба они во многом подходили друг другу, но она не обижалась поначалу, пока не началось их с сестрой невидимое соперничество. Брат, словно нарочно, больше ночей проводил с Рейнис, а женщина, не терпя такого открытого пренебрежения, все больше злила его своими речами и провокациями, несколько раз даже направляла острие Темной Сестры на него в порыве гнева. Эйгон все больше от нее отстранялся, в конце концов, на одну ночь с Висеньей он проводил десять с Рейнис, что заставляло старшую сестру рвать и метать. - Уж не хочешь ли ты, братец, выжить меня из своей жизни?! - шипела она рассерженной змеей, готовая в любой момент кинуться в бой, как раньше с королями Семи королеств. - Я не терплю, когда мной пытаются управлять, Висенья! - сказал Эйгон, как всегда, спокойно, словно перед ним не был не дракон в ярости, а обычная крестьянка. - Ты меня любишь, я знаю это, но ты не можешь... не контролировать, не управлять. Хоть ты и моя правая рука и соправительница, но ты забываешь, что король здесь я, что мы больше не дети и что я слишком тебя люблю, чтобы не наказать за все твои речи. Висенья отпрянула, словно он ее ударил. Она не хотела его контролировать, но не могла не направлять. Она сильная женщина и понимала, что многие мужчины слишком слабы, и их надо вести за собой. Многие, но не брат. Он никогда не был ведомым, но сам поведет за собой. Завоеватель. Уж не поэтому ли Рейнис намного чаще греет его постель, что просто подстраивается под Эйгона? Но она так не может, она не только женщина, но и воин, политик, королева. Там, где Рейнис могла отстраниться или подстроиться, Висенья лезла на рожон: она не могла иначе. Получается, вся ее суть, суть женщины, которая сама берет, что желает, испортила ее отношения с братом. - Но ты ведь понимаешь, что иначе я не могу? - Именно поэтому я прошу: подари мне наследника, помогай мне в государственных делах, но никогда не пытайся руководить мной, как своим солдатом, иначе все закончится... плохо. Но первой родила не она, а Рейнис. Мальчика назвали Эйнисом, он был слабеньким, но Висенья не могла не радоваться за сестру, та буквально сияла. И не могла не видеть чувство вины в глазах младшей: та словно просила прощения, что ребенка родила она, а не сестра. Какое-то время они с Эйгоном жили в мире, он даже чаще стал посещать ее, пока Рейнис не поделилась с ней безумной идеей о том, что хочет взять реванш в Дорне. - Сестрица, уж не безумие ли это? - Я покажу этой старой дорнийской Жабе, что с драконами нельзя панибратствовать. Позаботься об Эйнисе, пока я буду расчищать брату дорогу. Но Рейнис не вернулась. Сначала женщина даже не поверила в это. А потом буквально умоляла Эйгона начать войну против Дорна. Но брат не позволил. В этот момент она возненавидела его всем сердцем. Разве не любил он Рейнис больше всего на свете?! Так снова началась полоса их разногласий, пока она не произвела на свет сына. Висенья растила сына и время от времени навещала племянника, отмечая, как мальчишки непохожи и как они... не подходят для трона. Как тих и слаб Эйнис, как порой слишком несдержан и яростен Мейгор. Брат словно отстранился от детей, но ей было не до былых обид - между ними осталось холодное равнодушие. Королем стал Эйнис, хотя Висенья считала его никуда не годным монархом. А потом началось Восстание Святого Воинства, Мейгор захотел жениться еще раз, и для женщины все начало смешиваться в какую-то алую пелену. Нет, не так. Перед глазами все время были пламя и кровь. На ее руках умер Эйнис, подкошенный болезнью. Разумеется, молва не могла удержаться от того, чтобы не обвинить ее в отравлении. Чушь! У Эйниса попросту не осталось сил держаться в этом мире. Плохо она заботилась о сыне умершей сестры, раз не выполнила обещание. Конечно, она помогала Мейгору в управлении государством, но он все меньше ее слушал и все больше пугал ее, раня словами сильнее, чем это делал когда-то его отец... Неужели ее время вышло? Висенья невольно посмотрела в окно, за которым уже занимался кроваво-красный закат. Сколько таких еще осталось в ее жизни? Почему-то уже хотелось не держаться и отправиться к ним: ее задумчивому брату и кокетливой сестре...