Любовь — это сказка, которую мы пишем сами, и только от нас зависит её финал.
Стив не помнил, когда в последний раз спал или нормально ел. Знойная Ваканда совсем не была похожа на не засыпающий Нью-Йорк. В ней не было той искры, той неукротимой энергии, которая заставляла бы двигаться дальше, и, самое главное, в ней не было его Тони. После всех событий, произошедших несколько месяцев назад, Стив много рассуждал над причинами своих поступков. Роджерс редко занимался самоанализом, и когда это происходило, то копался он в себе очень долго и тщательно, а сейчас времени на это было полно. На самом деле альфа очень жалел, что бросил Тони. Своего омегу. В 40-х его бы избили за это. Бросить омегу, при этом еще избив, считалось ужасным преступлением. Ведь омега был больше, чем просто обычный человек, он был продолжателем рода, раньше их считали чуть ли не венцом творения. Стив понимал, что он дурак и не заслуживает Тони. Такого очаровательного, единственного в своём роде омегу, который пах хорошим глинтвейном с нотками апельсина. Сейчас было так плохо без него. Нет, конечно, Роджерс бы не упустил шанса спасти Баки, своего давнего приятеля, практически брата. Правда, какой ценой? Спустя долгие месяцы, четко видя все возможные варианты, альфа пожалел, что сделал выбор с самым плохим исходом. Вспоминая их нелепое противостояние, Стив поражался своим словам, действиям по отношению к Тони, такое ощущение, что его подменили в то время. Ведь было столько вариантов, надо было всего лишь поговорить с Тони, и Стив был уверен, что Старк бы все понял и помог. Самобичевание никогда не было любимым занятием Роджерса, но сейчас в душной Ваканде альфа чувствовал, что медленно проваливается в безграничную депрессию. Оказывается, что засыпать без Тони практически невозможно. Без его объятий было сложно даже существовать, ведь руки его омеги — самые теплые и нежные, хоть и испещренные множеством шрамов от работы в мастерской. Роджерс знал, что слишком эгоистично было надеяться на прощение Тони. Он был ужасным альфой, не смог защитить своего омегу даже от себя самого, поэтому прислать Тони документы на развод было самым верным решением, пусть и самым тяжелым. Так он сможет хотя бы освободить Старка от себя, может, он сможет найти себе альфу лучше, чем Стив. Ведь Роджерс понял, что не достоин быть ни Капитаном Америкой, ни альфой Тони Старка.***
Тони долго уверял Роуди, что все было в порядке, он начал жизнь с чистого листа и забыл своего альфу, Стива Роджерса. Однако Джеймс прекрасно понимал, что такие фразы были чистым враньем. Да, Тони снял кольцо, но если приглядеться, то можно было понять, что он носит кольцо на шее, на цепочке, вместе с жетонами своего альфы. Не мог Тони забыть Стива, и тот факт, что человек каждую ночь спит в футболке своего мужа, хоть и бывшего, доказывает, что вряд ли когда-нибудь, да сможет. Каждый вечер, перед сном, Тони читал своим детям комиксы про знаменитого Капитана Америку, потому что считал, что его дети уже все слышат и понимают, ведь Капитан Америка все равно остается благородным героем, даже если этот спаситель человечества — его бывший муж. В общем, хоть Тони уверенно делал вид, что забыл своего мужа, на самом деле это было абсолютным враньем. Также стоит упомянуть, что после побега Стива Тони тягали по всем инстанциям, как будто это он был виноват в том, что его муж сбежал с убийцей. И было совсем неудивительно, что на одном из собраний Старк упал в обморок, это был лишь вопрос времени: урывки сна и та пища, которой питался Тони, точно не способствовали нормальной функциональности организма. А теперь, когда омега носит под сердцем двух детей, надо было лучше следить за своим здоровьем, но постоянно нагнетенная обстановка этому ничуть не способствовала. Тони пришел в себя уже в больнице, и последнее, что он помнил, это как пошатнулся зал собраний и перед потерей сознания прикрыл живот, чтобы дети не пострадали. Под мерный писк приборов Старк открыл глаза, ощущая противное чувство в сгибе руки. Переведя туда взгляд, Тони усмехнулся — капельница, в принципе, что и следовало ожидать. Врач, кстати, не заставил себя долго ждать (может, у него было какое-то чутье на очнувшихся пациентов или предупредили приборы, что более вероятно) и незамедлительно начал осматривать его. — Здравствуйте, мистер Старк, рад, что вы очнулись. Я — ваш лечащий врач. Как себя чувствуете? — Нормально. Как долго я тут нахожусь? — Совсем недолго, всего несколько часов. Вы упали в обморок, и ваш друг доставил вас к нам. У вас обычное истощение, что, конечно, не так страшно при обычных условиях, но не в вашем положении. Вы понимаете, что это может привести к выкидышу? — С детьми все в порядке? — испуганно спросил Тони, а внутренности его туго сжались в крепкий узел от волнения: он не может потерять детей, они — последняя частичка, связывающая его со Стивом. Если Старк потеряет их, это будет конец. — На этот раз все обошлось, можете не переживать. Однако если вы продолжите себя так загонять, то все закончится плохо. Омега облегченно вздохнул, услышав слова доктора, немного приподнялся на кровати и ответил: — Я буду соблюдать абсолютно все, что вы скажете. — Думаю, вы и сами понимаете, что уже не молоды. Вам стоит соблюдать более строгий режим и избегать стресса. Я выпишу вам рецепты таблеток и предписания, постарайтесь о них не забывать. Сегодня вы останетесь в больнице, вам докапают комплекс витаминов, а завтра вы спокойно сможете уйти. Также вам надо будет периодически сюда приходить, чтобы мы капали вам комплекс витаминов. Это поможет вам более гладко перенести беременность. У вас есть какие-нибудь вопросы? — на твердой ноте закончил врач свою речь. — Нет, спасибо вам, — устало улыбнулся успокоившийся Тони, нежно поглаживая живот. — Отдыхайте, я зайду чуть позже. Врач ушел, а омега свернулся калачиком, стараясь не тревожить руку, в которой находилась игла капельницы, и, продолжая гладить живот, прошептал: — Все будет хорошо, мои малыши. Папочка не даст вас в обиду.