"А у тебя превосходная речь."

      Жильбер зябко поёжился, когда вышел из дома. На улице вовсю бушевал дождь, неприятно стучавший по крышам зданий. На секунду всей троице захотелось вернуться в тесную, но уютную, тёплую и сейчас так чертовски желаемую квартиру Геркулеса.       «Чертовски желаемую квартиру» — странное словосочетание, честно говоря. Но не сейчас, когда природа решила обрушить свой гнев на людей. В эти минуты хочется спрятаться в любую щель — лишь бы остаться сухим — и прождать всю непогоду там.       Лафаетт получше закутался в куртку и как можно лучше затянул капюшон, иногда морщась, ведь капли дождя даже так умудрялись попадать на лицо француза. Его друзья последовали примеру Жильбера и так же попытались скрыться в одежде, но, опять же, особого успеха это не принесло. Иногда их довольно сильно заносило в сторону от усталости и от выпитого алкоголя. А Александр успел обматерить весь мир (включая и погоду), когда нечаянно споткнулся об невидимый камень, но к счастью Лоуренс успел схватить Гамильтона. А к сожалению, тоже свалился на асфальт вместе с этой мелочью, что вызвало дикий смех у Лафаетта. И от синяка под глазом Жильбера спасла медлительность Алекса, который успел и франзуза покрыть нецензурной бранью. Так, за компанию.       Удивительно, как они не успели себе вообще переломать все кости. — Лафаетт, иди вперёд, мы тебя догоним. — Гамильтон помахал ладонью, а сам начал замедлять шаг, опираясь на Джона. Видимо ему хотелось, чтобы кучерявый тоже приостановился. Жильбер даже не обратил внимания ни на просьбу, ни на то, что гейская парочка друзья заметно отстали от него. Только через несколько секунд француз почувствовал что-то неладное и осмотрелся, заприметив их чуть позади себя Лоуренса. —Я, конечно, понимаю, репутация в универе и всё такое… — говорил Александр, одну руку положив на плечо Джона. А Лоуренс в свою очередь приобнял низкого за талию, улыбаясь, и на его щеках полыхал румянец. Их лица были настолько близки друг к другу, что, кажется, только и остаётся ожидать чего-то более романтичного между этими двоими, а затем мысленно визжать от счастья за пару. Возможно, причине такой откровенности и является алкоголь, заставляющий творить подобную херню, состоящую из розовых соплей.       В следующий момент Алекс поймал на себе любопытно- внимательный взгляд Жильбера, а затем в мгновение опрянул от Лоуренса, словно рядом с ним находился не этот милый веснушчатый, а самый заклятый враг Гамильтона.       Да и Лафаетт понял, что испортил парням момент и пристыженно отвёл взгляд. — Désolé… — промямлил француз, пьяно икнув. Следующую половину пути они шли молча, обдумывали только что случившееся и лишь изредка перекидывались некоторыми фразочками.       Дойдя до автобусной остановки, вся троица промокла насквозь, а конечности, казалось, онемели от холода и отказывались повиноваться. Никто, кроме них, не бродил в это время; кругом темнота, только фонари освещают улицу, — и то, далеко не все, а какие-то даже иногда отключались на мгновение, а затем вновь включались, словно такого не было — придавая ей только ещё более пугающий вид. В такой момент чувствешь себя, как в дешёвом фильме про маньяков и психов, чудом ушедших из своих психушек.       Но сейчас не самое лучшее время для подобных размышлений, хотя бы потому, что нужно остановить какую-то машину и благополучно вернуться в общежитие. Да, под проливным дождём даже самая убогая квартира там покажется неподдельной роскошью и райским наслаждением, а в мыслях так и крутятся мечты о тёплой постели, под мягким одеялом. Глаза сами по себе слипались, только подливая масла в огонь и заставляя продолжать мечтать о кровати и о сладком сне. — Эй, там кто-то тормозит! — почти уснувший Гамильтон, встрепенулся и резко заметил свет фар неподалёку. Жильбер сщурился от внезапного яркого света среди такой-то темноты. — Я договорюсь с ним. — спокойно произнёс Лоуренс, потом плавными шагами подошёл к припарковавшейся машине, стараясь при ходьбе не шататься. «Лишь бы только он не отказал нам», с огромной надеждой в груди подумал Лафаетт. «Иначе нам придётся проторчать здесь ещё несколько часов…»       Джон лёгким движением руки подозвал их к машине, а затем вновь повернулся к водителю. — Э-э-э, ну вы же согласны подвести нас? — как бы подытожил Лоуренс, сильно нервничая — лишь бы водитель не отказался от такого «подарка» прямо сейчас. — Ладно, — вдохнул тот, понимая, что по другому всё равно не получится. — Но учтите, если я услышу хоть какие-то звуки с вашей стороны, то вылетите отсюда сию же секунду. — Конечно-конечно. — заверил водителя Джон и улыбнулся, будто бы улыбкой смог дать полную гарантию за тишину. Затем кучерявый с чеширской улыбкой повернулся к друзьям, которые тоже сверкали улыбками. Все они залезли в машину, иногда пихая друг друга.       Время медленно, но верно переходило за полночь. Конечно, никто из троицы не понимал, как завтра в хорошем расположении духа и без жуткой головной боли идти на учёбу, а уж тем более — слушать наискучнейшие лекции преподавателей на протяжении нескольких часов. На улице всё ещё господствовал дождь, капли которого стекали по оконному стеклу, и поневоле понимаешь, что низачто не хочешь высовываться из тёплого салона машины и чувствовать на себе всю ярость природы. Ведь от дождя намокнешь, а если намокнешь — заболеешь. От болезни никогда не было пользы. Конечно, можешь от такого счастья лишние часы провести в кровати в обнимку с градусником и таблетками. Но не сейчас, когда на лекарства не хватало средств. Так что, добираться до общежития нужно быстро, без «каких-либо проишествий"(как любил выражаться Джон по обращению к Гамильтону).       Но эти «какие-либо происшествия» нарочно хотели преследовать студентов по пятам, подобно хищнику в поисках новой добычи. По крайней мере, плохое предчувствие узлом застряло где-то в горле, и думаешь про самые худшие последствия, как параноик, ей-богу!       Машина быстро проносилась средь тёмных улиц и едва освлетлённых фонарями шоссе. Почему ночной город так манил Лафаетта? Так соблазнял прогуляться, пройтись между закоулками и попугать припозднившихся людей, притворившись алкашом из четвёртого подъезда? Резкая вспышка света на секунду осветила тучи, а затем пропала, будто не было; через мгновение совсем близко зарокотал гром, и Лафаетт от неожиданного вздрогнул, чуть не ударившись головой из-за высокого роста. Гамильтон старался сдерживать смех с его фейла, но не смог и тихо захихикал. Жильбер на протяжении минуты молчал, стыдясь и вспоминая, как ещё в детстве рыдал, когда на улице начиналась гроза, и не отходил от родителей, даже соглашался на такую постыдную вещь, как спать с ними в одной комнате.       Водитель подъехал к университету и остановился недалеко от него. — Спасибо, что подвезли, — Лоуренс вышел из машины, держа дверь для остальных. — Без Вас мы бы, наверное, ночевали на улице. Водитель в ответ что-то буркнул и уехал сразу же, как только последний из троицы вышел из его машины — слишком стрёмно ему было подвозить пьяных недо-студентов. — Быстрей! — крикнул Александр, вновь пытаясь безутешно скрыться от ливня, и тут же побежал к общежитию. Лафаетт и Джон последовали его примеру и иногда, как на льду, скользили по мокрой земле и чудом не падали.       За несколько минут они уже промокли до нитки и вновь дрожали, напрасно скрывая тело под слоем одежды. Скользкая земля только усложняла ситуацию и заставляла ступать медленнее, дабы не свалиться прямиком в грязь.       Но и торчать на улице не хотелось. Так что, пусть лучше дождь бушует где-то за окном уютной комнаты, и тебе не придётся мокнуть, а потом болеть. — Почти пришли! — постарался перекричать шум дождя Джон, тяжело дыша от быстрого бега. — Вон там вход уже, чуть-чуть осталось! И Лафаетт ускорил шаг, как только сам заприметил двери общежития, но тут же остановился перевести дыхание, положив руку на грудь и тяжело вздохнув.       Гамильтон довольно быстро подходил к двери, даже не обернувшись на друзей, да и двигался Александр довольно уверенным шагом. Лоуренс заметил его и, присмотревшись, резко и очень громко вскрикнул: — Алекс, не надо! Панике Джона не было предела. Он быстро побежал за Гамильтоном, который заприметил неподалёку Джефферсона, пьяного в хлам и опирающегося на трезвого Мэдисона.       Лафаетт смекнул, к чему идёт дело и тоже попытался остановить Александра от такого чудесного шанса надрать рожу Томасу.       Томас тоже не стал медлить и медленно, чуть не падая на землю, приближался к Гамильтону и усмехаясь. — Не надо, Алекс, — шептал Джон, поглаживая мелкого по спине. — Пошли домой… — Нет. — повысил голос Александр, отпихнув Джона от себя, с готовыми кулаками подходя к Джефферсону. Лоуренс не предпринял больше попыток остановить гредущую драку. Вообще.       Джон лишь со стороны наблюдал, а когда Жильбер захотел попытаться разнять дерущихся, веснушчатый положил руку на плечо французу. — Не стóит, — прошептал парень хмуро. —Пусть получит.       Томас, несмотря на своё чересчур нетрезвое состояние, был намного сильнее Александра. И Гамильтон это понимал, но он не собирался из-за этого делать вид, будто трус и не может за себя постоять. Особенно, если причиной являются какие-то прошлые обиды и унижения.       Если смотреть со стороны, то сразу видно — победителем Гамильтону не выйти, Томас даже в таком состоянии способен дать отпор своему давнему неприятелю.       Но и Алекс тоже не был одним из слабаков, и сумел хорошо зарядить в глаз Томасу, отчего тот взвизгнул, но продолжил наносить удары мелкому. Джефферсон сумел сильно ударить Гамильтона по лицу, и Александр на минуту сдался, держась за губу, по которой и попал удар врага. — Остановитесь! — Мэдисон, видимо, не выдержал этой сцены и быстро оттолкнул дерущихся друг от друга. — Nous irons… — Лафаетт дал Гамильтону платок, который Алекс сразу приложил её к ране, морщась от боли, а Жильбер аккуратно повёл его во внутрь здания и сам открыл дверь в квартиру.       Александр первым делом забежал в ванную, включил воду и начал очень бережно промывать губу, иногда «айкая» и шипя от щипания. — Получил, что хотел? — сердито произнёс Джон, стоя в дверях. — Сильно болит? — Ну, не смертельно. — Пожал плечами Гамильтон, и тут же ему в руки прилетел бутылёк с перекисью от кудрявого.