POV Николай Зорькин.
Катька предвидела всё, и то что Воропаев обязательно остановится на Андрее, как на жертвенном барашке, тоже. Теперь было очень важно не дать Сашке времени на раздумье, и сделать это нужно было очень и очень аккуратно. — Ты умеешь подделывать подпись Андрея? — Да, причем действительно очень хорошо. — Мысль, конечно, интересная, но ты должен понимать, что подделав подпись Жданова, ты вколотишь гвоздь в его гроб? У меня на него тоже зуб есть, но это все-таки чересчур, по-моему. — А у тебя почему на него зуб? — страшно заинтересовался Воропаев. И это тоже Катюха предвидела. Ну, что же, болезный, ноготок увяз — всей птичке пропадать? Ладно, ты сам этого хотел. — Это наше с Катей личное дело, понял? И я не собираюсь тебя в него посвящать, — ответил я как можно более неприязненно. — Ваше с Катериной? При чем здесь она? Жданов с ней спал? Спал, да? — Сашка схватил меня за грудки, но я его оттолкнул. — Твое какое дело с кем спала моя жена? Уж с тобой-то она точно спать не будет. — Жданов спал с Катей? Колька, скажи мне правду, мне это очень важно знать. — Ух ты! У ревнивца даже белки глаз кровью налились, он вообще забыл зачем ко мне пришел, в его мозгу сейчас, как мне кажется, кроме ненависти к Андрею и жажды мести больше не было ничего. — Ты что, еще не понял, что Катька не такая? Что она не станет спать с чужим женихом, тем более, что у нее есть я, ее законный супруг. — А что тогда? За что у тебя зуб на Андрея? Хочешь, я заплачу́, только скажи правду. — Вот с этого и надо было начинать… — Сколько? — Пятьсот евро тебя не очень разорят? Сашка тут же вынул бумажник, вытащил три купюры и положил передо мной. Блин, а моя роль, как выяснилось, кроме пользы для дела, может приносить еще и дивиденды. Нужно будет купить цветы Кате, Кире и Дашуле на все эти деньги. Пусть девчонки порадуются. — Говори, — от нетерпения у Воропаева подрагивал кончик носа. — Катька попросила развод. — А при чем тут Жданов? Может, это из-за того, что она увидела твои фото с другой, а может, из-за мен… — Ха-ха-ха, — рассмеялся я, перебивая. — Катя попросила развод еще до того, как ты пришел ко мне с предложением продать ее. — Что? Выходит, ты обманул меня? Срубил шесть процентов за то, что тебе уже не принадлежало? — Кто бы говорил об обмане, только не ты. — Допустим, но почему Катя хотела развестись? — Она сказала, что любит в Андрея и не считает возможным… — Кого она любит? Андрея? — Сашка побледнел, как полотно, но почему-то перестал бегать по кабинету и присел на стул напротив моего. — Но ты же сам сказал, что она не станет спать с чужим женихом, да еще будучи замужем. — Правильно. Поэтому она и попросила развод. Понимаешь, Катюха очень правильная, для нее любить одного, а жить с другим — это нонсенс. — А как же Кира? — Я не знаю, но если Андрей тоже любит Катю, то он расстанется с невестой, иначе Пушкарева ни за что его к себе не подпустит. Это был один из самых важных пробных шаров, если Сашка сейчас, на таком психозе не проболтается, значит, он не проболтается никогда. — Если Андрей любит Катю? — переспросил упырь. — Да я его раздавлю, как вошь! Вот ему Катя, вот! — Сашка начал крутить фиги и показывать их в окно. — Андрей должен жениться на Кире! Должен, и точка, — заскрипел зубами Воропаев, снова вскочил и забегал. — Тогда я смогу распоряжаться ее пакетом акций целых три года, пока не убежусь, что их брак прочен и что Андрей ей не изменяет, только после этого Кира будет иметь право потребовать свой пакет назад. Но ты же прекрасно понимаешь что я… — Воропаев, ты дурак? — спросил я на голубом глазу. — Что? — кажется, он только заметил, что я все так же нахожусь в кабинете. — Ты дебил? О каких акциях ты бормочешь, если мы собрались… ты собрался завладеть всей компанией, вернее суммой, эквивалентной её стоимости? — Ты прав… Ты прав… — бормотал Сашка, все еще погруженный в себя. — И все же… Понимаешь, по завещанию отца только в случае женитьбы Киры с Андреем, я не должен буду с ней делиться… Слушай, а чего ты лезешь в мои дела? — вдруг опомнился Воропаев. Ну, вот и всё, больше можно было не валять дурака, не пытаться вытащить из Сашки информацию. Оказывается дело в завещании, в том, как хитро оно составлено и в том, что этот жлоб спит и видит, как он повесит Киру на шею Андрею, забрав себе ее деньги. Теперь можно было переходить к главному. — Я лезу? Александр Юрьевич, лечиться не пробовали, говорят, на ранних стадиях паранойя излечима. — Нет у меня никакой паранойи. Значит так, я все решил! Компанию откроем на Андрея, ты сможешь выдать закладную на «Zimaletto»? — Я? Нет! На этом документе тебе и придется подделывать подпись Жданова, без этого закладная будет недействительна. Сядь и успокойся, и послушай меня внимательно, повторять я буду уже за деньги. Ясно? — Ну, выкладывай. — Первое, чтобы открыть компанию нужно удостоверение личности, у тебя есть паспорт Жданова? — Нет! — Вот и не дергайся, устал я слушать твой бред. Если ты хочешь успешно провести операцию, то завтра ты откроешь компанию-однодневку на свое… Слышишь меня? На свое имя. — Сашка попытался дернуться, но я его остановил: — Дослушай! Я все объясню. Затем переведешь на вот этот счет, — я протянул ему листок с реквизитами, — все деньги, которые причитаются мне. И только потом я передам тебе закладную на «Zimaletto» со своей подписью, там ты пририсуешь подпись Жданова и отправишься в банк за кредитом. Ясно? — Но меня же… Я же… Я не могу! Меня посадят. — Дослушай! Тебя, конечно бы посадили, в этом нет сомнения, если бы Малиновский сейчас не сидел, если бы Андрей не был в Лондоне, или если бы… Знаешь, Пушкарева подняла бы такую бучу, как только из банка позвонили бы о закладной, что мама не горюй. Но! Катька мне верит, как себе и все дела с банками сейчас веду я. В этом твое спасение. Мне нужны деньги, тебе нужны деньги, так что мы по одной жердочке ходим. Затем, как только ты получаешь банковский кредит для своей фирмы, ты переводишь деньги на свой личный счет, ликвидируешь компанию-однодневку, уматываешь за границу и… Гуляй, Вася! Как тебе план? — Хороший план, только как же Катя? — Забудь о Кате, тебе ее не видать, как своих ушей. — Я без нее не могу, это правда. Без нее я никуда не уеду. — Так чего ты мне мозги столько времени парил? Не хочешь — не надо. — Я не смогу без Кати жить, пойми меня, — Сашка чуть не плакал. — Мне ее запаковать и посылкой прислать тебе? — Николай, послушай, а может я смогу стать президентом? — Обязательно, как только купишь в Косом переулке волшебную палочку. Воропаев, выйди из кабинета и не мешай работать! Сашка пошел к двери, понурив голову, затем остановился, постоял, подумал, развернулся и снова подошел ко моему столу. — Я не смогу сейчас найти такую сумму, чтобы полностью рассчитаться с тобой. Давай я пока переведу тебе пятьдесят тысяч, а окончательный расчет произведем после операции. — Этот вопрос даже не обсуждается. Нет денег, нет закладной. Досвидос…POV Кира Воропаева.
Казалось, что слезы не закончатся никогда, они лились из глаз, словно из открытого крана и ничего не помогало, ни уговоры Даши и Коли, ни специально для меня испеченные Катей эклеры, ни даже коньяк с лимоном. — Как? Как он мог? Только для того, чтобы забрать на три года мой пакет акций и прибрать к рукам еще шесть процентов, мой родной брат готов был на все. — Кира, ты же должна понимать, что ни о каких трех годах не могло быть и речи. Сашка никогда бы не вернул тебе твой пакет, — фыркнула Катя. — Катенька, это не так, он же любит отца, а это была воля папы. — Да, Сашка любит отца, но деньги он любит больше. — Колька начинал сердиться. — Что ему стоило бы, например, сказать, что Андрей плохой муж, — подхватила Даша, — а то и вообще нанял бы проститутку, подложил в постель к пьяному Жданову и сфотографировал. И все, пакет отдавать не надо. — Господи, девочки, может хватит о гипотетических версиях? Сашка сейчас носится, как угорелый в поисках денег, завтра или послезавтра переведет их на мой счет, и можно заканчивать переоборудование. Вот о чем сейчас нужно думать! Уже к концу недели Сашка сядет… Прости, Кира, и прекрати плакать. А нам дальше работать, поднимать «Zimaletto». — А? Как сказал? — Даша гордо посмотрела на нас с Катюшей. — Мужик! Мужчина, вы мне нравитесь, — и прижалась к нему. — Кирюш, я предлагаю оставить этих двоих, им и без нас хорошо, а мы давай поедем к тебе или на конспиративную квартиру, позвоним в Лондон, поговорим, и потом вместе плакать будем, — Катя начала одеваться. — Точно, только давай у этих счастливчиков заберем часть эклеров и коньяк. — Да сидите вы, мы с Дашей едем к ней. Не успели ребята уйти, как у нас с Катей практически одновременно зазвонили мобильные и мы тоже разошлись по разным комнатам…POV Роман Малиновский.
Кира рассказывала последние новости и плакала безутешно. Мне тоже хотелось плакать, но я не мог, я мужчина, я должен был поддерживать свою женщину, а не рыдать вместе с ней. — Значит, все дело в деньгах? — Да. Ромочка, если бы он мне сказал, что ему нужны мои акции, я сама бы от них отказалась, поверь. — После всего, что он с нами сделал? — Да, после всего, что он с нами сделал, я отдала бы ему свои деньги, чтобы он оставил тебя в покое, несмотря на то, что я тогда даже подумать не могла, что ты сможешь меня простить. — Кир… — А? — Кирюша! — Что, Ромашка? — Я очень тебя люблю. — Я тебя тоже. Знаешь, я в любом случае откажусь от своего пакета, Ромка. — В пользу Сашки? — Нет, конечно нет! Рома, ты понимаешь, что это за деньги? Вернее, что это за пакет акций? Это ворованные у Ждановых акции. «Zimaletto» создавал Павел. Он вкладывал туда свои деньги, ум, силы. А папа у него отжал его бизнес, понимаешь? Я хочу вернуть чужое. Что ты об этом думаешь? У меня есть квартира, машина, какие-то сбережения, неужели я не проживу на свою зарплату? Конечно, мужчины не плачут, но со мной впервые после такого долгого перерыва говорила солнечная девочка, моя девочка…