Вы, право, ни о чем не сожалейте...

Из дневника Романа Малиновского.

      20. 09. 2005 г.       Катька — чудо! Маленькое, лупоглазое, лохматое чудо, похожее на домовенка Кузю. Когда Палыч ее на работу брал, а я над ним за это насмехался, он мне сказал, чтобы я оставил Катюху в покое, мол, я ему еще завидовать буду. И он был прав! Я завидую Андрюхе, и отнюдь не белой завистью завидую, хоть и рад и за него, и за нашу не совсем трезвую домовенку.       В тот вечер, восьмого сентября наша Кузя много ревела, и все извинялась за свои слезы, говорила, чтобы мы не обращали на них внимания, что это плачет не она, а виски. Но мы с Палычем точно знали, что это не виски из Катькиных глаз льется, а самые настоящие слезы. Слезы благодарности к нам за продукты и заботу о ней; жалости к Кире и ко мне; любви к Андрею, такой огромной, чистой и бескорыстной, что невозможно ее держать внутри, обязательно нужно поплакать; стыда за то, что она счастлива, несмотря ни на что.       — Маль­чи­ки, ми­лень­кие, я точ­но знаю, что ес­ли мы хо­тим сбро­сить эту удав­ку, мы дол­жны взять Ки­ру в со­юз­ни­ки. Толь­ко вна­чале те­бе, Ром­ка, при­дет­ся с ней по­гово­рить по ду­шам. У нее есть ду­ша, слы­шишь? Прос­то в ее ду­шу так на­гади­ли, что она уто­нула в не­чис­то­тах, по­нима­ешь? — сквозь рыдания сказала Катюша.       — Кать, я все понимаю. И ты меня не прессуй, я сам решу когда и как, да и вообще, нужно ли мне говорить с Кирой.       — Ромочка, — Катя погладила свою вздувшуюся и синеющую щеку, — если бы ты видел, как Кира мне влепила оплеуху, когда узнала, что ты жив, а я ей нагло соврала, чтобы выбить ее из колеи, если бы ты видел ее, когда она завопила от радости, что ты живее всех живых, ты бы больше не сомневался, сам захотел бы с ней объясниться. Ты не думай, я тебя понимаю, но у нас выбора нет и времени тоже нет, все нужно решить пока Сашка в больнице, понимаешь? Кира уже завтра должна быть в команде, иначе проиграем мы все. Ты над этим подумай, пожалуйста.       — Ладно, подумаю, — неохотно согласился я.       Почему неохотно? Все просто: говорить больше не о чем было, нужно было собираться и валить на все четыре стороны. Ребята явно хотели побыть наедине, и повода остаться у меня не было. Но и одиночества я бы в тот вечер и ночь не перенес. Страшно мне было остаться один на один с информацией, которую сообщила Катюха. Значит, оставалось либо бежать в бар, наклюкиваться и заряжать какую-нибудь первую попавшуюся девчонку, либо лезть в петлю.       — Ну, все! Я пошел домой, — сказал я, как мне показалось уверенно и бодро. И как только Катька все поняла, не представляю.       — Никуда ты не пойдешь, Ромочка. У нас завтра прямо с раннего утра слишком много совместных дел, чтобы разбегаться по разным углам Москвы это я сейчас пойду в душ и спать. А вы пока заливайте свой пожар, что вы зря купили огнетушители, что ли? И не волнуйтесь за последствия, я с утра такой отвар сделаю, что будете чувствовать себя здоровенькими и бодрыми, голова не будет болеть. Что-что, а это я умею, большой опыт возвращения в строй бойца имею… К сожалению.       — Кать, может поделишься планами на завтра? — спросил Андрей, выходя вслед за нею с кухни, но уже через пару минут вошел, присел за стол напротив, открыл бутылку, налил в два бокала и заговорил, не сбавляя голоса, когда услышал шум воды в душе. — Катенька велела тебя напоить до беспамятства, чтобы ты себе не понапридумывал чего-нибудь, и уложить спать.       — Повезло тебе с нею, Палыч.       — Ага, — охотно согласился он. — Ну что, сам пить будешь, или придется поить насильно?       — А может, лучше снотворное?       — Не знаю. Вообще-то доктор сказал — в морг, значит — в морг, но… какая разница от чего, можно от пули, а можно и от петли, так что выбирай сам способ самоустранения.       — Давай по маленькой, а потом заполирую снотворным.       — Понятно. Набросишь петлю на шею и застрелишься. Оригинально!..       Утром Катька носилась по дому, как угорелая, собирала какие-то судочки, наливала в термос мерзкое пойло, которым до этого меня отпаивала. Конечно же, я вчера вечером до пистолета так и не дотянулся, обошелся петлей, упоил меня Палыч в хлам и спать уложил.       — Куда хоть летим? На Луну, на Марс? Штурман, доложите маршрут, — довольно весело, удивленный, что отвар сработал на все сто, спросил я Катюху.       — Я еду к Кире, хорошо, что у Андрея ключи от ее дома есть, а вы, мальчики, давайте-ка на работу, иначе никакие планы по спасению «Zimaletto» нам больше не понадобятся, спасать будет нечего, все развалится и без Сашкиного участия. Все проверьте, раздайте ЦУ и тоже к Кире приезжайте, ладно?       — Палыч, а с каких это пор нами баба командует? — усмехнулся я.       — С тех самых пор, о мой верный вице-балбес, как мы оба признали за ней это право, — улыбнулся Андрей. — Только Катя не баба, а…       — Домовенок Кузя, — перебил я его и долго смеялся потом, глядя на растерянные и озадаченные лица друзей…

POV Катя Пушкарева.

      Я долго звонила в дверной звонок, но мне никто не открыл, тогда я решилась войти сама, без приглашения, хоть мне почему-то стало очень страшно. Воображение рисовало картины одну ужасней другой, но все с одинаковым финалом — Кира не смогла пережить этой ночи.       — Кирюша, — позвала я тихонько, никакого ответа, — Кирочка, Кира! — вопя с каждым разом все громче и громче я влетела в спальню.       Так и есть, синюшное бездыханное тело лежало в постели на отвратительно фиолетовых, шелковых простынях, только усиливавших ее мертвенность, и никак не реагировало на мой крик. Возле кровати валялась пустая бутылка из-под виски, не того, который мы пили вчера вместе, а на прикроватной тумбочке я заметила практически пустую пластинку каких-то не знакомых мне таблеток.       — Ааааааа! — заорала я и бросилась к Кире, но прикоснуться к ней так и не смогла. — Что ты наделала? Зачем? Почему? — заходилась я в крике, заранее обвиняя себя в случившемся. Ну, почему я ей поверила? Почему не осталась с ней на ночь? Идиотка!       Тело пошевелилось, и сразу схватилось за голову. Слава Богу, живая!       — Не ори, голова раскалывается, — едва слышно сухим, лающим голосом прошептала Кира.       — Дура ты, — ревела я, одновременно доставая термос и пытаясь приподнять голову подруги. — Это что за таблетки?       — Противозачаточные, а что?       — Ничего. Пей, немедленно пей, слышишь? — Пить Кирюша хотела — это точно, так присосалась к горлышку, что не оторвать. — Только маленькими глоточками, — запоздало добавила я. — Господи, какая ты холодная, давай-ка под горячий душ, а я пока накрою на стол, позавтракаем.       А где-то через часа полтора вполне живая, здоровая и даже бодрая Кира слушала наш с ребятами план и практически не перебивала меня, о чем-то глубоко и серьезно задумавшись.       — Это хорошая идея, влюбить Сашку в себя, я тебе помогу, — загорелась Кира, — я знаю все его слабые места, знаю, чем его можно зацепить больше всего, на что он падок. Эх, жаль, что ты не наследница какого-нибудь богатенького Буратино, тут бы братец…       — Нет, Кирюш, — перебила я, — мне его влюбить в себя нужно, так, чтобы голову потерял, стал послушным рабом, а не расчетливым охотником за наследством.       — Умница, Катька! Умница! Ты права. Только в этом случае он тебе сам принесет тебе все компроматы в зубах, держа их на блюдечке с золотой каемочкой. Знаешь, он и так уже голову начал терять. Когда я тебя уволила… Кстати, прости, а?       — Проехали. Андрей меня восстановит на работе, но об этом позже.       — Нет, погоди. Кать, что у тебя с Андреем? Только честно, пожалуйста.       — Я его очень люблю, Кирочка. Очень-очень. И… И он меня тоже любит. Вот и вся правда.       — А как же твой муж?       — Колька? Колька мой друг, Кира. Самый настоящий, самый верный и самый лучший. Он мне, как брат-близнец. У нас с ним фиктивный брак.       — Значит, я была права, и вы со Ждановым давно знаете друг-друга? Потому вы и устроили спектакль со страшненькой Пушкаревой? И твой муж только прикрытие вашего давнишнего романа? — Кира по-настоящему расстроилась, но вовсе не потому, что Андрей был ей хоть как-то не безразличен, просто ужасно неприятно думать, что тебя в очередной раз обманывали.       — Все сказала? Да! А теперь послушай меня, подруга. Ты отца моего видела? Мне из дома нужно было сбежать, а Кольке брак нужен был для работы, вот мы и поженились. И Андрея я в первый раз в жизни увидела, когда пришла на собеседование. Да, я его полюбила с первого взгляда. Ну и что? Ничего между нами не было еще пару дней назад, поверь мне. Я любила, он любил, но ты была его невестой, а у меня был муж, как он думал, настоящий, и никакой близости между нами быть не могло. Все изменилось только первого сентября, когда Колька послал Андрею SMS-ку, что у нас фиктивный брак, а мальчики…       — Какие мальчики?       — Ромка с Андреем, конечно, как раз в это время о тебе говорили. Только тогда и выяснилось все. Понимаешь?       — Выяснилось, что Андрей на мне жениться не может? Что я дрянь, убившая своего…       — Кира! Прекрати, — перебила я. — Все это касается только тебя и Ромки. Вот с ним и будешь выяснять отношения. Я тебе только хотела сказать, что мы с Андреем позволили себе любить друг друга только после того, как…       — Я поняла. Давай и правда проедем эту тему. Рассказывай дальше.       — Хорошо. В общем у Сашки есть компромат не только на Ромку, но и на Павла Олеговича тоже.       — Мне пле…       — Тебе не плевать, — довольно жестко перебила я. — Ты хочешь, чтобы зло торжествовало? Тогда нам не о чем говорить, Кирочка. Я тебе не помощница в мести исключительно твоей попранной жизни. Между прочим, твои отец и брат танком проехались не только по твоей жизни, но и по жизням Маргариты Рудольфовны, Павла Олеговича, и Андрея. А ты судишь сейчас, как судили тебя, даже не стараясь выяснить истину. А ты выслушай другую сторону, может тогда и ты сумеешь увидеть, что все не так, как кажется. Не предавала тебя Марго, понятно? Я это точно знаю, — слезы, которые я так старательно сдерживала, пока говорила, все-таки полились.       — Наверное, ты права, — после довольно долгого молчания сказала Кира. — Но мне очень трудно не только поверить, но даже допустить, что я ошиблась. Тогда получится, что я напрасно тратила годы своей жизни на ненависть. А это очень страшно.       — Я тебя понимаю, Кирюша. Еще как понимаю, честно. Только знаешь, мне хочется, чтобы мы все: ты, я, Ромка, Андрей, не увязли в мести и ненависти, а наоборот, жить начали, стали счастливыми. Не нужно никому мстить, Кирюша, нужно только восстановить справедливость. Я знаю, ты со мной сейчас не согласна, и Ромка со мной не согласен, но твоя мама… Если ты будешь жить только ради мести, значит твоя мама погибла напрасно, Кирочка, понимаешь? Она хотела бы видеть тебя счастливой, а не зацикленной на мести стервой.       — Кать, пощади. Давай сменим тему, пожалуйста. Мне столько за один раз не переварить.       — Ладно, давай сменим тему. Итак, план такой: ты все так же поддерживаешь реноме невесты Андрея, хамишь девчонкам, поедом пожираешь меня, устраиваешь Андрею скандалы, и как бы между прочим сообщаешь Сашке, что Жданов запал на меня…       — Точно! Ту, на которую запал его враг, он не сможет обойти своим вниманием, — Кира даже в ладоши захлопала…