POV Катя Пушкарева.
Я видела, что Ромке понравилась первая часть моего плана, очень понравилась. Думаю он понял, что таким образом многое о Сашкиных замыслах выяснить можно будет, и на многое можно будет повлиять. — А ты головастая, — ухмыльнулся он. — Серьезно? Посмотрим, что ты сейчас запоешь, — я помолчала, посмотрела на Малину с жалостью, потом поджала губы и выпалила твердо и жестко: — Я намерена встретиться с Кирой и поговорить с ней по душам. Андрей дернулся, как от пощечины и с жалостью посмотрел на меня, а Ромка, на секундочку впав в ступор, расхохотался так, что у него даже слезы выступили на глаза от смеха. — Нет, Катька, ты головастая, я не спорю, — икнув, выдавил из себя Малиновский, — но иногда такое ляпнешь, что хоть стой, хоть падай. С Кирой невозможно поговорить по душам. Невозможно, понимаешь? — Почему? — глухо спросила я. — Потому что у Киры души нет. Нельзя поговорить по душам с абсолютно бездушным человеком. Я категорически против всяких разговоров с Воропаевой. — Кать, — Андрей взял меня за руку. — Я помню все, что ты говорила ночью, и про то, что она, как ты считаешь, самая большая жертва, я тоже помню. И все-таки, мне кажется, что такой разговор может принести только вред, а никак не пользу. Я тоже против. — Хорошо. Тогда давайте я вам скажу свои аргументы «за», а вы попробуете их опровергнуть. — Женщина, которая убивает ребенка, ради… — горячо и горько начал Роман, но я его перебила. — Ты судишь только исходя из своих предположений, ты же не знаешь, что было на самом деле. Правда? Погоди, не перебивай, — махнула я рукой, видя, что Малина готов броситься в бой даже не выслушав, — Рома, представь, что Кира… Нет, не сегодняшняя, а та Кира, которую ты так любил, носит твоего ребенка. И вот над ней и над ребенком нависла опасность, угроза жизни, и спасти можно только одного, или Киру, или ребенка, и выбор зависит только от тебя. Кого ты выберешь? Кому позволишь жить, а кого убьешь? — Ну, знаешь ли! — Малиновский вскочил и полез в шкафчик. — У меня нет спиртного, — сразу сказала я. — Так кого ты выберешь, Ромочка? — Кира перед таким выбором не стояла! — даже не закричал — завыл он. — Откуда ты это знаешь? А что если её поставили перед выбором: твоя жизнь в обмен на аборт? Что если она тебя спасала, а не продавала и не предавала? На Ромку было страшно смотреть, он стоял ошарашенный, смятенный, взбешенный, не мог выдавить из себя ни слова и только дико вращал глазами. — Ты можешь спросить, почему она молчит об этом даже после смерти Вурдалакова-старшего, и твой вопрос будет закономерен, — продолжала я, правда теперь не так горячо. — Но подумай вот над чем: если Юрий сумел целых три уголовных дела состряпать Павлу Олеговичу, ты уверен, что ни одного дела на тебя не сфабриковано? И где эти фальшивки ни ты, ни я, ни Андрей понятия не имеем, а может, и Кира понятия не имеет, может, потому и молчит, чтобы и теперь тебя спасти, пусть уже не от смерти, а от тюрьмы. Не думал об этом? А ты подумай, — я сделала небольшую паузу и добавила: — Так что с Кирой я поговорить очень хочу. — Катенька, — Андрюша заговорил очень мягко, — а если ты ошибаешься? Тогда такой разговор может лишь навредить, ведь и Сашка, и Кира предупредили Ромку, что если он только упомянет её имя, то мало не покажется никому. — Мальчики, я не наврежу, честное слово, вот увидите. Я знаю, что и как сказать, чтобы Воропаева закопала топор войны раз и навсегда. — Ты слишком самонадеянна, Катя, — бросил сквозь зубы Роман. — И потом, — снова вступил в разговор Андрей, — ты вообще вряд ли сможешь с ней поговорить. Она просто не захочет тебя слушать, только оскорбит и пошлет подальше. Зачем тебе это? — Она захочет меня выслушать, гарантирую. А давайте вот что сделаем, — решила я пойти ва-банк, — если я сейчас легко и просто добьюсь от Киры согласия на нашу с ней встречу, вы больше меня не прессуете и голосуете «за». — Я согласен, — лихо, но опрометчиво заявил Малиновский. — Ты все уже продумала и придумала? — тепло и доверительно спросил Андрюша. Я кивнула. — Я в любом случае согласен. Я в тебя верю. — Спасибо, — улыбнулась я. — Только позвони родителям, узнай, встречались ли они с Кирой. — Мы созванивались пока ты спала. Они не встречались с Воропаевыми и пока не планируют встреч, вчера было не до того, папе было не очень хорошо, а сегодня… В общем, они ждут нашего решения. — Это хорошо, — удовлетворенно сказала я, — дай мне, пожалуйста свой мобильный. Андрей удивленно на меня посмотрел, но возражать не стал, передал мне свой аппарат, я нашла в памяти «Кира», сразу нажала на кнопку «вызов» и включила громкую связь, приложив палец к губам, чтобы мальчики поняли, что они должны молчать. — Андрей! Ну, наконец-то! Где вы с Малиновским пропадаете? Почему ты… — раздался очень взволнованный голос Киры, но дальше я ее слушать не стала, заговорила измененным голосом. — Кира Юрьевна! Это не Андрей вам звонит, а я. — Кто это «я»? — А вот это совершенно не важно. Но если вы хотите узнать хоть что-нибудь о Жданове, я готова встретиться с вами и рассказать вам все, что я знаю. — С ними ничего не случилось? — очень взволнованно спросила Воропаева. Все! Я была права в своих догадках, только что Кира Юрьевна подтвердила их, а ребята так ничего и не заметили. Что поделать — мужчины! Они всегда так невнимательны к мелочам. — Так вы готовы встретиться? — вместо ответа, спросила я. — Где и когда? — даже не выяснив, кто с ней говорит, тут же согласилась на встречу она. — Через час в кафе «Ромашка», как раз ваши работники отобедают и уйдут, а мы сможем спокойно поговорить. И еще, если вы будете не одна, я к вам не подойду. Я нажала на кнопку «сброс» и не удержалась, победно посмотрела на ребят. — Ты действительно головастая, — усмехнулся Ромка. — Мне бы даже в голову не пришло ловить Воропаеву на живца. Ну да, все правильно, она не могла не согласиться на встречу. — Катенька, давай мы все-таки тебя подстрахуем, — очень аккуратно попросил Андрей. — Мне нечего опасаться. Сашка в больнице, а Кира… Ты же не думаешь, что она принесет с собой пистолет, правда? — улыбнулась я. — Да и не за что ей меня убивать. Нам с ней делить нечего. Мальчики, не волнуйтесь. И пожалуйста, умоляю вас, давайте без приключений, ладно? — Но хоть проводить я тебя могу? — спросил мой любимый мужчина. — Можешь! До супермаркета, а потом купи, пожалуйста, малиновое варенье и возвращайся к Ромке. Он еще не совсем здоров, отпаивай его чаем. И волноваться можете начать только если я не вернусь к семи вечера. Ладно? — Ладно, — ответили они хором, и я поняла, что мне вешают на уши лапшу. Но с этим я точно ничего не могла поделать.***
В кафе было практически пусто, только Кира сидела за дальним столиком, да еще парочка посетителей спешно доедали свой обед периодически поглядывая на часы. Место и время я выбрала очень удачное, вряд ли нам кто-нибудь помешает разговаривать. Как Воропаева ни смотрела на входную дверь, а все же меня прозевала. Во-первых, она не знала, кто придет к ней на встречу, а во-вторых, вообще меня не узнала, может, потому что я была одета, как подросток в Колькину клетчатую рубаху с закатанными рукавами, в узенькие джинсы и кроссовки, а на голову натянула бейсболку с большим козырьком. — Добрый день, — поздоровалась я, подойдя к столу, снимая головной убор, и садясь напротив Киры. — Ты? — взвилась она. — Пушкарева, ты что здесь делаешь? — Я пришла, чтобы вам помочь. — Ты — мне? Ты хочешь сказать, что это ты мне звонила с мобильного Андрея? — Да, это я вам звонила. И сразу хочу сказать, что с Андреем не все в порядке. — С Андреем Павловичем, — поправила она меня. — С Андреем. — Да как ты смеешь?! — Кира Юрьевна, давайте сразу договоримся… Я больше не ваша подчиненная, меня уволили, и я буду говорить с вами только на равных. Вы мне — «ты» и я вам «ты». Вы мне «вы», значит и в ответ будет «вы». — Да кто ты такая, чтобы я тебе «выкала»? — А ты кто такая, чтобы я выслушивала твое хамство? Я оказала тебе услугу, придя сюда, но если тебя не интересует, что с случилось Андреем, — я специально многозначительно опустила отчество, — то я, пожалуй, пойду. Я встала, натянула бейсболку на голову и сделала вид, что собираюсь уйти. Я прекрасно видела как в Кире борются желание подтолкнуть меня к выходу с желанием остановить, чтобы выяснить, что случилось с ребятами. Победило второе. — Катя, погодите. Если вы знаете, что случилось со Ждановым и Малиновским, расскажите… — последовала длинная пауза, — пожалуйста. Я снова села, стянула с головы кепку и очень внимательно посмотрела на Киру. — Андрей отравился паленым виски, был без сознания, чуть не умер, лежал в клинике «Спасение» на улице Плеханова, пару дней назад его выписали, но его душевное состояние оставляет желать лучшего. Сейчас он никого не хочет видеть, скрывается ото всех на съемной квартире, — я говорила монотонно и тихо, но при этом внимательно следила за реакцией Киры. А ее не было! Не было никакой реакции. Воропаеву не интересовал мой рассказ об Андрее. Совсем. Никак. Ей даже не любопытно было, откуда я знаю о Жданове. Я уверена, что в этот момент она лихорадочно обдумывала совершенно другое: как бы спросить о Ромке и не вызвать у меня подозрения. Но помогать Кире сбросить маску я совершенно не собиралась. Если она сама не откроется для удара, мне этот бой не выиграть. — И что теперь будет с «Zimaletto»? — нашла как выкрутиться визави. — Александр в больнице, Андрей в подполье, выпуск коллекции и Совет директоров на носу, компанией руководить некому. А где Малиновский? — спросила она, как бы между прочим. — Может хоть он возьмет на себя управление. — Нет, Кира Юрьевна. Ромка на себя управление не возьмет. Не сможет. — Ромка? Вы называете Романа Дмитриевича Ромкой? — А почему бы и нет? Даже когда я работала в «Zimaletto» мы с ним стояли на одной ступеньке иерархической лестнице, а уж теперь я тем более могу называть его, как захочу. — Ладно, давайте оставим на потом ваши панибратские замашки. Вы сказали, что Малиновский не сможет взять на себя управление компанией. — Да, именно так я и сказала. — Почему? — Он умер. Отравился тем самым паленым виски. Андрея спасти удалось, а Роман, увы, умер. Ну, что же, раз вас не заинтересовало, как найти Андрея, и откуда я вообще в курсе его дел, то я все-таки пойду. До свидания...