POV Николай Зорькин.
Катюха сразу забегала по кухне, стала собирать в пакетики какие-то бутерброды, складывать в баночки еду, потом всплеснула руками. — Ой, нет, этого им нельзя, нужно сварить бульон. Коленька, у нас курица есть? — Ага. И петух, и гусь, и водочка в дверце. Катька, успокойся, сядь, отдышись и послушай меня. Увы, я эту проблему знаю не понаслышке. Во-первых, никто тебя к твоему Андрюшеньке не пустит, пока детоксикацию не проведут, во-вторых, бульоном можно только доотравить, а в-третьих… Совесть есть? Родной законный муж улетает, а ты, еще не выпроводив его за двери, на его глазах к полюбовничку собралась бежать, — я рассмеялся, улыбнулась и Катя. — Ты прав. Я попозже позвоню и узнаю, как их самочувствие, и что им можно принести, а пойду завтра, когда сплавлю родного и законного мужа подальше. — Умница. А пока давай-ка дорассказывай о своих сегодняшних бедах, и будем думать, что делать. Но вначале мне хотелось бы узнать о судьбе тестя. Чем закончилась история с ним? Его забрали или отпустили, а может, посадили? Хорошо бы просто пригрозили. Что там? Где дядя Валера? — Потапкин вывел папину машину из гаража сам, милиционер проверил документы отца и поставил его в известность, что он persona non grata в «Zimaletto», что в следующий раз он не отделается даже административным взысканием. Если приблизится к зданию ближе, чем на сто метров, получит минимум пятнадцать суток. Папа уехал. — Оч хорошо, хоть кто-то, хотя бы один раз поставил дядю Валеру на место. Я уверен, что в «Zimaletto» он больше не «ходец», так что живи спокойно. Рассказывай дальше. — Ну… — Катюха задумалась. — Когда выяснилось, что Андрей с Романом пропали, такое началось, что и не передать. Кира все время и на всех кричала, потому что Милко очень умело подливал керосин в костер. Знаешь, Колька, мне кажется, что он это делал из-за меня, или для меня, чтобы отвлечь Киру от моего «заявления по собственному желанию». — То есть? — А вот то и есть! Как только Кира среди беготни в «поисках утраченного жениха», причем искала она его не там, где он мог бы быть, а там, где светлее… — Как это? — Очень просто. Вместо того, чтобы обзванивать больницы, добиваться поиска ребят в милиции, или даже звонить моделям, Кира бегала по «Zimaletto» и у всех спрашивала, не видели ли они Андрея с Романом. Оставалось еще все тумбочки проверить, может кто-то из них там спрятался… Так вот, Кира периодически забегала в приемную, слушала, как я по телефону разговариваю с очередным приемным покоем и сразу спрашивала, когда я напишу заявление. Как только она это спрашивала, Милко тут же «вспоминал», что Андрей может быть то у какой-то Лариной, то у какой-то Изотовой, то у какой-то Барыкиной. Ну, Кира тут же заламывала руки и напрочь забывала обо мне. — Мда… Крепко Милко потоптался на нервах Вурдалаковой, ничего не скажешь. Кать, времени осталось мало, переходи к Александру и увольнению. — Перехожу… Уж не знаю, по доброй ли воле, по воплям ли сестрицы о помощи в поисках пропажи, или по делу, но где-то около трёх часов дня в приемную вошел Александр Юрьевич Воропаев собственной персоной. — Добрый день, Катенька, — пропел он, как ни в чем не бывало. — Здравствуйте, — вежливо, но не более того, ответила я. И тут он пошел в атаку. — Как это, в атаку? — спросил я, ошалевая. — Он что тебя ударил? За это ты отвесила ему оплеуху? — Нет, Колька, все гораздо хуже. Если бы он меня ударил, то я бы просто применила тот приемчик, которому вы с папой меня учили. Но он все — наоборот! — Что значит, наоборот? — А то и значит, что твоя жена пользуется успехом у противоположного пола. К числу моих поклонников прибавился Вурдалаков. — Что? — То! И если ты не будешь меня перебивать, то я все тебе расскажу подробно. А ты мне поможешь разобраться. — С чем? — У него правда крышу снесло или ему от меня что-то надо. — Рассказывай, — у меня даже зуд начался от нетерпения. — Ну, что, Катенька, мушкетеры Её Величества покинули свою королеву? Никто за вас нынче драться не станет, никто не придет на помощь, так что лучше сразу сдавайтесь в плен, и тогда вы можете рассчитывать на соблюдение Женевской конвенции об обращении с военнопленными. А иначе… — Простите, Александр Юрьевич, я вас не понимаю. — Вот как? Не понимаете? А ведь это вы объявили мне войну, а не я вам. — Это неправда! Я никому не объявляю войну, но если меня вынуждают ввязаться в битву, но я от нее не уклоняюсь. — Значит я первый, с которым войну начали именно вы. Ведь это вы сказали, что президентом мне не быть, да еще и дураком меня обозвали. — Александр Юрьевич, если у вас не хватает мужества вспомнить, что этому предшествовало и взять на себя ответственность за свои слова и поступки, то это ваша проблема, не моя. И я не собираюсь вас воспитывать. А сейчас, простите, если у вас нет ко мне никакого дела, касающегося моих служебных обязанностей, мне нужно работать. — Катенька… Катенька… Зачем вы так. Я пришел с белым флагом. Он и правда достал из кармана тонюсенький батистовый белый платочек украшенный какими-то немыслимыми кружевами и помахал им. Мне стало смешно, такие носовые платочки больше подходили курсисткам позапрошлого века, а не дяденьке века нынешнего, претендующему на роль успешного бизнесмена да еще и чиновника крупной руки. — Что вас так рассмешило, Катенька? — Видите ли в чем дело, я дочь военного, и несколько по-другому представляла себе белый флаг. — А! Того самого, который устроил дебош в «Zimaletto»? Наслышан. Тут я смутилась и опустила голову, поэтому даже не видела, как Александр к мне подошел, и даже вздрогнула, когда что-то холодное коснулось моей руки. — Не нужно, не смущайтесь, — вкрадчиво шепнул мне в самое ухо скрипучий голос. Я с ужасом поняла, что «что-то холодное» — это его рука, которая как-то похотливо стискивала мою руку. Стало противно до омерзения. «Только бы не вырвало», — подумала я, и пропустила момент, когда Сашка второй рукой, кстати, не менее ледяной, обнял меня за талию. — Пустите меня, — завизжала я, как ненормальная. — Немедленно уберите свои… Договорить я не успела. Он… Он… Ну вот, так я и знал, Катьке только повод дай, тут же реветь начнет. А может и без повода, вот как сейчас! Ну, что такого особенного мог сделать Вурдалаков? В самом страшном случае — поцеловать. Вряд ли бы он решился прямо в приемной на изнасилование. Ох, Катюха-Катюха, как она тут одна будет? — Кать, перестань реветь. Ну, что он такого мог сделать? Поцеловал? — Да! Только еще противнее, чем Малиновский, — она вытирала слезы, но они все равно капали. — Колька, представляешь, он засунул мне в рот свой мерзкий язык. Я еле-еле рвоту сдержала. — Кать, а может, так и нужно целоваться, может это правильно? — Что? Тогда я ни за что не буду ни с кем целоваться. Фу, как гадко. И дышать нечем! — А если бы Андрей тебя так поцеловал? Тоже противно бы было? — Ты что, дурак? Андрей не такой, он знаешь какой, он самый деликатный и лучший. — Это потому, что ты его язык еще на вкус не попробовала, — захохотал я, и Катька пребольно шлепнула меня полотенцем, которым вытирала слезы. — Ладно, хватит петь дифирамбы Жданову, рассказывай дальше. Уж не знаю, как мне удалось вырваться от Воропаева, но в этот раз пощечиной он не отделался. Я так ударила его по лицу, что у него кровь из носа пошла, вот когда беленький платочек пригодился! — Еще раз попробуете меня облапить, придется белыми тапочками запастись, — зло выкрикнула я. — Катенька, вы же женщина, красивая женщина. Вы мне нравитесь, что в этом такого? — А вы мне не нравитесь! Ясно? У меня есть муж, и я его люблю! — Муж — это хорошо. Муж — это даже здорово. Я же замуж вас не зову, правда? А когда и кому муж мешал немножечко поразвлечься? — Своей жене вы тоже так скажете? Да? Хотела бы я на вас посмотреть, когда ваша жена будет наставлять вам большие и ветвистые рога. От всей души желаю вам этого. — Какая вы добрая, Катенька. Только вы еще очень глупенькая. Запомните, молодость и красота — это товар, скоропортящийся товар, и нужно уметь его продавать. Вот сяду я в кресло президента… — Не сядете, ни за что не сядете, — перебила я его. — Я даже знаю, что для этого сделать нужно. И я это сделаю! Не подходит вам президентское кресло, размер не тот. Вам еще немного подучиться вежливости нужно, умению заинтересовать собеседника, а главное… Вам необходимо научиться уважать людей, без этого президентское кресло быстро выбивается из-под попы. — Катя-Катенька, вы ошибаетесь. Я совсем не глуп, просто с каждым собеседником я говорю на его языке. Ну, не о курсе же ММВБ мне с красивой женщиной разговаривать, правильно? Не о промышленном индексе Доу-Джонса и не о биржевых колебаниях, ведь так? Вот я и говорю с вами на языке понятном секретарше. Я расхохоталась. Я так смеялась, что у меня началась икота. Воропаев смотрел на меня вначале с недоумением, потом с испугом, а потом и вообще с ужасом. — Что такого смешного я вам сказал? — наконец, когда я отсмеялась, спросил он. — Без сомнения, на эти темы вам со мной лучше не говорить, — он выпятил грудь, как павлин. Вот тут я его и припечатала: — Еще опозоритесь, станете потом комплексовать, обходить меня стороной и краснеть при встрече. — Катенька, вы о чем? — О том, что я столько кандидатских по экономике таким умникам, как вы, делала еще на втором курсе, что вы в лужу быстренько сядете. У меня за плечами экономический факультет в МГУ, стажировка в Германии и год работы в банке под руководством Вячеслава Семеновича, причем не простой служащей, а финансовым аналитиком. Так что, поговорим о промышленном индексе Доу-Джонса? Тут я впервые увидела в его глазах не иронию, не сарказм и не превосходство, а… уважение, даже какой-то трепетный восторг. Он как сомнамбула подошел ко мне и начал меня рассматривать. — И при этом красавица? Такого не бывает. Где-то должен быть подвох. Где? — просил он сам у себя. — Кажется, я влюбился, по-настоящему, — он недоуменно помотал головой, словно отгонял непрошеное видение. — Катерина, я могу кое-что проверить? — спросил Воропаев и, не дожидаясь ответа, схватился рукой за мою грудь. — Вот гад! — взревел я. — Не волнуйся, ему тут же пришлось убрать руку с моей груди и схватиться за свое причинное место. Но в это время в приемную зашла Кира… Примечание: Я очень прошу прекратить писать мне гневные письма в личку о том, что не видно, когда добавляется новая глава. Если вы хотите видеть обновления, можете добавить работу в сборник, или записать меня в избранные авторы, тогда у вас справа у верхнем углу появится звездочка или прямоугольник. Так вы будете знать о добавлении новых глав. Если придет еще хоть одно такое письмо, я не знаю, что я сделаю, но с этого сайта точно уйду. Это НЕ МОИ проблемы — следить за тем, чтобы вам были видны обновления.Часть 38
4 июля 2018 г. в 20:07