Вы, право, ни о чем не сожалейте...

POV Андрей Жданов.

      Это был какой-то сумасшедший, нервный и определенно не мой день.       Вначале Кирюша изрядно потрепала мне нервы. Нет, ну надо же, как извращенно работают мозги у моей невесты?! И хотел бы додуматься до такого абсурда — не смог бы. Целую теорию всемирного конспирологического заговора раскрутила.       Мало того, что Кира устроила перед Катериной такой позорный спектакль, что мне потом и в глаза своей помощницы смотреть было стыдно, так еще и Евдокию Степановну, нашу уборщицу, работавшую в «Zimaletto» чуть ли не со дня основания компании, смешала с дерьмом. Заслужила ли эта пожилая женщина увольнения? Без сомнения, заслужила. Если уж оставила ведро с грязной водой в приемной, так хотя бы язык за зубами нужно было держать. Никто не давал ей права встревать в разговор начальства, да еще таким хамским образом. Но то, что устроила моя невеста в ответ… в голове не укладывается! Ну, решила Кира уволить Евдокию, пусть бы просто сказала, мол, вы уволены, это я мог понять. Так нет, ей зачем-то понадобилось встать на одну доску с уборщицей и наговорить ей такого, что даже я покраснел, а уж Катерина то краснела, то бледнела, а потом и вовсе чуть не заплакала, да видно вовремя вспомнила про макияж.       Кстати, Евдокию Степановну я втихаря отправил на производственный этаж вместо увольнения. Кира там не бывает, может и пронесет.       Дальше день пошел еще хуже. Едва мне неимоверными усилиями удалось отправить невесту домой приводить себя в порядок и отдыхать после всего происшедшего, для этого даже пришлось пообещать, что вечером я к ней обязательно приду, едва удалось успокоиться и начать работать, как в кабинет влетел мой вице-балбес.       — Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя! *       — Привет! Красиво говоришь, загадочно… А по-простому?       — А что тут непонятного? Теперь каждый раз, пробираясь к тебе в кабинет, есть риск помереть в дороге от встречи «с прекрасным».       — Роман! — заорал я.       Безумно захотелось придушить шутника, но этого не понадобилось. Катюша, до этого мгновения сидевшая спиной к Малине, обернулась, он ошалело уставился на девушку, мгновенно оценил ее красоту и прицокнул языком от восхищения.       — Боже! Какое чудо. Палыч, немедленно познакомь меня с этой прекрасной прелестью.       — Изволь, — я улыбнулся, представив, как Ромка начнет сейчас рвать на себе волосы и раскаиваться в своей недальновидности, — знакомься, это моя личная помощница…       — Ааааа, — заорал мой вице-балбес, перебивая меня. — Жданов! Это поистине, президентский выбор! Я счастлив, что ты внял голосу разума и отправил на все четыре стороны Пушкареву, этого зубастого крокодила…       — Разрешите представиться? — чуть севшим голосом спросила Катюша.       — Буду счастлив, my darling.       — Пушкарева Екатерина Валерьевна, зубастый крокодил, пугало, уродина, мымра и все прочее, что только позволит вам ваше воображение. А вы Малиновский Роман Дмитриевич, вице-президент «Zimaletto», начальник отдела маркетинга, весельчак и балагур, дамский угодник, невероятно вежливый и галантный кавалер? Я правильно понимаю?       В кабинете повисла гнетущая тишина, казалось, что сейчас обязательно должно случиться что-то непоправимое, настолько растерянным, обиженным и одновременно злым стало лицо Романа, настолько оскорблена была Катя и настолько мне захотелось съездить Малине по шее.       — Свинья ты, Палыч, — вдруг с ненавистью бросил мне друг, развернулся и выбежал из кабинета.       Очень интересно, он оскорбил Катю, а свинья я? Хотя, может, он в чем-то и прав, может, стоило его предупредить о переменах в облике Кати? Но мне так хотелось устроить сюрприз! Устроил… Девчонке уже дважды пришлось пройти через оскорбления. Мда, не этого я ожидал, совсем не этого.       — Катюша, простите его, пожалуйста. Он совсем не плохой человек, и уж точно, что не злой гений. Просто…       — Ради красного словца не пожалеет и отца? — понимающе спросила Пушкарева. — Бывает. Только это не вы за него извиняться должны, а он сам.       — А он извинится, он обязательно извинится, вот увидите.       — Верю, — премило улыбнулась Катенька, — особенно если вы на него надавите. Ладно, давайте работать. Вы не помните, на чем мы остановились?       — Не помню. Давайте начнем сначала.       — Давайте. Андрей Павлович, я обещала вам вчера больше, чем реально смогла сделать. И вот почему: у меня нет доступа к цифрам, понимаете?       — Вы имеете в виду исходные данные о приходах, расходах, балансе и прочую документацию?       — Конечно! То есть теоретически, я знаю, что нужно делать, а практически, без конкретных данных все будет голословно.       — Вот, держите, — я написал на бумажке пароль-доступ и передал его Катерине.       — Спасибо. А это вам, — она передала мне какую-то папку. — Там тезисы предложения по выводу компании из кризиса, но обосновать и защитить их я смогу только завтра, с конкретными выкладками по каждому пункту.       — Ух ты! — я раскрыл папку. — Катя, вы даже не представляете, насколько мы с вами мыслим в одном направлении. Вот держите мой бизнес-план, просмотрите его, ладно?       — Конечно.       — Там много совпадений, но экономически я не очень могу дать обоснования.       — Для этого у вас есть я.       — Катюша, а третий пункт, мне кажется, не одобрит Милко, хоть это и очень любопытное предложение.       — Андрей Павлович, я же ничего пока не смыслю ни в тканях, ни в пошиве, ни тем более, как вы понимаете, в моде. Я разрабатывала свои предложения, основываясь на общих законах бизнеса и… Вот как раз третий пункт я внесла вчера, основываясь на том, что я пережила сама. А если цифры подтвердят правильность моей догадки, то вы уговорите Милко. Я знаю, вы можете! — Катюша улыбнулась. — В общем, вы сами мои предложения посмотрите и решите, что приемлемо, а что и не очень.       — Хорошо, Катенька. А теперь вы можете мне рассказать, что вы придумали? Как сделать так, чтобы отец голосовал за меня?       — Очень просто. Ведь Павел Олегович не враг «Zimaletto», правда?       — Без сомнения.       — И не тупица, а просто консерватор. Так вот, нужно взять его собственный перспективный план, который и будет озвучивать Александр Юрьевич, если я правильно поняла…       — Вы все правильно поняли.       — Так вот, нужно просто наглядно показать вашему отцу через сколько месяцев «Zimaletto» объявит себя банкротом, если не будет развиваться.       — Наглядно — это как?       — Наглядно — это с конкретными цифрами. Сейчас у компании тридцати процентный дефицит, через месяц… В прочем, я лучше все рассчитаю точно, я потом мы с вами поговорим. Поверьте, я сумею доказать Павлу Олеговичу, что его путь — это путь в никуда.       — Для папы это будет тяжелый удар, но вы правы, Катюша, ему куда как хуже будет, если компания развалится.       — Мне тоже так показалось, Андрей Павлович. — она чуть-чуть помолчала. — Я могу идти работать?       — Конечно, только не забудьте, в обеденный перерыв мы перевозим вещи в вашу квартиру.       — Спасибо. — Катюша вышла.       Единственным светлым пятном этого дня была наша беседа. Она окончилась, впереди меня ждал ад…