POV Андрей Жданов.
В половине четвертого, наконец, позвонил Милко, он трещал без умолку, перемежая русские и сербские слова, видно, эмоции перешкаливали, и это сделало речь маэстро совершенно неудобоворимой, во всяком случае, я не понял, что он мне говорил. — Милко, а теперь еще раз и помедленнее, так, чтобы мне удалось разобрать хоть слово. — ГоспОдин Жданов, — медленно, практически по слогам, начал он предложение, но не выдержал, затарахтел, — идидомЕня, быстрО! — Понял, иду, — отрапортовал я, и пошел в мастерскую, предвкушая, судя по Милкиному взволнованному тону, большой сюрприз. Сюрприз и правда, вышел, что надо. Если бы еще Милко не трещал под ухом, славя свой гений на все лады, а дал бы мне тихо-спокойно полюбоваться результатом его труда, я вообще был бы счастлив. Ведь это всегда так приятно — осознавать, что ты не ошибся, что сразу сумел разглядеть в ком-то или в чем-то суть. Я не ошибся, вернее… ошибся, но… В общем, я недооценил потенциал девушки. Нет! То что у нее фигрука вполне себе ничего, я разглядел и под ворохом ее бесформенной одежды, как разглядел за брекетами и нелепыми очками аккуратный носик и полные, красивые губы вкупе с огромными, умными и живыми глазами, так что я представлял, что моему взору откроется миленькая, симпатичная девушка. Но то, что я увидел, оказалось за пределами моего воображения. Передо мной стояла очень молоденькая, до неприличия красивая, хрупкая девушка с точеной фигуркой. Определить стиль, в котором был выполнен ее образ я так и не смог, какая-то безграничная эклектичность была во всем ее облике. Казалось бы, как могут сочетаться узенькие джинсики стрейч длиною три четверти, с классической шифоновой накидкой, а тончайшая трикотажная, выполненная из натурального шелка, туника в обтяжку с тяжелыми, чуть ли не солдатскими ботинками на платформе? А как такое может быть, чтобы едва-едва тронутое косметикой лицо, выразительно подчеркивающее юность героини, венчала нарочито-вечерняя, вычурная прическа с фиолетовыми прядями? Причем все это было выполнено, в казалось бы, не сочетаемой желто-сиреневой гамме. — Ну, и что ты мОлчишь? ХочЕшь скАзать, что я не справИлся с порУчением? — Справился, Милко, еще как справился. — Так чЕго ты мОлчишь? — Язык от восхищения проглотил! Катенька, а вам нравится ваш нынешний образ? — А я себя еще не видела. Мне Милко Вуканович мои очки не дает надевать, а без очков я — слепая курица. — Она прелЕсть, Андрюша. Она тАкая прелЕсть, что ты Еще не понИмаешь этОго. У нЕё не лИцо, у нЕё холст! Из тАкого лИца можно лЮбый обрАз лЕпить. — ЛЮбый или все же — любОй? А, Милко? — А кАкая разнИца? — маэстро пожал плечами, и мы с Катей прыснули от смеха на два голоса. — ГлавнОе, я хОчу знать, я справИлся? Катерина будЕт работАть в «Zimaletto»? У мЕня будЕт свОя линИя? — Что скажете, Катенька? — на полном серьезе спросил я, чтобы Милко не заподозрил развода. — Ничего не могу сказать, пока не увижу себя со стороны, — поддержала меня моя личная умница-помощница. — Я знаю, что дЕлать, — Милко взглянул на Катю и выбежал из мастерской. — Андрей Павлович, вам правда нравится, — она нелепо взмахнула руками, — все это? — Катюша, вы невозможная красавица. Мне еще очень повезло, что вы скоро выходите замуж, иначе мне пришлось бы вводить в штат новую единицу. — Не поняла. Вы о чем? Какую единицу? — Штатную, на должность отгоняющего поклонников. — Вы шутите! — констатировала Катюша. — А мне не до шуток. — А что такое? — Во-первых, мне все кажется слишком ярким. Это одежда не для работы, уж слишком я себя в ней чувствую… Дослушать, что хотела сказать Катя, я не успел, в мастерскую вбежал запыхавшийся и возбужденный Милко. — Вот, — он потряс правой рукой, — ЗахарОв не дАвал, но я Его уговОрил. — Что это? — подслеповато прищурилась Пушкарева. — ПолЯроид, сЕйчас сделАю снимОк, наденЕшь очки и сЕбя увидишь. — Милко несколько раз щелкнул Катюшу, отошел, взглянул на нее придирчиво и приказал: — Жданов, выйдИ! Что мне оставалось делать? Я вышел. А потом заходил и выходил еще несколько раз, и Милко все время менял девушке имидж, то добавляя, то убавляя что-то из уже созданного образа, переодевая ее в разные одежды и постоянно фиксируя перемены на фотографиях. — Милко, вы чудесный, вы замечательный мастер, — улыбалась Катерина, рассматривая свои фотографические карточки. — Я — гений, — «скромно» сказал маэстро, задрав нос. — Я мог бы назвать тебя гением, но не рискну, — встрял я. — ПочЕму? — Гений бы сразу увидел в Кате потенциал, а ты… — Андрей Павлович, вы ошибаетесь, Милко — гений! — Катя незаметно подмигнула мне. — Только гению по плечу признать, что он ошибался и создать из той дурнушки, которую он увидел, ту, которую видите вы сейчас. Поэтому я принимаю ваше приглашение работать в «Zimaletto». — Вот! Учись, Жданов, как нужнО разгОваривать с генИями. Катенька, я жду вас завтрА в семь Утра, не опаздывАйте. — Не опоздаю. Мы с Катей вышли из мастерской, и я поинтересовался: — Зачем вы завтра встречаетесь с Милко в такую рань? — Он предложил мне создать мой образ для первого рабочего дня, тем более, что пока мне некуда перевезти новые вещи. Значит, я здесь и переоденусь, и причешут меня, и накрасят. — А что? Не плохая идея. А завтра мы перевезем вещи и… — Мы? — Ну, конечно, мы. Я возьму ключ у хозяина квартиры и помогу вам перетащить коробки со шмотками. Не на себе же вам их носить, а у меня все-таки машина. — Спасибо, Андрей Павлович. Огромное вам спасибо. Вот увидите, вы не пожалеете, что решили взять меня на работу. Я уже завтра принесу вам свои наметки по выводу компании из стагнации, и расскажу, что я придумала, чтобы ваш отец проголосовал за вас, а не за Александра Юрьевича. — Замечательно! Теперь бегите в отдел кадров, и отдыхать. — До свидания! Катенька убежала, а мне почему-то стало очень грустно. «Везет же ее жениху, — подумал я. — Такая искренняя и открытая девчушка ему досталась. Хорошо бы он по достоинству оценил ее. И такая красивая, что…». Я встряхнул головой, отгоняя непрошеное видение, и пошел в свой кабинет.POV Катя Пушкарева.
Ровно в семь ноль-ноль я была уже в мастерской у Милко. И снова в своем коричневом костюме и нелепой зеленой блузе с воротником. В здание я проникла с некоторым приключением. Потапкин, охранник у двери не хотел пропускать меня, и я его понимаю, на пропуске вон какая красотка была, а в реале… Все та же Баб-Ежка, что и вчера, разве что без косичек, а с красивой и модной стрижкой. Пришлось звонить в мастерскую, но в конце концов меня пропустили. На этот раз Милко справился с задачей быстрее, и в половине девятого я заняла свое рабочее место в президентской приемной. Сегодня наш гений превзошел себя вчерашнего. Мало того, что он подобрал мне невероятно удобный и красивый деловой костюм из тончайшей натуральной ткани, он еще и макияж сделал чуть поярче, а волосы просто уложил пышнее. И я стала выглядеть, как настоящая красотка из глянцевых журналов в разделе деловой стиль. И только очки напоминали обо мне, вчерашней. — Мы потеряем всех покупателей, партнеры будут бежать от «Zimaletto», как от проказы, Андрей, — послышалось из-за двери. — Ты должен был взять Викторию, а не эту уродину! Двери отворились, Кира первая вошла в приемную и застыла, уставившись на меня…