Мы справимся

Анализ крови был сейчас как нельзя кстати. Удачно, что не пришлось рассказывать Тому всю предысторию, чтобы получить материал для исследований. Элизабет чувствовала себя отвратительно. Она злилась. На Реддингтона, на обстоятельства, при которых это произошло, на чертового стирателя воспоминаний, который уже во второй раз вторгся к ней в голову, опять же, на Реддингтона, ставшего инициатором этой процедуры, но больше всего на себя. Не из-за того, что между ними что-то произошло, в данный момент, это была уже наименьшая ее проблема, но от того, что мысль об этом не вызывает у нее отвращение. Ладно, в произошедшем на корабле виноваты они оба, но вмешательство в ее память, сокрытие факта об этом — было уже слишком. Это нечестно по отношению к ней, к Тому и, в конце концов, к Агнес. Не знать, кто твой биологический отец — плохо, но, что еще хуже, быть с другим, при нахождении настоящего в жизни и добром здравии. Она понимала это как никто другой. Все это время Элизабет мерила шагами пространство вокруг кроватки Агнес. Малышка спала крепко и сладко, периодически кряхтя, ворочаясь и устраиваясь удобнее. Через некоторое время, в комнате стало светлее, и первые солнечные лучики заглянули в окно. Один из них остановился на маленьком сонном личике, заставляя жмуриться. Девушка, погрузившаяся полностью в свои думы, заметила это слишком поздно. Агнес уже открыла глазки, тихо созерцая, как очередной солнечный заяц скачет по волосам мамы. Подойдя к кроватке, Лиз облокотилась на бортик, с улыбкой разглядывая свое сокровище. Теперь глазу стали очевидны некоторые схожести, которые она, если уж быть честной, замечала и раньше, но не придавала значения. Агнес склоняла голову набок и смешно причмокивала, когда очень долго ждала чего-то. Она не кричала и не билась в истериках, как многие дети, просто настойчиво ждала то, что хотела получить. В таком состоянии было бесполезно пытаться отвлечь на что-то, а уж тем более покормить и пихать какие-то дурацкие игрушки. Вот и сейчас, она ждала, когда ее соизволят взять на ручки. При этом взгляд был абсолютно осмысленный и невероятно проницательный. «Совсем как у Реймонда» — мысль, плотно обосновавшаяся в голове Элизабет, к которой она возвращалась, пока брала малышку на руки, кормила и подготавливала к поездке в больницу. Они вышли менее чем за час, так как решили добраться на такси, а ехать было совсем недолго. Лиз, потеряв счет времени, наспех переоделась в светлые брюки и черную блузу, запихнула ребенка в слинг и едва не забыла их документы. Добравшись до места назначения, они вышли из машины, поблагодарили приветливого водителя, который улыбнувшись, сообщил, что «по девочке видно — папина дочура», тем самым вызвав у мамы нервный тик, и зашли в здание госпиталя. Пробыв на осмотре не более пятнадцати минут, врач сообщил, что никаких признаков респираторных и вирусных заболеваний нет, и скорее всего малышка просто подавилась, а Том принял это слишком близко к сердцу. Собирая кучу бумажек с рекомендациями, Элизабет напрочь забыла, о чем хотела поговорить с доктором Брауном, все еще вырисовывая в своем сознании тюбик крема от раздражений с непроизносимым названием, который ей было необходимо купить. Уже буквально на выходе он окликнул их. — Мисс Кин, совсем забыл вам сказать, — было видно, что тот нервничает и подбирает слова, как бы тактичнее преподнести информацию. Элизабет, с тяжелым вздохом закрыла дверь и на негнущихся ногах направилась обратно, в сторону кресла, придерживая одной рукой уже почти заснувшую Агнес. — Сегодня к нам заходил Том и сдал необходимый анализ крови, — эту информацию Браун сообщал не иначе, как своей шариковой ручке, которую нещадно крутил в руках, — мы успели его проверить, чтобы уже сегодня дать вам какие-то ответы по поводу здоровья ребенка. Но, вынужден вам сообщить, что мистер Кин и Агнес не имеют схожих участков ДНК. Проще говоря, они не родственники. Мне очень жаль. В этот момент внутри Элизабет что-то оборвалось и похолодело. Та бестолково переводила бесцветный взгляд с врача, на маленький, ничего не подозревающий комочек, который тихо посапывал на ее груди, и обратно. — Мисс Кин? — взволнованный голос врача вывел ее из раздумий. — Я знаю, кто отец девочки. Спасибо, что подтвердили мои сомнения. — Что же, это замечательно, — Браун пытался хоть как-то разрядить обстановку. В этих попытках он очень напоминал агенту Кин Арама, вызывая некое подобие улыбки, — Если у него есть возможность прийти и также сдать анализ, было бы превосходно. Тогда мы сможем делать какие-то выводы о возможном состоянии Агнес. — Я обязательно сообщу ему, спасибо, мистер Браун, — Лиз поднялась с места и направилась к выходу, — Всего хорошего. — И вам, не болейте! Выйдя на улицу, девушка поспешно прислонилась к стене и глубоко вдохнула. Ее предположение подтвердилось и теперь, на место всем предыдущим эмоциям пришло невообразимое чувство облегчения. И, все же, признать, что эта информация заставляет внутри все сжиматься от необъяснимой теплоты, Кин не была готова. Пребывая в состоянии транса, она вызвала такси и вот, уже спустя несколько минут, они направлялись в сторону дома. Во время поездки ей позвонил Дембе и поинтересовался нынешним положением дел. — Все хорошо, мы возвращаемся домой из больницы. Агнес необходимо было показать доктору. С африканцем у них сложились вполне себе дружеские отношения, и она знала, что тот интересуется их делами не для галочки, а искренни, от души. У Дембе была дочка и маленькая внучка, он понимал, какого сейчас приходится Кин. Ее голос сильно потеплел, когда она услышала знакомого. — Вы ездили в больницу? Почему не позвонили мне, я смог бы вас отвезти. — Все в порядке, Дембе, спасибо тебе за беспокойство, мы взяли такси. Не хотела тебя напрягать, ты тоже устал за прошедшую ночь, — быстро переводя тему, она поинтересовалась, — Как Реймонд? — Еще спит. Он очень переживал и нервничал всю ночь. Ему нужно отдохнуть, — голос телохранителя звучал устало. — Отдохни тоже, мы сегодня проведем весь день дома и никуда больше не поедем, ты можешь быть спокоен. — Спасибо, Элизабет. Реймонд решил заехать к вам сегодня, как только придет в себя. — Хорошо, будем его ждать. Пока, Дембе. — Пока. Повесив трубку, Лиз закрыла глаза. Сегодня необходимо поговорить с Реддингтоном, в зависимости от того, что он скажет, потом нужно сказать Тому. Том… Девушке становилось плохо при мысли об этом. Она знала, как бывший муж любит ее дочку и даже не может предположить, что та не от него. Разрушать этот маленький мирок идиллии и относительного спокойствия, которое сложилось у них за последнее время, совершенно не хотелось. Но врать будет худшим из всех возможных вариантов, как бы ей ни хотелось этого самого спокойствия. Не только по поводу родства с Агнес, но и их взаимоотношений. Где-то глубоко внутри нее теплилось то, что она уже столько раз отрицала, пыталась пресечь, но оно все равно возвращалось. Чувство небывалой привязанности и любви, которое та, наконец, признала сама себе. Именно оно тогда сподвигло на связь с Реймондом и сейчас, назло всему ее существу, нисколечки не жалело. Узнав, что именно этот человек, раздражающий, сводящий ее с ума, готовый продать душу за пончики с сахарной пудрой, является отцом ее ребенка, это чувство только разгорелось сильнее и ярче. «Их ребенка. Уже их». Обида за Тома сменилась небывалым теплом. Не выдержав натиск огромного количества эмоций, Лиз прижалась головой к крохотной головке дочери и заплакала. Спустя какое-то время, когда слезы кончились, она с трудом открыла глаза. Перед лицом маячили два громадных глаза, цвета горького шоколада, а маленькая ручка гладила ее по волосам. Эта сцена едва не привела к новому шквалу слез, но специальный агент ФБР сдержалась. Агнес, заметив, что мама успокоилась, жизнерадостно улыбнулась, после чего заразительно зевнула и прикрыла глазки. Вытерев оставшиеся слезы тыльной стороной руки, Элизабет начала легонько покачиваться. Спустя пару минут, когда малышка снова спала, на лице мамы уже сияла искренняя улыбка. — Скоро к нам приедет папа, он очень соскучился по своей доченьке, — едва различимый шепот, заставивший маленькое личико снова улыбнуться.