Мы справимся

Вся следующая неделя была плодотворна на события. Расследование о деятельности террористической организации прошла успешно, хоть и не сразу. Но даже раскрытие очередного дела не принесло столько счастья, сколько новость о ее помиловании президентом Соединенных Штатов. Когда впервые Лиз услышала эту новость по телевизору, она не могла поверить. Панабейкер отказалась способствовать восстановлению ее репутации и кто же, в итоге, сотворил подобное чудо, агент Кин так и не узнала. Она догадывалась, что это в очередной раз дело рук ее ангела-хранителя в неизменной фетровой шляпе, но говорить напрямую об этом не стала. Девушка не была уверена, что хочет знать, каким образом тот поспособствовал ее возвращению к должности специального агента ФБР. На следующий день Гарольд Купер окончательно восстановил ее в должности, выдал табельное оружие, значок и тепло поприветствовал обратно. Но, несмотря на радостные события, спокойствие к ней так и не вернулось. Исправно, каждую ночь, Элизабет продолжала видеть во сне обрывки одной и той же сцены. По прошествии двух недель, она смогла уловить лишь общий смысл, поскольку новых сцен так и не прибавилось. Во сне она постоянно находилась с одним и тем же человеком, лица которого так ни разу и не увидела. Кин не была до сих пор уверена, стоит ли относиться к подобному всерьез. Возможно, это был бред, на почве всех нервных переживаний, что она перенесла, пока Агнес находилась у Керка. Их следующее дело с девочкой, которую они именовали «Провидец», заставило ее пересмотреть свое отношение к видениям и снам, в целом. Глухая девочка предсказывала предстоящие катастрофы и смерти. В итоге, конечно же, никакой мистики здесь не было. Малышка просто улавливала слова преступников через свой слуховой аппарат и из этого уже выходили ее ужасающие поделки. Элизабет сделала вывод, что ничего просто так не бывает, и, скорее всего, ее сны несут в себе какой-то смысл, которого она пока просто не понимает. Время шло и чем дальше, тем тяжелее девушке становилось это переживать. Мало того, что она окончательно перестала высыпаться, ее мучали головные боли и стало преследовать постоянное чувство, что она что-то забыла и не может вспомнить. Она проверяла все по несколько раз; покормила ли ребенка, закрыла ли квартиру перед уходом на работу, выключила ли утюг. Все было в порядке, но тревога не проходила. В один из дней, когда она пришла на работу, Арам с беспокойным видом подошел к ней и спросил, хорошо ли та себя чувствует. — Я так плохо выгляжу? — грустно улыбнувшись, Лиз села на придвинутый коллегой стул. — Нет, что ты! — лицо агента Можтабай моментально приобрело пунцовый окрас, — Ты всегда чудесно выглядишь, но последнее время у тебя такой уставший вид. Я понимаю, справляться с ребенком очень непросто, особенно после таких событий… — на последней фразе его голос понизился до заговорщического шепота, — Может тебе стоит взять отпуск? Выспаться, побыть с семьей и не думать ни о каком черном списке. Элизабет улыбнулась. Забота коллеги невероятно тронула ее, но если бы он знал истинную причину ее плохого самочувствия, вряд ли бы говорил сейчас с ней так спокойно. — Арам, спасибо тебе за беспокойство, я это невероятно ценю, — с этими словами она крепко обняла друга, после чего, его лицо еще сильнее залилось краской, — Но все в порядке, я переживала и не такое, уж с недосыпами справлюсь. — Как скажешь, Лиз, — мужчина грустно улыбнулся, — Но если тебе что-то потребуется, знай, я всегда приду к тебе на помощь! — Еще раз спасибо, ты чудо, — девушка широко улыбнулась и направилась в свой кабинет. Пока та говорила с Арамом, боль слегка спала, и ощущения были вполне себе сносные. Скидывая на ходу пиджак с плеч, она зашла в помещение и быстро набросила его на вешалку при входе. На ней обнаружился еще один, но уже мужской. Обернувшись, агент Кин увидела Реддингтона, который уже сидел у стола и внимательно наблюдал за ее действиями. — Доброе утро, — она послала в его сторону приветливый взгляд и направилась к своему месту. — По тебе не скажешь, Лиззи, — к тому моменту, как девушка села, он полностью развернулся на стуле в ее сторону, — У тебя все хорошо? Ты неважно выглядишь… — Арам уже сообщил мне, — кисло отозвалась та, перекладывая бумаги из одной папки в другую, скрепляя их между собой, — Материнство не всех оставляет бодрыми красавицами. — Тебя материнство как раз очень украшает, — тон, с которым Реддингтон произнес эту фразу, давал понять, что никаких возражений он не потерпит, — Значит, дело в чем-то другом. Ты не заболела? — Голова болит и сон не очень крепкий, в остальном все замечательно, — она не собиралась погружать Реймонда в подробности ее ночных кошмаров. Вообще-то, посвящать кого-либо не было необходимости, даже Тома. Слишком все необъяснимо. С этой мыслью головная боль резко вернулась, да так сильно, что та неосознанно приложила правую руку к виску. — Лиззи, тебе нехорошо? — мужчина напрягся, готовый в любую минуту подняться и подойти к ней. — Все нормально, я вас слушаю, вы хотели поделиться новым делом? — на самом деле она его почти не слушала, пытаясь побороть сильнейшее желание обхватить голову обеими руками и лечь прямо на стол. — Да, и я говорил об это уже несколько минут, — с каждым словом его голос становился все более взволнованным. — В самом деле? Значит, я что-то пропустила, повторите еще раз, — с трудом закончив фразу, Кин, закрыла глаза и наклонила голову к самому столу. Мозг буквально взрывался изнутри, а перед глазами поплыло, словно во сне, с быстро меняющимися сценами. Вот она видела Реддингтона, а теперь уже комнату. Помещение было до боли знакомо, но воспоминание о нем ускользало, не давая даже близко приблизиться к ответу. «Лиззи» — понять, звучит ли имя наяву или это уже происходит в голове, больше не получалось. Она чувствовала, что сознание покидает ее, вместе с равновесием. — … таким образом, в группировку входит несколько женщин, на их совести уже ни одно ограбление… Лиззи? Элизабет! — последнее, что та услышала, перед тем, как окончательно забыться. Она чувствовала, что падает со стула, а чьи-то сильные руки легко подхватывают ее. Дальше была пустота.