Мы справимся

Сквозь полуприкрытую штору просачивался бледный лунный свет, освещая прикроватный пушистый белый коврик и детскую колыбель, стоящую неподалеку. Тишину нарушало лишь мерное посапывание малышки Агнес и легкие дуновения ветерка, пробивавшиеся через приоткрытую форточку. Элизабет уже давно не спала. Слушая шевеления маленькой дочери, она сама заметно успокоилась и уже подумывала перевернуться на другой бок, в попытке снова провалиться в сон, пусть и ненадолго. Со дня, когда Александр Керк пропал в неизвестном направлении, прошла уже неделя, она же все еще переживала за сохранность единственной, самой дорогой, что сейчас беззаботно сопела в своей колыбельке. Лиз разве что не спала с открытыми глазами. А когда спала, было трудно назвать это сном. Беспокойный, прерывистый, не дающий абсолютно никакой бодрости. Оставалось лишь надеяться, что нервозность пройдет со временем и вернется, пусть даже призрачное, чувство безопасности. Однако это было еще далеко не все, что ее мучило. Начиная с момента, когда дочь вернулась, девушку стали мучить странные сны, а вернее один и тот же. Каждую ночь. Его трудно было назвать полноценным сном, скорее обрывки, ничего не значащие кусочки одной большой картины, которые упорно не хотели складываться в нее целиком. В первую ночь он был коротким, но самым запоминающимся. Она видела себя, вернее чувствовала, как поднимается с дивана, направляется куда-то. Затем, сцена резко сменялась, и вот она уже перехватывает бокал с янтарной жидкостью из чьей-то руки, делает небольшой глоток и ставит на маленький столик. Жидкость обжигает горло, вызывая приятное тепло, разливающееся по всему телу, но не только из-за алкоголя. Оно было еще до глотка, однако находилось чуть выше органа, в который, в последствие, попала жидкость. Тепло, исходящее из сердца, пульсировало, посылая приятные, едва различимые электрические разряды, расходившиеся во все остальные конечности. Легкий туман в голове свидетельствовал о том, что бокал далеко не единственный, а лицо человека, у которого тот был перехвачен, так и не появилось. Ощущение предвкушения не покидало весь сон. Вот и сейчас, задремав на считанные секунды, Лиз видела молниеносно сменяющие друг друга картинки, происходящее на которых, она так и не могла понять и собрать воедино. Вот на одной она снимает кофту, оставаясь в одном бюстгальтере, на следующей заправляет прядь блондинистых волос за ухо, после чего видит боковым зрением движение в ее сторону. На пол летит еще какая-то одежда, свет в помещении гаснет, она чувствует легкое прикосновение, горячее дыхание с запахом виски на своей шее и жар, неистовый жар внизу живота, после чего все резко прекращается и картинка сменяется следующей. Звездное небо, чистое, без единого облачка, прохладный морской воздух, щекочущий ноздри, и спокойствие. Безграничное. Резкое пробуждение сопровождалось тяжелым прерывистым дыханием. Сев в постели, прижимаясь спиной к подушке, она пыталась делать мерные вдохи, параллельно прислушиваясь, не разбудила ли Тома с Агнес. Муж безмятежно спал на другой стороне кровати, повернувшись к ней спиной, а дочь все также сладко нежилась в своей кроватке. Убрав волосы с лица, девушка выбралась из-под одеяла, села, быстрым движением накинула на плечи халат, опустила ноги в тапочки и встала, как можно тише, чтобы кровать предательски не скрипнула. Шаркая по полу, она прошествовала к окну и посильнее открыла форточку, вдыхая морозный уличный воздух полной грудью. Дышать стало легче, сердце немного успокоилось, чего нельзя было сказать о мыслях, которые находились в полном раздрае вот уже целую неделю. Прижавшись лбом к прохладному стеклу, она обвела взглядом их задний двор. На горизонте уже поползли желто-оранжевые полоски, знаменующие скорый рассвет и новый день. День, который принесет еще немало забот и переживаний, как и, практически, каждый из них. Мимоходом в мыслях проплыли воспоминания о том вечере, когда она узнала, что Александр пропал. Весть пришла, откуда не ждали — вместе с живым Реймондом Реддингтоном, стоящим у них на пороге. И столько смешанных чувств в один момент. Она так перепугалась, когда Реддингтон был захвачен, в обмен на нее, ее жизнь. Не менее страшно было все время, пока ФБР не могли определить место нахождения преступника, а когда определили, их с Керком уже там не было. И какова же была радость, когда Том открыл дверь, пропуская домой того, кто занимал все ее мысли на протяжении целого дня. Живой. И относительно здоровый. Ни по поведению, ни внешне, нельзя было даже предположить, что еще совсем недавно он находился под пытками. Словно в забвении, Кин заключила его в объятия. После чего, Реймонд сообщил: Александр исчез, все кончено, и, не сказав ничего более о ее неудавшемся отце, улыбнулся. Проследив за взглядом, стало ясно, что все внимание мужчины было приковано к ребенку. Кивнув в сторону кроватки, тот спросил, можно ли подержать Агнес на руках. Никогда еще он не представал перед ней таким расслабленным и…по-домашнему уютным, что ли. Получив в руки долгожданный комочек, концентрирующий в себе все, чего он сейчас хотел, Реддингтон стал забавно покачивать малышку и любоваться тем, как быстро та начала засыпать в его руках. Взглянув на него в тот момент, было трудно представить, что перед ней сейчас находится четвертый в списке самых разыскиваемых преступников, искренне улыбающийся и укачивающий ее маленькую дочь, которая мгновенно зазевала и принялась тереть глаза ручками. Эта сцена до сих пор не покидала сознание Элизабет. Ей невероятно хотелось запечатлеть ее у себя в голове, поскольку было неизвестно, когда еще удастся увидеть мужчину в такой непринужденной обстановке. Улыбнувшись своим мыслям, агент Кин оторвалась от стекла и направилась в сторону детской кроватки. Агнес спала так сладко, что невозможно было не умилиться этому зрелищу. Лиз наклонилась вниз, опираясь на бортик, и невесомо погладила крохотную ручку дочери. Та непроизвольно схватила маму за палец, вызвав легкий страх, что еще немного, и та проснется, но малышка всего лишь повернула голову в другую сторону, зевнула и смешно причмокнула губами. Элизабет прикрыла глаза и мысленно еще раз поблагодарила Реймонда, за то, что вернул ей ее сокровище. Наблюдая, как крохотные ручки, наконец, выпустили палец и крепко вцепились в плюшевую собачку, лежавшую рядом, Кин усмехнулась. Это подарок, который Дембе передал от своего босса. Они тогда находились в ссоре из-за какой-то очередной ерунды и не разговаривали. Подарок был доставлен со словами «Реймонд просил передать, он скучает по малышке Агнес», от себя Дембе ничего не добавил, лишь бросил на Лиз печальный взгляд и удалился, даже не зайдя в дом. Тем вечером она чувствовала себя паршиво от случившегося, но уже утром, на работе, снова прекрасно общались и даже пошли вместе завтракать. Невероятные пончики в сахарной обсыпке могли растопить чье угодно сердце, особенно известного сладкоежки Реддингтона. Они тогда болтали ни о чем, смеялись, будто бы ничего и не произошло. Мужчина поинтересовался, понравился ли Агнес подарок. Получив в ответ широкую улыбку и энергичный кивок, сопровождающийся невнятным словом «Офень», давшимся Элизабет с невероятным трудом, пока та прожевывала выпечку, он сам заразительно улыбнулся. За окном уже рассвело, когда девушка ушла от кроватки своей маленькой дочери и направилась в ванную.